Хирургическое вмешательство - Олег Серегин

Деньги, конечно, хорошие, но работа адская.

Ксе нашел в шкафу чай и кофе, а в морозилке каменные пельмени.

Жень возился в ванной, что-то ронял и переставлял. Интересно было бы знать, что он успел подумать и для себя решить, но по-настоящему это Ксе не беспокоило. Он, конечно, заработал сейчас проблем на свою голову, только связаны они были не с Женем, а с Матьземлей: разгадывать головоломку Ксе принуждала богиня. Но выяснить, в чем суть дела — и Жень отправится к тому, кому такими делами положено заниматься. Ксе с самого начала понял, что задействован не его уровень. Матьземле уровни безразличны, все они для нее одинаковы; шаман Ксе просто оказался рядом.

И все-таки он был умелым шаманом.

…Кажется, будто за переносицей у тебя что-то вроде магнита. Обычно он лежит спокойно и ничуть не мешает, но стоит вблизи ощутить металл — и ты на миг замираешь как вкопанный, не в силах переключить внимание, отвлечься, оторваться…

Это неприятное чувство.

Но оно не обманывает.

«Из-за этого мизинца истерит богиня, — думал Ксе, ставя кастрюлю. — Абы из-за кого богини не истерят. Ладно. Выяснится. Но зачем юбка?!» Юбка была загадкой самой очевидной и самой нелепой, вопиюще нелепой — и оттого более серьезной, чем могло показаться. Это девочки в приключенческих книжках переодеваются в мальчиков, наоборот мальчику невместно, разве смеху ради, но здесь забавами и не пахло. Практически взрослый парень, который пытается спрятаться в женской одежде, делая это умно и умело… Ксе восстановил в памяти свои ощущения менее чем часовой давности — он действительно только через всеведущую стихию ощутил, какого пола Жень на самом деле. Никаких тебе трансвеститов, американских комедий: это тактическая уловка, и чтобы так мыслить в его возрасте, надо обладать очень зрелым и холодным умом.

«Жрецы», — подумал Ксе.

Он никогда не имел дела со жрецами, даже не знал толком, как они работают, и потому не мог выдвигать предположений, но в одном был уверен — точечными аннигиляциями они не занимаются точно так же, как и шаманы. Даже те из них, кто служит богу наживы. Для жестких воздействий есть бандиты… есть кое-какие госструктуры… но род деятельности контактера подобной активности не предусматривает. Зачем каким-то жрецам понадобился Жень, и почему парню так не хочется попасть им в руки, и с какого перепугу тут монашеская юбка… Надо было с кем-то консультироваться.

Звонить.

Куратору в Минтэнерго.

Или начальнику отдела в МВД.

Ксе был хорошим шаманом: он владел интуицией не хуже, чем зрением и слухом. И сейчас ему до ломоты и изжоги были неприятны мысли о любого рода министерствах и ведомствах, даже при том, что кураторша Ольга Петровна замечательный человек, умный и понимающий, вполне компетентный, и перекинуть проблему ей было бы очень правильно, и вообще, по закону он обязан поступить именно так…

«Инстанции», — Ксе не без презрения передернул плечами. Над ним имелась только одна инстанция, тоже женщина, дура набитая, конечно, но гораздо, гораздо главнее Ольги Петровны.

Матьземля.

Ксе решил звонить Деду Арье.

Жень ввалился на кухню как раз тогда, когда шаман вылавливал из кастрюли последний пельмень. Пельмени пахли превкусно, и плотный дух дорогого шампуня, вплывший вместе с найденышем, показался неприятно химическим.

— Привет, — сказал Ксе, сосредоточенно поймал пельмень и обернулся.

Парень стоял над столом в одних джинсах. С мокрых волос стекали капли.

Ксе неверяще покачал головой и восхищенно прицокнул языком.

— Гантели, — довольно ухмыльнулся Жень, покосившись на него из-под потемневшей гривы, — турник, брусья. Двести отжиманий, пять кэмэ каждое утро… ну и вообще.

— Ты в спортшколе, что ли, учишься?

— Не-а, — тот ухмыльнулся еще шире.

— А лет-то тебе сколько? — продолжал изумляться Ксе.

— Пятнадцать.

«Сбавил?» — пришла в голову мысль. Даже при самом суровом распорядке тренировок подросток будет скорее жилистым, или, на худой конец, массивным, если склонен к полноте. В этом возрасте подобный рельеф просто еще не формируется.

У Женя было невероятно совершенное мужское тело.

Ксе заставил себя не завидовать. Ему минуло двадцать семь, в пятнадцать он о такой физической форме и мечтать не мог, а теперь мечтать тем более не стоило. Либо вставай и иди в качалку, либо просто забудь.

Жень наворачивал пельмени как голодный волк, отвлекаясь только на то, чтобы вытащить свои эльфийские кудри из тарелки. Чтобы их подвязать, определенно, требовалось слишком много времени…

— Ты когда последний раз ел-то? — спросил Ксе.

— Давно, — прочавкал Жень.

— Дома?

— Нет.

— Мужик Яг, — сказал он, напоследок вылакав из тарелки бульон.

— Чего?!

— Ну чего ты объяснять собирался?

— Погоди-погоди… — озадачился Ксе.

— Баба Яга, — объяснил Жень насмешливо. Он сидел, откинувшись на спинку стула и закинув ногу на ногу. Высыхающие волосы на глазах светлели. Ксе подумал, что Жень весьма трезво оценивает собственную внешность, и еще — что ему, пожалуй, действительно пятнадцать. С мускульным рельефом какая-то аномалия, но лицо все-таки подростковое: тонкие черты, пухлые губы, что называется, «молоко не обсохло». Жень отлично знал, что действительно может сойти за девочку, и не исключено, что готовился загодя. Или не готовился, просто пофорсить хотел шевелюрой…

— Мужик Яг, — хихикнул Жень. — Баньку истопил, обед сготовил… ну чего, объясняй, чего собирался. — Он встал и, пока шаман собирал мысли в кучу, стал с прежней беззастенчивостью наливать себе кофе. Сытый и мытый, он чувствовал себя гораздо увереннее, чем на улице час назад. «На удивление же уверенно он себя чувствует, — подумалось Ксе. — Учитывая, что и меня совершенно не знает, и его таинственные жрецы никуда не делись…» Но дальше анализировать впечатления шаман не успевал. Парень ждал речи.

— Я уже объяснил, — сказал Ксе, наконец.

— Ничего ты не объяснил, — авторитетно заявил Жень. — Нафиг я тебе сдался, нафиг ты меня сюда приволок, фиг ли ты дальше делать будешь, ну и в том же духе.

— Я уже объяснил.

— Ну блин, мужик…

— Меня зовут Ксе.

— Да, ты же шаман, — с ухмылкой кивнул пацаненок, садясь. — А че так пафосно-то? Чем Лёха не нравится?

Ксе ощутил в себе некое мстительное чувство. Даже кровожадное. Он неторопливо встал, отошел к окну и уселся на подоконник, скрестив руки на груди. Невольно покосился вниз — там облетали пыльные тополя, черепашьим ползом ползла чья-то машина среди вплотную вставших товарок. Окна комнат с другой стороны должны были выходить на шоссе, но стеклопакеты гасили любой звук.