С*****й город Шил - Виктор Хайд

– Спасибо, капитан, – тихо бросил он и сглотнул ещё один ком.

Глава 3. UGG

– Если ударить человека переменным током силой в девять миллиампер при частоте пятьдесят герц, то с вероятностью в сто процентов он напрудит себе в штаны. Вы знали об этом, милочка?

Мэри судорожно покачала головой и в порыве инстинкта самозащиты попыталась вздёрнуть руку к своей груди.

Не смогла.

Наручники холодом въелись в нежную белую кожу на запястье и отдёрнули руку обратно на больничную койку.

Под затуманенными глазами на её бледном лице темнели синяки. Спутанные русые волосы ниспадали на плечи, но не прикрывали следы уколов на венах. Заметив такие следы у любого из обитателей Шила, вряд ли подумаешь, что он проходит курс лечения. А Мэри на своей памяти никогда и не болела.

Жуткий мужчина с густой седой эспаньолкой подошёл ближе к её кровати. Мэри, сдавленно взвизгнув, отстранилась от него и, отползая, рухнула на пол вместе с белыми простынями. Наручники не позволили упасть её левой руке, и та беспомощно воздымалась вверх. Девушка коленями чувствовала холодную керамическую плитку больничной палаты.

Съёжившись, она не отводила взгляда от холодных серых глаз доктора. Не потому что она пыталась сохранить своё достоинство, а потому что его глаза прямо-таки гипнотизировали. В них отражался весь тот ужас, который чувствовала Мэри каждый раз, когда этот мужчина входил в палату. Глядя на него, она представляла себе аллигатора, который превратился в человека благодаря безумному эксперименту, как в книге Уэллса.

Да, как у Герберта Уэллса. Это была последняя книжка в её детстве, которую прочитал ей папа. Прямо за пару месяцев до того, как умер. Папа работал на производстве ядерных аккумуляторов в компании «Cliffsom Technologies» и заработать у него вышло лишь смертельную дозу радиации. Как семья Мэри ни старалась добиться правды, «Cliffsom Tech» вышли сухими из воды. «Профессиональное заболевание было приобретено по причине собственной халатности и несоблюдения условий техники безопасности». Дело закрыто, убирайтесь со своими вшивыми обвинениями, плебеи. Конечно, чего стоит правда нескольких человек против правды дочерней компании транснационального конгломерата? Мэри помнила своего отца, как одного из самых педантичных людей во Вселенной и знала, что единственная причина, по которой он мог пойти наперекор установленным правилам, заключалась разве что в его дочери.

Она помнила, как вечером, при свете одного лишь ночника, лежала, впившись пальцами в одеяло и, приковав всё внимание к мягкому лицу папы, слушала о том, как герой в одиночку бродит ночью по джунглям, населенными жуткими зверолюдьми. Мэри начинала цокотать зубами – тогда отец закрывал книгу, вставал и, добродушно посмеиваясь, взъерошивал ей волосы.

– Ну всё, завтра будем читать дальше, – говорил он.

– Хочу сейчас, – отвечала Мэри. Да, ей было страшно, но в то же время безумно интересно.

– Не-ет, – протягивал папа. – Твоя мама и так меня убьёт, если узнает, что я опять тебе это читал.

– Ну па-а-ап.

– Завтра. – Он целовал её в лоб и, пожелав спокойной ночи, удалялся. А она спала. Несмотря на страшную историю, крепко-крепко. И ей никогда не снились кошмары про диких зверолюдей.

Прошло восемь лет с момента его кончины, но Мэри тосковала до сих пор.

Доктор-человекоаллигатор демонстративно стукнул баночкой для анализов о прикроватную тумбу и окинул Мэри снисходительным взглядом.

– Я зайду через десять минут, – сказал он, развернулся и зашагал прочь из палаты.

Она проводила его взглядом, а когда дверь закрылась, – зарыдала, сидя на ледяном полу.

«Больше нельзя сопротивляться. Они сделают что-то плохое», – всхлипывая, подумала она. Мэри не понимала, где находится и чего хотят от неё эти люди. Она проходила медобследование в связи с участившимися головными болями, а потом… «Зачем я им нужна?!». Потом, после электроэнцифалографии, Мэри, казалось, потеряла сознание. Полностью пришла в себя она уже в этой палате сегодняшним утром. И никого, кроме этого ужасного доктора, видеть ей ещё не доводилось.

Собравшись с силами, Мэри поднялась на койку и покосилась на баночку. Она зарыдала ещё громче. «Чего они хотят?!».

Ей пришлось подчиниться требованиям доктора-человекоаллигатора. Схватив контейнер, и вновь спустившись с кровати, она помочилась в него, немного задев пальцы и попав на пол. Подобное положение раздосадовало её ещё больше, и временно затихший плач возродился вновь.

Когда доктор вошёл в палату, Мэри была уже спокойна. Она отсутствующе смотрела в пустоту и похлопывала ресницами. Небольшая прядь волос закрывала её правый глаз.

– Вот так-то лучше, милочка, – сказал он, посмотрев на наполненный контейнер для анализов, стоящий на тумбочке. – Стоило эти ваши истерики устраивать?

– Чего вы хотите? – еле слышно пробормотала она. Мэри и сама удивилась, откуда у неё нашлась смелость заговорить с этим чудовищем.

– Мы вас обследуем, – взяв в руки баночку, сказал доктор. – А потом отпустим.

– Зачем? Зачем вам меня обследовать?

Доктор промолчал.

– Почему на мне наручники, господи, почему? – её голос затихал с каждым словом, и последнее она уже не проговорила, а прошептала.

– Это в целях вашей же безопасности.

Доктор-человекоаллигатор достал из кармана белого халата шприц-пистолет. Мэри стянула ноги в коленях и забилась в изголовье кровати.

– Протяните, пожалуйста, руку запястьем вверх.

– Чего вы хотите?

– Это всего лишь витамины, – спокойно сказал доктор. – Вы видели цвет своего лица? Вы нездоровы.

Мэри замотала головой, хватая ртом воздух.

– Вот скажите, зачем всё усложнять? – сказал доктор, выдвинувшись к кровати.

Мэри задрыгала ногами, и доктор, стиснув губы и покачав головой, остановился.

Он пошёл к выходу, открыл дверь и призвал кого-то кивком.

В палату вошли двое мужчин в боевых костюмах, с винтовками на спинах. Один из них схватил Мэри за лодыжки и прижал их к койке, а второй сделал то же самое с руками. Она кричала и старалась отбиваться, но безуспешно. Доктор нагнулся над белыми простынями, и Мэри почувствовала, как игла впилась в изгиб на локте. Препарат с лёгким жжением поплыл по вене.

Последнее, что она увидела, прежде чем сознание померкло, – холодные гипнотизирующие глаза аллигатора.

Глава 4. UAG

– Ну-ка, дай-ка мне это!

Дикси схватил с прилавка синий шёлковый платок с вышитыми на нём белыми веточками сакуры и утёр им нос. Торгашка, двадцати пяти лет с виду, вскинула руки к лицу.

– Как вы можете?..

Дикси вытащил из кармана стодолларовую купюру, на которой почти наверняка остались микроскопические следы от метамфетамина, и бросил её на прилавок.

– На. И отвянь.

Она бережно взяла купюру и посмотрела двум мужчинам вслед.

– Дик, это дерьмовая идея, – сказал Кирилл, окинув рынок взглядом.

Между торговых палаток, в калейдоскопе красных оттенков, сновали люди, преимущественно