«Тигры» горят! Разгром танковой элиты Гитлера - Майкл Кайдин

Покажите русскому участок передовой с итальянскими и венгерскими солдатами, плохо вооружёнными и мечтающими оказаться где угодно, кроме русского фронта — вы увидите Ивана, готового разгромить врага. Преувеличенная оценка фронтовых рассказов? Ни в коем случае; никаких преувеличений. Спросите тех, кто там был.

Тем не менее такое множество людей, несмотря на презрение к ним своих немецких хозяев, держало фронт. Они представляли собой достаточное количество живой силы, которую можно было легко бросить под танки, авиацию, артиллерию и пулемёты. Если нужно было кем-то пожертвовать, именно этих людей кидали в центр русской атаки, а элита Рейха сберегалась для тех фронтов, где были необходимы сила, умение, смелость и надёжность.

Притом немцам приходилось подсчитывать силы в целом, и неважно, как они оценивали числа. Они столкнулись с фактом, что они потеряли семьсот тысяч человек — и всё вооружение и экипировку, ушедшую с ними, — в бою с русскими. Вследствие такого катастрофического поражения Гитлер потребовал новой "полной мобилизации" немецкой пехоты. Но этого оказалось недостаточно. Проблема нехватки людей была актуальна. Новым боевым частям не хватало опыта и способности держать удар. А так как русские солдаты опыт набирали, это сулило перерасти в постоянное бедствие.

Другим врагом было время. Оно утекало слишком быстро через часы войны, по которым Германия сверяла своё величие как нация военной мощи. Немцы могли восполнить только половину людей, убитых русскими. Когда поток солдат на фронт стихал, русские с огромной скоростью наращивали свою военную мощь. Казалось, что они набирали солдат со всех концов света. Они страдали от кровоточащих ран, но продолжали бороться. Хотя немцы и их союзники и проиграли, русские проиграли ещё больше.

Немецкие заводы изо всех сил производили оружие для Восточного фронта. А русские потеряли огромную часть своей страны, включая целые города, и в этих потерях следует учитывать также и количество потерянных городов, и миллионы гражданских, перешедших под власть немцев, и разрушенные и захваченные заводы.

Тем не менее — и это было и удивительным, и пугающим — производство русского оружия росло. И мужчины, и женщины трудились днями и ночами на русских заводах, чтобы победить не числом людей, а прекрасным качеством оружия. Но нацистам, привыкшим встречаться с плохой техникой на земле и в воздухе, было невозможно осознать, что новая техника русских была такой же по качеству, как и у них. Если не лучше.

Но это было действительно так. И чем дольше длилась война, тем больше становился поток поступающего на фронт русского вооружения, и тем более явственно вставал призрак поражения Рейха.

Время не ждало. И эту проблему необходимо было решить.

Могла ли война против Советского Союза быть выиграна? Весной 1943 года этот вопрос был ещё очень актуален. Большинство исторических книг, написанных немцами, говорят, что почти никто в верхах немецкого командования не верил, что победу можно было бы вырвать из трясины войны с Россией. Те, кто был в курсе дела, понимали, что поражение на Восточном фронте неизбежно. Генералы и их подчинённые не верили в чудесную победу над ордой коммунистов.

Автор считает, что этому достаточно распространённому мнению не хватает объективного взгляда на немцев и на войну. С одной стороны, немцы активно пропагандировали свою веру в победу над русскими. С другой стороны, они даже не скрывали, что не ждали от их тщательно проработанной операции "Цитадель" решительных результатов. Было бы попросту совершенно неприемлемо заявлять с нашей стороны, что они пытались заставить нас поверить в обе точки зрения одновременно. Если бы "Цитадель" провалилась, они бы просто кивнули, поняв реальное состояние дел, и попытались бы предсказать, что будет происходить дальше. Если бы "Цитадель" достигла своей цели — ударить по русской армии, лишить её возможности срочного восстановления и широко открыть ворота к хорошему удару Германии прямо в сердце Советского Союза, их призыв к вере в немецкую армию оправдался бы.

Если бы надежды на победу не было, на чём многие настаивают, в чём был смысл планов по укреплению немецкой защиты в Италии против готовившегося вторжения? Как было бы возможным укреплять прочность Атлантического вала? Откуда они взяли бы людей и оружие для приведения в действие плана "Песец" — вторжения и оккупации Швеции? Каким образом Германия начала бы новое наступление на Москву после провала первого?

Такие вопросы ставят под сомнение общепринятое мнение о том, что Германия не верила в будущее.

Курская битва решала всё. Случившееся там должно было определить будущее.

Географические масштабы операции будут гораздо меньше масштабов предыдущих основных немецких операций. Фронт будет простираться менее чем на 150 миль с севера на юг. Но на этом фронте, в одном решительном сражении, будет сосредоточено гораздо больше танков и других бронированных машин, чем на всём Западном фронте после вторжения союзников в Европу.

И то, что русские выиграли Курскую битву, было успехом не только для них самих. Это определило ход всей войны.

Атака немцев на Москву была отбита. Их силам дали мощный отпор в Сталинграде. Их отбросили от Харькова и в ожесточённом бою потрепали при отступлении обратно.

Но чтобы выполнить требования Гитлера по возвращению могущества, Третьему рейху, недостаточно было заново захватить Харьков. Была масса других фронтов, кроме русского фронта. Из Северной Африки были выбиты все немецкие силы. Итальянцы просили Германию прекратить войну.

Но Гитлеру было неважно, что происходило на остальных фронтах, его взор был обращён только в сторону России. Если бы удалось сломить сопротивление русских, Рейх смог бы уделить внимание любой неожиданности, которая могла бы внезапно возникнуть. Мечта Гитлера была достаточно ясна. Военная победа в России была необходима. С помощью этой победы можно было бы решить самые острые экономические, политические и пропагандистские проблемы.

По некоторым личным и историческим источникам, Гитлер в начале 1943 года собирался вначале стабилизировать фронт на Востоке и затем нанести по врагу сильнейший удар. А затем он собирался широко собрать всю мощь победоносной Германии для сильного броска прямо в сердце Советского Союза.

Гитлер изучал карту, намечая линию фронта, которую нужно было оборонять. Она тянулась от Финского залива до Азовского моря. Немецкие укрепления были достаточно надёжны на протяжении всей линии фронта. За исключением одного выступа, центром которого был Курск — огромный нарыв на шкуре Германии, простиравшийся на много километров с севера на юг.

Что же было такого особенного в Курске?

Удачное расположение. В самом Курске не было ничего особенного, кроме его географического положения и наличия в нём огромного количества сил русской армии.

Город Курск расположен на невысоком плато в Центральной России, в месте слияния рек Туссор и Сейм. Москва расположена более чем на 300 километров севернее от него. С точки зрения военных операций ландшафт мог бы быть гораздо лучше. Дороги проходимы только в сухую погоду. Окрестности представляли собой смесь холмов, равнин, усеянных кустами, песчаниками, камнями и так далее. Не лучший рельеф для отражения наступления хорошо вооруженных сил.

Курск был основан почти за тысячу лет до того, как он стал местом величайшего вооружённого столкновения в истории войны. Это интересно само по себе, но это не имеет никакого отношения к нашему времени: Курск был таким же городом, как и все остальные города Древней Руси. Население Курска до войны равнялось примерно 120 000 человек. Весной 1943 года никто не знал численности населения Курска. Каждого мужчину, способного держать оружие, забирали в армию. Многие уже ранее погибли в боях на Восточном фронте.

Курск лежит на пути от Москвы к Чёрному морю. В самом Курске мало примечательного. Окрестности, как и другие сельские районы в Советском Союзе: обычный ландшафт с полями, на которых выращивались пшеница и сахарная свёкла, с частыми рощами. Если бы вы были пилотом или геологом, вы бы знали, что под городом и в прилегающих к нему территориях залегает огромное количество магнетита. Это вызывает отклонение стрелки компаса — широко известную Курскую магнитную аномалию.

Словом, в Курске не было ничего особенного, способного вызвать интерес Гитлера и высшего немецкого командования. Но русские держали Курск и таким образом удерживали позиции, вдающиеся глубоко в немецкие тылы. И эта проблема очень волновала Гитлера и его генералов.

Курский выступ глубоко вдавался в район, занятый немецкой армией. Орёл лежал на севере, а Белгород — на юге выступа. Русские стягивали в этот район огромные силы. Если бы им удалось сконцентрировать там ещё большие силы и привезти туда достаточное количество военных припасов, этот выступ мог бы превратиться в прекрасный плацдарм для наступления не столько на запад, сколько на северо-запад, чтобы освободить Орёл и Брянск, и одновременно на юго-запад, чтобы очистить Украину от немцев.