По следам кочевников. Монголия глазами этнографа - Андрас Рона-Таш

— Куда держишь путь, сват Есугей? — спрашивает он[3].

Радость на лице мальчика сменяется неуверенностью. Стало быть, они уже приехали. Что-то ждет его здесь?

— Я еду, — учтиво говорит тот, кого назвали Есугеем, ответив сначала на приветствие, — я еду сватать ему невесту у дядей по матери его Оэлун, у ее родии из Олхонутского рода[4].

При этих словах мальчик испуганно вздрагивает. Он знает о цели поездки, но ему трудно свыкнуться с мыслью о своем новом положении. С какой радостью остался бы он дома, где так весело игралось ему с тремя братишками: Хасаром, Хачиуном и Темуге! А как любил он свою совсем недавно родившуюся сестренку Темулун, которую так охотно таскал на спине, когда вместе с братьями отправлялся играть на берег реки! Но никто и не подумал спросить у мальчика, чего ему хочется, к тому же он давно знает, что отец суров и в семье никто ему перечить не смеет. Незнакомец внимательно смотрит на мальчика, пытливо заглядывает в его испуганные глаза, потом снова оборачивается к Есугею и замечает удовлетворенно:

— У твоего сынка взгляд — что огонь, а лицо — что заря[6].

Лицо мальчика освещает чуть заметная улыбка. Он понимает, что нельзя принимать всерьез формулу вежливости, но на душе у него становится теплее. Это, безусловно, Дэй-Сечен, о котором так много рассказывала ему мать по вечерам у еле теплящегося очага, и мальчик доверчиво глядит на своего родича. Мать любит говорить о своей семье, одного лишь от нее не узнаешь: как попала она в юрту отца. Но об этом он знает от родичей, которые охотно рассказывают о том, как отец похитил прекрасную Оэлунучжин у меркитского Эке-Чиледу[7]. Мальчик сотни раз слышал эту и многие другие старые истории, переходящие из уст в уста в семейном кругу. Но теперь у него нет времени для размышлений, он слушает, что говорит Дэй-Сечен отцу.

— Снился мне, сват Есугей, снился мне этой ночью сон, будто снисшел ко мне на руку белый сокол, зажавший в когтях солнце и луну. По поводу этого своего сна я говорил людям: солнце и луну можно ведь видеть только лишь взглядом своим; а тут вот прилетел с солнцем и луной в когтях этот сокол и снисшел ко мне на руку, белый спустился. Что-то он предвещает? — подумал лишь я, как вижу — подъезжаешь, сват Есугей, ты со своим сыном. Как случиться такому сну? Не иначе, что это вы — духом своего Киятского племени — являлись во сне моем и предрекали![8]

Мы, Уигиратское племя,С древних времен знаменитыКрасою и статностью дев от жены-унгиратки.Брани не любим, но дев своих милыхК вашим ханам в подруги везем.В одноколку казачью верблюд воронойЗапряжен, и рысью пустили его…К вам на царское место усадим ее.Браней не ищем мы. Только,Вырастив славных девиц,В крытый возок уместим,С сивым верблюдом в упряжке…Замуж проводим. К вам на высокое местоДорогой половиной усадим.Искони унгиратские жены,Как щит, неприступны, а девы — смиренны.Красотою же дев от жены-унгираткиИздревле мы знамениты.Отроки наши за степью глядят,Девы у нас красотою взор пленят[9].

— Зайди ко мне, сват Есугей. Девочка моя — малютка, да свату надо посмотреть.

Дэй-Сечен говорит так длинно и витиевато, что, когда он замолкает, вдали показываются войлочные юрты. Свора собак встречает путников оглушительным лаем. Пожилая женщина выходит из низкого отверстия юрты и сердитым окриком усмиряет собак. Свора разбегается. Всадники спешиваются, вытаскивают из-за поясов ременные путы и треножат лошадей. Мальчик возится дольше всех, его жеребенок роет землю копытом, но отец спешит на помощь сыну, и они вместе входят в юрту. Старуха склоняется перед ними в низком поклоне. Хозяин ведет гостей в заднюю часть юрты, за очаг к противоположной от входа стеле и там усаживает. Женщина подбрасывает в огонь сухого коровьего навоза[10], моет котел, наливает в него воду. В ожидании чая мужчины равнодушно перекидываются словами, не затрагивая интересующей их темы.

Есугей внимательно рассматривает внутреннее убранство юрты. Он знает, что сват — человек богатый, много у него лошадей, овец, верблюдов. Далеко разнеслась слава об его стадах. Но отец все же пользуется случаем ознакомиться с местом, куда привез сына. Юрта просторная и чистая; с первого взгляда видно, что у хозяина есть и шелка и тонкие фарфоровые пиалы. Мерцающий огонь освещает пестро разрисованную кровать и белые войлочные ковры. Мальчик следит за вылетающими из очага искрами. Они поднимаются вверх и, проносясь сквозь круглое дымовое отверстие, устремляются навстречу небесным светилам. Наверху царят покой и тишина. Вот бы лежать теперь в степи под открытым небом, смотреть на чудесные звезды и слушать монотонные рассказы старых пастухов о славных подвигах предков! Каким большим, каким сильным казался себе мальчик, погружаясь в мечты о будущем. А здесь ему нужно отслужить положенный срок за невесту, и эта мысль приводит его в странное волнение.

Мальчику бросают большой кусок сыра, и он нехотя принимается за еду.

Колеблющееся пламя очага вдруг выхватывает из темноты любопытное личико девочки с лоснящимися щечками и сверкающими глазами. Ее зовут Борте, она на год старше мальчика. После ужина мужчины недолго продолжают свою беседу, затем все ложатся спать. Для гостя стелют войлочный ковер в левой стороне юрты; он плотно укутывается в свой халат и тут же засыпает. Мальчик лежит в углу, сон бежит его глаз.

На другое утро Есугей красиво, длинно и цветисто просит руки маленькой Борте. Дэй-Сечен прерывает его:

— В том ли честь, чтоб отдать после долгих сговоров, да и бесчестье ль в том, чтоб по первому слову отдать? То не женская доля — состариться у родительского порога. Дочку свою согласен отдать. Оставляй своего сынка в зятьях-женихах[11].

На том и решают, а затем договариваются об условиях.

Под конец говорит Есугей:

— Страсть боится собак мой малыш! Ты уж, сват, побереги моего мальчика от собак![12]

С этими словами Есугей вскакивает на лошадь, оставляя в подарок хозяину одного из запасных коней, а вместе с ним и сына, который должен отныне служить в зятьях у Дэй-Сечена.

На глаза мальчика навертываются слезы, он молча глотает их. Зачем отец обидел его, рассказав о позорной слабости? Эта обида тяжелее мысли, что ему, возможно, никогда уж не придется увидеть отца. Из задумчивости Темучина выводит голос старухи, которая велит ему пойти вместе со слугой присмотреть за овцами. Мальчик глубоко вздыхает, отвязывает лошадь, вскакивает на нее и уносится галопом. Постепенно все его существо наполняется восторгом: он — хозяин дома, хозяин всей этой степи, что расстилается вокруг от восхода до заката солнца.

Через несколько минут маленький (всадник забывает обо всем на свете, не зная еще, как много у него причин для беспокойства. Ведь отца подстерегают страшные опасности.

Есугей, ничего не подозревая, скачет домой, но на сердце у него тяжело, какая-то странная тоска овладевает им. Отец боится за сына: о себе он не думает. Но будь Есугей осторожнее, он заметил бы, что путь проходит теперь через кочевье его старинных врагов — татар[13]. Жажда мучит Есугея, и он радуется, когда видит костер и пирующих вокруг него людей. Путник смело направляет к костру своего коня. Незнакомцы дружелюбно принимают гостя, кормят и поят его. Есутею очень хочется разузнать, кто они такие, но законы вежливости не позволяют расспрашивать хозяев. Даже если это татары, они не сделают ему сейчас ничего плохого: ведь он гость и: потому неприкосновенен. Но осторожность никогда не мешает.

Татары — старинные, заклятые враги Есугея. Закон кровной мести обязывает их никогда не прекращать борьбу. Кто из них начал первым, теперь уже трудно сказать. Борьба с переменным успехом идет с отдаленных времен. Но на Есугея татары особенно злы. Давно точат они на него зубы. Вскоре после того, как Есугей добыл себе жену, ему пришлось сражаться с татарами вместе с великим ханом монголов Хутулой и его сыном Хадааном.

Двух знатных татар Есугей захватил в плен; одного из них звали Темучином. После возвращения домой жена родила Есугею сына, и он по обычаю дал своему первенцу имя пленника. Есугей знал, что татары ему этого никогда не простят, и теперь радовался, что с ним нет маленького Темучина.

Люди у костра узнали Есугея. Наутро, пустившись в путь, он сразу почувствовал, что с ним творится неладное. Едва вернувшись домой, он упал в страшных конвульсиях на кошму и только тут понял, что с ним случилось. Тогда Есугей подозвал к себе своего родича Мунлика и сказал ему: