Свобода - Арне Даль

— маленькая кухонька, точнее, кухонный уголок. Дезире сделала несколько шагов вправо и очутилась в большой комнате. Перед ней — две двери в правом углу, наискосок от входа. Новехонький диван, плотно замотанный в полиэтилен, такое же кресло, журнальный столик. Белая доска для маркеров, вся исписанная. Окна выходят на воду. Дезире завернула за угол, влево, и перед ней за стеклянной раздвижной дверью раскинулся залив. Казалось, отсюда он виден весь, целиком.

Но по-прежнему ни души.

Дезире сделала пару осторожных шагов к двери. Навстречу захватывающему виду. И вдруг услышала звук с левой стороны. Откуда-то из стены. Там что-то шевелилось. Тихий шорох, как при волочении, затем приглушенный звон.

Она застыла на месте.

А когда отмерла, заметила дверь без ручки — просто часть стены, обрамленную узкой полоской. Дезире инстинктивно расстегнула кобуру и просунула ногти в щель. Подцепив дверь пальцами левой руки, правой рукой она нащупала служебный пистолет. Распахнула дверь.

Маленький туалет, не больше двух квадратных метров, еще не до конца обустроенный. И, каким бы невероятным это ни казалось, глубоко в унитазе плескалась голова человека.

Дезире бросилась к толчку, схватила человека за волосы и рванула вверх. Нехотя, но голова подчинилась. С нее стекала вода. Человек откашлялся.

Тело медленно опустилось рядом с унитазом. Не успела она поймать взгляд человека, как он глухо произнес:

— Душа тут нет.

Уставившись на мокрый, взъерошенный затылок, Дезире инстинктивно выпалила:

— Зато тут, черт побери, целый залив, мало?

В тот миг, когда комиссар Дезире Русенквист встретилась взглядом с сидевшим на полу мужчиной, она превратилась в Ди. Такое развитие событий не было очевидным. Прошло полгода с тех пор, как они расстались, причем при весьма драматичных обстоятельствах. За это время никто из них не пытался выйти на связь. И все же она догадывалась, что превращение в Ди неизбежно.

Боялась? Нет, предчувствовала. Возможно, даже надеялась.

Сэму Бергеру всегда удавалось каким-то загадочным образом превращать ее в более неформальный персонаж по прозвищу Ди.

— Все не так ужасно, как выглядит, — произнес он, пытаясь приподняться. Рука скользнула по мокрому полу, и Сэм с размаху стукнулся зубами о фарфоровый ободок унитаза.

* * *

Была середина августа, полное безветрие. Над землей окончательно сгустились сумерки. Сэм и Ди сидели на выступающем над водой пирсе. Между ними — столик, а на нем два низких стакана.

Бергер держал на лице окровавленное полотенце, изредка убирая его, чтобы пригубить «Лафройг» или бросить короткую реплику.

Похоже, оба не знали, как начать. Взгляды скользили над неподвижной, черной как деготь водой. По другую сторону залива осветился золотисто-желтый фасад миниатюрного замка. Оттуда тянулось ожерелье огоньков, извилистая блестящая дорожка, отражающаяся в зеркальной глади ночного моря. Наконец Ди прервала молчание:

— Все действительно лучше, чем кажется на первый взгляд?

Бергер пожал плечами.

— По крайней мере, у меня есть работа, — произнес он, скривившись после очередного глотка виски.

— Я видела записи на доске, — кивнула Ди. — Расследуешь случаи страхового мошенничества?

— Не только.

— Правда?

— Правда.

— А что еще?

— Работаю частным детективом, — ответил Бергер.

Сколько бы Ди ни сверлила его взглядом, больше реплик не последовало. Она вздохнула, отвернулась, подбирая слова, которые смогли бы заполнить пустоту длиной в восемь месяцев. Получилось так:

— Я вообще не знала, где ты и что с тобой, пока не увидела твою фамилию в судебном постановлении в начале лета.

Бергер поморщился и приложил полотенце ко рту.

Не дождавшись ответа, Ди продолжала:

— Речь шла о нападении, совершенном на вилле в Спонге. Ты там какого-то инвалида избил.

— Эмиль Сунд не инвалид, — рассмеялся Бергер. — В этом-то все и дело.

— Да, я читала, что тебя оправдали.

— А он теперь сидит в тюрьме. Случаи страхового мошенничества бывают очень серьезными, Ди.

— Только он ведь не поэтому сидит?

— Да, скорее из-за того, что пытался меня расчленить, — ответил Бергер.

Ди вздрогнула.

— Как ты вообще, Сэм? — спросила она.

— А ты? — парировал он.

Ди слегка улыбнулась. Ответила она не сразу:

— С каждым днем все лучше.

Бергер в первый раз посмотрел на нее серьезным взглядом.

— А было так плохо? — спросил он.

— На самом деле нет. Семья в полном порядке, Йонни работает, Люкке уже неплохо играет в футбол. Если не столкнется с обычными в этом деле трудностями, может действительно многого достичь.

— А ты сама?

— Лучше, — сказала Ди. — Все лучше и лучше.

Бергер внимательно посмотрел на нее, не торопя, отпил еще виски.

— Я убила человека, — произнесла наконец Ди. — Меня мучили кошмары, бессонница, панические атаки.

Бергер медленно покачал головой.

— Я и понятия не имел, — признался он.

— Мне помогли, — сказала Ди и пригубила виски.

Бергер тоже выпил, помолчал.

— Поэтому я повторяю вопрос, — продолжала Ди. — Как ты?

Бергер отвернулся, посмотрел на воду. Ничего не увидел. Ничего не ответил.

Молчанию надо было дать улечься. Сэм отпил виски. Взглянул на полотенце — кровь все еще шла. Но поскольку ему порядком надоело так сидеть, он его отложил, сделал еще глоток. Подержал во рту.

Он продолжал молчать.

Наконец Ди не выдержала:

— Ты сидел, опустив голову в унитаз, Сэм. И я видела это.

— Конечно, раз уж ты вошла…

— Я не про то, — перебила его Ди. — Я видела то, что в нижнем углу.

Их взгляды встретились. Ди уловила в его глазах что-то незнакомое. Вакуум? Дремлющую стихию? Бесконечную тоску? Она не знала.

— Я имею в виду нижний правый угол доски, — пояснила она. — Это и есть твоя работа частным детективом?

— Никого, кроме меня, она не касается, — пробормотал Бергер.

— Она касается твоих друзей. В том числе тех, кого ты восемь месяцев подряд игнорировал.

— Нет. Это мое личное дело.

— Близнецы и Молли?

Бергер грустно рассмеялся. Из раны во рту брызнула кровь.

— Достаточно, чтобы потопить бегемота, правда?

Он залпом опустошил стакан и налил себе еще.

— Бегемота, который отказывался купаться, — добавила Ди.

Они чокнулись. Выпили.

— Ты же не можешь управлять патрульной машиной в нетрезвом состоянии, — сказал Бергер.

— Если я чем-то и могу управлять в нетрезвом виде, так это патрульной машиной, — ответила Ди, делая еще один глоток.

Бергер тихо засмеялся, Ди поймала его взгляд.

— И все-таки мне приятно, что ты за меня волнуешься, — сказала она.

Бергер перестал смеяться — все равно это звучало не как смех.

— Ты прекрасно знаешь, что волнуюсь, — произнес он, тяжело вздохнув. — Ты единственная во всем мире, кому я доверяю на сто процентов.

— Но здесь ты в каком-то дерьме. Что ты вообще творишь, Сэм?

— Никого не осталось. Понимаешь, Ди? Никого.

Вновь воцарилось молчание. На этот раз повисло надолго.

Ди внимательно посмотрела на Бергера.