Беги домой - Шейла Куигли

Ванесса прикусила губу, чтобы не расплакаться, и все равно слезы полились ручьем. Он прав. Боже, он прав. Посмотрите на меня, посмотрите на эти чертовы седые волосы. Боже, мне всего тридцать девять, а я выгляжу, как будто мне пятьдесят девять. Сколько я пила в этот раз? Неделю? Две?

Ее стало трясти сильнее, а мысли стали более сумасшедшими. Ванесса знала, что ей надо выпить.

Черт, где я спрятала последнюю бутылку?

Допила?

Где-то должно быть хоть немного. Должно быть.

Надо найти выпивку.

Все еще дрожа, Ванесса пошла наверх. Она стала в ярости выбрасывать одежду из шкафа, надеясь, что когда-то спрятала там хоть что-нибудь, но не нашла ничего. Потом рванула на себя верхний ящик дешевого туалетного столика, начисто сорвав ноготь, но не почувствовав боли, и стала вытряхивать все остальные ящики, разбрасывая их содержимое по всей комнате. Потом поползла на четвереньках к ветхому розовому плетеному стулу в углу. Судорожно сорвала с него обшивку. Поползла назад, чтобы поискать под кроватью.

Ничего.

Ванесса села на кровать и начала раскачиваться взад и вперед, обхватив себя руками. Боже, если бы только она смогла избавиться от боли. Но когда она была трезвой, ненавистные воспоминания о прошлом накатывались на нее волнами.

Ни один из них не знал, что она видела. Ужасные воспоминания, с которыми ей приходилось жить. По ночам было хуже всего. Поэтому время от времени ей приходилось искать себе компанию, чтобы избавиться от кошмаров. Ей был нужен кто-то, кто смог бы поддержать ее, когда выпивка не помогала. Тот, кто помогал бы ей так же, как она помогала Робби, когда ему было плохо. Ванесса уже давно не слышала, чтобы он плакал ночью, и она боялась спросить его, преследовали ли его, как и ее, кошмары. И страх, всегда страх. Слеза покатилась по морщинам на ее лице. Она не стала смахивать ее, это была всего лишь одна, одна из миллионов.

Она никогда не прекратит плакать. Для нее было только два пути: выпивка или смерть.

Ванесса начала рыдать и закусила руку — если она начнет кричать, ей будет не остановиться.

Через десять минут она все еще покачивалась и кусала руку… и вдруг услышала стук в окно. Ловя ртом воздух, Ванесса вцепилась в халат. Ее сердце сильно заколотилось, желудок сжался, а легким неожиданно стало не хватать воздуха.

Наконец-то. Она слишком долго ждала. Семнадцать долгих лет она ждала этого.

Стук повторился, и тут, вздохнув с облегчением, она поняла, что это был мойщик окон. Вернувшись к реальности, Ванесса наконец заметила, что произошло с ее ногтем, который тут же начал сильно болеть.

— Черт подери! Эти уроды уже хотят денег за квартиру. Да у них нет никаких шансов. — Она смотрела на ноготь.

Прижав руку к груди, чтобы уменьшить боль, Ванесса стала рыться в куче вещей на полу, пока не нашла черную юбку и зеленую блузку. Она вздохнула, и это был безнадежный вздох. Надо одеться, может, дети поверят в то, что я пытаюсь справиться с собой.

Она пустила воду в ванну и на секунду задумалась. Интересно, сегодня понедельник?

Стиснув зубы. Ванесса медленно опустила свое усталое тело в ванну. Если сегодня понедельник, то Робби получил свою зарплату. Она кивнула и начала поливать голову чуть теплой водой, затем быстро провела намыленной губкой по груди, стараясь не замечать выпирающих ребер.

Все ее тело дрожало и было в мурашках, когда она вылезла из ванны.

— Черт! — сказала она вслух, когда протянула руку к сушилке. — Единственное чертово чистое полотенце в доме обязательно должно было оказаться полотенцем Керри.

«Интересно, у нее есть тренировка сегодня вечером?» — подумала Ванесса, держа полотенце перед собой. Потом пожала плечами. В конце концов, надо же вытереться.

Вытершись наскоро одной рукой, она повесила полотенце на батарею. Может, Робби принесет немного угля, подумала она. Тогда полотенце высохнет быстро, и Керри ничего не заметит.

Керри, Керри, Керри. Ванесса плюхнулась на стульчак унитаза. На какой-то момент ей действительно стало немного лучше, но мысли о Керри всегда высасывали из нее все силы. Ей казалось, что они только ссорились. Поставив локти на колени и зажав голову между ладонями, она вздохнула, как это обычно делают люди, которые наконец добрались до дома.

Давай будем честными, это же не из-за ее возраста. Я с Керри постоянно на ножах с тех пор, как это маленькое исчадие ада научилось говорить. Почему она не может быть такой, как Робби?

— Что за бардак, — сказала Ванесса когда-то розовому ветхому ковру. — Если бы моя мать увидела меня в таком состоянии, она бы точно перевернулась в своем чертовом гробу. Все случилось так, как планировал этот ублюдок. Бедный Робби, перед тобой закрыты те же самые двери, которые всегда были закрыты передо мной. Что бы ты ни делал, ничего не выходит. Бедный мальчик, городской совет не хочет дать тебе даже работу дворника. — Ванесса разразилась слезами.

Надо кормить двоих детей, а у меня их еще четверо, если бы не они, я бы закончила свое пакостное существование уже давно. Я могу сделать это прямо сейчас. Вырвать себя из этой чертовой ничтожной жизни.

— Боже, — внезапно сказала она сквозь сжатые зубы. — Мне надо шевелиться, или они придут домой и найдут меня голой и закоченевшей на стульчаке. Если я решусь сделать это, то только не там, где дети смогут найти меня. А то сплетен в Сихиллсе хватит надолго.

Она быстро оделась. Плевать, что блузка мятая. Она пожала плечами. А, кто будет смотреть на меня.

Спустившись вниз, Ванесса собрала грязную одежду и положила в стиральную машину. Может, Робби поверит, что я хотя бы пытаюсь. Она взяла коробку со стиральным порошком, но та оказалась пустой. Ванесса швырнула ее в стену.

— Черт, там вообще ничего нет!

Ее трясло от алкогольной ломки, и все мысли об уборке быстро улетучились. Она прошагала в гостиную, прикурила последнюю сигарету и плюхнулась на диван, включив телевизор. Вдруг Ванесса судорожно стиснула губы в скорбную линию, чтобы крик, который неудержимо нарастал в ней, не вырвался наружу.

Глава вторая

Клер скрылась в небольшом переулке в начале улицы. Ее трясло от возбуждения. Этой ночью ей практически не удалось поспать. Клер была уверена, что эта подлюка Керри о чем-то догадывается. Клер всю ночь ворочалась, а они с Керри еще и спали в одной кровати.

Мне повезло, думала она, что Керри спит как бревно. Хотя она была сегодня утром на волосок от провала. Но теперь она свободна, надо только подождать, пока Керри и эти надоедливые детишки пройдут мимо.

Ее сердце заколотилось чаще, когда Керри с детьми продефилировали мимо нее. Клер еле сдержала смешок. Надо же, если бы Керри была в белом, а детки в желтом, получилась бы точь-в-точь матушка гусыня с утятами.

Еще несколько томительных минут. Пора, надо только подождать — вдруг кто-то что-нибудь оставил дома и вернется. От возбуждения у нее забегали мурашки по спине.

Впереди была свобода, и ее вкус пьянил.

Вдруг — Клер с трудом сдержала крик — она почувствовала, как что-то ползет по тыльной стороне ладони. Толстый коричневый паук хотел заползти ей в рукав. Пауков Клер ненавидела больше всего, особенно вот таких, толстых и коричневых, которые норовят заползти под одежду и добраться до ее тела. Однажды, когда ей было семь, паук забрался к ней в спортивные штаны. После этого Клер несколько месяцев преследовали кошмары.

— Боже! — воскликнула она и, все еще трясясь, начала сильно махать рукой, чтобы скинуть паука. В порыве отвращения она хотела станцевать на нем, но у мистера паука были другие планы, и он быстро удрал. Ее лицо исказила гримаса.

Клер вышла на улицу и обнаружила неподалеку жирного Джейсона Смита, который выгуливал свою Джесс, черно-белую колли. Клер любила собак, особенно Джесс — так и хотелось ее погладить. А вот ее хозяина на дух не переносила. Джейсон всегда пялился на нее, даже когда она была маленькой. Ему бы больше пристало разгуливать со змеей вокруг толстой потной шеи, чем с симпатичным колли.

Клер замерла, когда Джесс остановился и начал принюхиваться. Если собака поймет, что она здесь, тогда и этот Король Уродцев догадается. Клер резко отскочила в сторону и укрылась за забором. Там она вытащила сотовый из кармана, чтобы посмотреть, который час. Это был подарок Брэда, о телефоне никто не знал. Клер поцеловала его и положила обратно в карман. До приезда сандерлендского автобуса оставалось еще несколько минут.

Решив, что у нее еще достаточно времени, чтобы подкраситься, Клер достала из другого кармана косметичку, также подарок Брэда, о котором никто не знал. Она намазала губы ярко-красной помадой, а щеки румянами, чуть более светлыми, чем помада. Довольная собой, она убрала косметичку в карман, скрестила пальцы на счастье и пошла к дороге.