Общественные идеалы современного человечества - Алексей Боровой

Центральным вопросом в исследовании капиталистической системы является вопрос о происхождении капиталистической прибыли. В самом деле, если, как это утверждают буржуазные экономисты, хозяева промышленных предприятий в заработной плате полностью оплачивают труд рабочего, откуда же берется тот излишек, который образует прибыль предприятия? Ответом служит учение о прибавочной ценности, которое принадлежит к числу самых блестящих страниц «Капитала».

Даже те из принципиальных врагов социализма, которые решительно отвергают самую теорию, не могут отказать Марксу в необычайной логической стройности его построений, украшенных, к тому же взрывами того могучего сарказма, который представляет едва ли не самую обаятельную сторону в литературном даровании творца «Капитала».

Сущность капиталистической формы хозяйства заключается в процессе производства товара на рынок. Необходимыми предпосылками этого процесса являются: с одной стороны, наличность капиталистического класса, предпринимателей, владеющих капиталом и орудиями производства на началах частной собственности, с другой — существование рабочего класса, предлагающего на рынке свой единственный товар, свою рабочую силу. Капиталист приобретает этот товар с целью эксплуатировать его в своем предприятии. «Процесс потребления рабочей силы, — пишет Маркс, — есть в то же время процесс производства товаров и прибавочной ценности, т.е. прибыли».

В самом деле, капитал, вложенный в любое капиталистическое предприятие, по мысли Маркса, разбивается на две основные формы: капитал постоянный и капитал переменный. Под постоянным капиталом Маркс разумеет сырой материал, вспомогательные вещества, орудия производства, т.е. ту часть капитала, которая своей ценности в процессе производства не меняет. Машина, например, постепенно изнашиваясь, соответственно и погашает свою ценность. Ценность эта не пропадает даром, она по частям входит в процесс образования ценности. Все то, что в своей ценности теряет машина, приобретает продукт, ценность которого возрастает пропорционально потерям ценности машины, причем машина отдает продукту ровно столько, сколько она имеет — ни больше ни меньше. Она вступает в предприятие с определенной ценой и уходит из него, целиком передав свою ценность продукту. Очевидно, что ни машина ни прочие орудия и средства производства прибыли создать не могут. В процессе образования ценности они не создают ничего лишнего. Есть только один товар, который в процессе производства свою ценность меняет и который Маркс называет переменным капиталом. Этот товар — рабочая сила. Рабочая сила не только воспроизводит свой эквивалент в процессе производства, не только возвращает капиталисту то, что тот затрачивает на нее при покупке рабочей силы на рынке, но и дает еще некоторый излишек, который и есть истинный источник прибыли, или прибавочной ценности. Когда капиталист нанимает на рынке рабочую силу, он договаривает ее на определенный рабочий день, совершенно не сообразуясь с тем, в какую часть рабочего дня рабочий успеет отработать ему то, что он ему заплатил. Между тем ежедневный опыт показывает, что рабочий успевает воссоздать свою заработную плату в течение известной части рабочего дня, и вся дальнейшая работа является для капиталиста подарком, неоплаченным трудом, присвоение которого сулит ему неожиданно громадные барыши. Неоплаченное рабочее время превращается в прибыль, и труд является единственным источником ее.

Перед нами таким образом открывается яркая картина эксплуатации рабочего класса. Все неслыханные богатства современного общества, весь прогресс материальной культуры обязаны своим происхождением открытому легализированному, систематическому грабежу одной части общества другой.

Чем же обусловливается возможность этого присвоения труда чужих людей? Существованием института частной собственности на орудия и средства производства.

И социалистическая доктрина с жаром обрушивается на частную собственность, видя в ней источник порабощения, несчастий и страданий человечества. Только тогда люди будут счастливы, учит социализм, когда они будут равноправны; а равноправны они будут только тогда, когда орудия и средства производства будут обобществлены, когда само общество станет единственным хозяином и единственным работодателем. Отдельные же его члены, чтобы жить, наслаждаться, пользоваться благами культуры, должны будут трудиться. Деление на хозяев и рабочих, господ и рабов, исчезнет, — все будут равны.

Уже ранние социалисты превосходно сознавали все несовершенства капиталистического строя. Но им не под силу оказалась задача найти против него действенное средство. Громадное большинство из них, отвечая на вопрос, каким образом экономическое порабощение может смениться экономической свободой, полагало, что этот успех может быть достигнут только нравственным воспитанием человечества. Нужно обращаться к благородным инстинктам и стремлениям человека, внушить сострадание к меньшому брату, или, наконец, встав на утилитарную точку зрения, показать социально-экономические преимущества нового строя. Самые причудливые утопические узоры были сотканы по этому плану. Но и до сих пор капиталистический мир стоит твердо, посмеиваясь над бреднями альтруистов-философов.

Впервые научный социализм, с необычайным искусством разложивший капитализм на составные его части, открыл нам и будущее.

Капиталистический строй сам в себе несет свою гибель. Это — колосс на глиняных ногах. В необузданной мировой конкуренции нашего времени капиталистические гиганты побивают капиталистических гномов. Число эксплуататоров убывает, но вместе с тем растут размеры предприятий. Капиталы сосредотачиваются в немногих руках. Вместе с тем капитализм собирает и формирует бесчисленную армию рабочих. Объединяя их под крышами своих предприятий, он воспитывает в них чувства солидарности, понимания общности их интересов и готовит таким образом сам себе могучих врагов. Приблизится день, когда лицом к лицу встанут дрожащие за свой интерес угнетатели и одушевленные идеей освобождения рабочие. Тогда исход борьбы несомненен!

Предоставим слово Марксу: «Экспроприация непосредственных производителей совершалась с беспощадным вандализмом и под влиянием самых гнусных, грязных и мелких страстей. Частная собственность, приобретенная собственным трудом, была вытеснена частной, капиталистической собственностью, основанной на эксплуатации чужого, но по форме свободного труда... Но один капиталист постоянно побивает многих других... Вместе с постоянно уменьшающимся числом магнатов капитала, которые похищают и монополизируют все выгоды этого процесса превращения, возрастает бедность, гнет, порабощение, унижение, эксплуатация; но увеличивается также и возмущение рабочего класса, который постоянно возрастает и постоянно обучается, объединяется, организуется самим механизмом капиталистического процесса производства...»

Сосредоточение средств производства и обобществление труда достигает такой степени, что они не могут далее выносить свою капиталистическую оболочку. Она разрывается, бьет час капиталистической частной собственности. Экспроприирующих экспроприируют... Прежде дело шло об экспроприации народных масс немногими узурпаторами, здесь дело идет об экспроприации немногих узурпаторов народом...

На этом можно поставить точку.

Разрушительное творчество социализма кончилось. Переходим к их зодчеству.

Здесь все неопределенно и туманно. Маркс, который с такой неумолимой логикой сорвал все покровы с капиталистического механизма, обнажив сокровеннейшие его части, лишь смутно говорит, что наследником его будет кооперация свободных работников, сообща владеющих средствами производства, в том числе и землей.

Совершенно справедливо заметил один из критиков Маркса, что его гениальные труды посвящены не теории социализма, а теории капитализма. Общественные идеалы Маркса остались навсегда неясными; но все же, если мы не хотим работать в утопических казарамах — фаланстерах или заселять необитаемые острова по рецепту ранних социалистов, мы должны будем обратиться к многочисленным последователям и сторонникам Маркса, чтобы найти у них хоть намеки на будущий строй.

Еще Энгельс говорил, что «задача научного социализма состоит не в создании наиболее совершенной формы общества, а в анализе исторического хода хозяйственного развития...»

Антон Менгер горячо обрушивается на Энгельса за эти слова: «Я считаю тонкое описание наиболее совершенного строя не только вполне научным, — говорит он, — но прямо необходимым, если социалистическое движение хоть отчасти хочет достигнуть своей цели...»

После этого заявления Антона Менгера в литературе, критикующей марксизм, стало общим местом бросать социализму упрек, что он не интересуется своими конечными целями.