Как убить муху (сборник) - Владимир Дэс

– Читать? – переспросил я.

– Не читать, а считать, – и он достал калькулятор. – Вы нам за наше гостеприимство должны на сегодняшний день сто шестьдесят два миллиона долларов. За сто сорок вы выкупили у нас всех узников. Итого – триста. А пару сотен миллионов мы найдем и у нас в поселке – сбережения нашего рода на черный день.

Сэм после этой речи Касима вопросительно посмотрел на меня.

Я на Сэма.

– В какой банк ваш капитал?

– В хорошей банке, не беспокойтесь.

И нас повели показывать «сбережения рода на черный день».

Глубоко под землей в пещере на стеллажах в трех литровых банках, закрученных крышками, как при консервировании огурцов, лежали плотно упакованные пачки стодолларовых купюр.

– И сиколько зидесь? – хрипло спросил Сэм.

– Двести миллионов долларов. Десять лет зарабатывал весь наш род тяжелым трудом. Это ведь очень тяжело – приглашать людей к себе в гости, а потом выбивать за это деньги.

– Что такой «выбивай»?

– Это так мы говорим, когда получаем деньги.

– И ви желай, чтобы ми «выбивай» ваш доллар?

– Иес, – радостно закивал Касим.

Я посмотрел на Сэма.

Сэм на меня.

И Сэм, протянув руку Касиму, сказал:

– Ты честный выбивал, и ми говорить папа, что вы надежн паритиниор.

А я, похлопав Касима по плечу, добавил:

– Считай, что ты уже имей изумруд из папин шахта.

– Не папин, – уточнил Касим, – а нашей общей шахты.

И, засмеявшись, добавил:

– О’кей.

– О’кей! – засмеялись и мы.

Несколько дней ушло на составление документов. Мы сотни раз обменивались факсами то с Лондоном, то с папой. Наконец нам удалось убедить его, что огромная семья, в лице Касима, это надежные партнеры. Никакого криминала. Просто у Касима и его поселка такой бизнес – высокооплачиваемое гостеприимство.

– Это чито, новий вид бизнес? – уточнял Ник-старший.

– Не сказать, чтобы новый, даже, пожалуй, очень старый, только с использованием новых технологий в виде скотчей и самолетов, – пояснил Касим.

Папа, как услышал про новые технологии, так сразу успокоился и дал согласие на партнерство.

Два дня мы всем селом отмечали это событие. Вино лилось рекой, барашки жарились уже целиком. Целиком и съедались.

Наконец и я, и Константин стали немного уставать от такого бурного и обильного отдыха. Благо, этот отдых, по нашему утвержденному плану, стал подходить к концу.

Теперь надо было решить задачу, как доставить двести миллионов долларов Нику Бризбергу-старшему.

Они почему-то были «черные», хотя ни я, ни Сэм, как ни осматривали эти зеленодолларовые бумажки, никакой черноты в них не увидели.

Но, на всякий случай, раз они «черные», решили, что мы с Сэмом перебросим их в Южную Африку по дипломатическим каналам.

Их упакуют в два контейнера и отправят морским путем в столицу Южно-Африканской республики.

Касим как услышал, что пора расставаться с такими деньгами, вновь стал подозрительным. Тогда Сэм позвонил отцу, посоветовался с ним и после этого сообщил, что Бризберг-старший дал согласие на то, чтобы все мужское население, начиная с восемнадцати лет, могло следовать вместе с их дорогим грузом. А по прибытии в Преторию каждый будет назначен управляющим отдельной алмазной шахтой. Причем с ежемесячным окладом в пятьсот тысяч южно-африканских долларов. По желанию зарплату могут выдавать алмазами – по два мешка в год.

Это сообщение вызвало фурор среди наших будущих партнеров. Всю подозрительность как рукой сняло.

С этой минуты сбылось пророчество Константина и нас стали всюду носить только на руках, даже в туалет.

Через неделю контейнеры с деньгами и будущими управляющими во главе с Касимом отправились в дальнее плавание через экватор.

Мы с Сэмом долго стояли на пирсе грузового порта и махали вслед удаляющемуся контейнеровозу. Затем простились с женским населением гостеприимного поселка. Причем прощание затянулось на три дня и три ночи. По настоянию Сэма зачем-то заглянули в соседнее село к фальшивомонетчикам. Попрощались с ними и убыли в Лондон, который оказался в Калининграде.

Причем сколько я ни пытал Сэма, при посадке в самолет ставшего как прежде Константином, для чего мы заезжали к фальшивомонетчикам, он только загадочно улыбался, но ничего не объяснял. И уже тогда я почувствовал, что эта история закончится не только одним отдыхом.

Из аэропорта мы проехали на дачу нашего давнего друга – начфина Краснознаменного Балтийского флота. От него позвонили в Лондон и сообщили нашим партнерам, что операция завершена и пора «сматывать удочки». Затем, погревшись в сауне, мы перекусили и отправились прогуляться по городу. Я в форме адмирала, Константин в форме капитана второго ранга.

В конце прогулки Константин почему-то решил заехать в порт.

Там он зашел в контору грузовых перевозок и вышел с какими-то бумагами в руках.

– Пойдем, – сказал он мне загадочно.

Мы прошли на склад морских контейнеров.

Там Константин, немного поплутав, остановился у одного контейнера. Обошел его кругом и ласково погладил ладонью.

У меня зародились подозрения. Я вспомнил посещение и его долгие беседы с фальшивомонетчиками из соседнего поселка.

– Ты что, увел у Касима контейнеры?

– Нет, конечно, – улыбнулся Сэм. – Их увели соседи-фальшивомонетчики. Даже не увели, а подменили незаметно и профессионально. Вообще у них в каждом из сел много очень талантливых людей. Так что Касим со своей командой убыл за экватор с фальшивыми деньгами. А настоящие – вот они, здесь.

Я был восхищен, но не подал вида и, обойдя контейнер, задал все-таки вопрос кавторангу:

– А почему только один контейнер?

– Ну, адмирал, сделка-то была честной. Один им, один нам.

«Моя школа», – гордо подумал я, а в слух сказал:

– Надеюсь, что у тебя есть соображения, как получить и второй контейнер.

– Конечно. Я думаю, что фальшивомонетчикам ни к чему настоящие деньги. Могут утратить квалификацию.

– И это правильно. К тому же ты знаешь, какой ущерб государству наносят люди, изготавливающие фальшивые деньги?

– Нет, – честно ответил мой партнёр.

– Пойдём, кавторанг, – махнул я ему рукой, – адмирал расскажет тебе об это…

Зубы из Америки

То, что произошло со мной тогда на концерте, было так неожиданно, так неожиданно, так ужасно, что я до сих пор не могу прийти в себя.

Это был первый мой концерт после возвращения из-за границы. Целых шесть месяцев я, солист академического хора «Русская народная песня» солировал на сценах стран Центральной и Северной Америк. Успех был феноменальный.

Заработал кучу денег.

Я высокий – метр семьдесят восемь, красивый – женщины от меня без ума, одет, как король: шитый золотом кафтан, красные шаровары в сапоги и сами сапоги – лаковые, высокие, блестящие. Но, самое главное, мой тенор так подходил к нашим русским народным песням, что меня не только провожали, но и встречали криками «браво».

И все было бы прекрасно, если бы не мои зубы. От кого из предков достались они мне такие слабые и хилые, один бог знает.

Мучился я с ними всю свою сознательную жизнь: и сверлили их мне, и дергали, и заговаривали, и обтачивали, но они раз за разом напоминали, что в организме у меня есть довольно ветвистая нервная система.

А тут, в Америке, с зубами вроде моих расправлялись так лихо и умело, что мы, русские, беззубые, просто диву давались: вырывали все тридцать два мучителя из челюстей и на их место вставляли сущее чудо, чья белизна и крепость доводили нас до черной зависти.

Смотришь на этих американцев, на их улыбки и их ровные зубы, и поневоле хочется иметь такое же у себя во рту.

Но между желанием и его исполнением лежат, как правило, во-первых, некий отрезок времени – с этим еще можно мириться, если он не длиннее твоей жизни, – а во-вторых, как неизбежный спутник первого условия – деньги, деньжата: рублики, тугрики, доллары, франки, марки…

Завидовал я, завидовал счастливым белозубым американцам и наконец надумал. Все же я заработал приличные деньги, так что ж, не могу себе позволить зубы заиметь?

Еще две недели ходил, сомневался: делать зубы – не делать зубы? Тратить деньги – не тратить деньги? Советовался со всеми: и с хормейстером, и с администратором, и с басами из хора. Одни говорили: вставляй, другие: не траться, лучше просто купи вставные.

Так бы я ничего и не решил, если бы вдруг не заболел правый нижний зуб мудрости.

Покрутился я волчком по номеру, помучился на сцене и решил: черт с ними, с долларами, вставлю, авось, не помру под наркозом.

Связался с одной респектабельной стоматологической клиникой, встретился с их агентом, договорился о цене. Внес аванс, дождался выходных – и на экзекуцию.

Клиника – сама стерильность. Персонал – сплошные улыбки. И зубы. Такие, скажу я вам, зубы! Сказка, а не зубы.

Тут я совсем уверился: правильно решил!

Посмотрели они мне в рот – энтузиазм их несколько угас. Зато резко выросла плата. Но я решился твердо, поэтому соглашался на все. Согласился и на новую цену.