Всадник на бледном коне (Всадник Апокалипсиса - 3) - Василий Горъ

добавило Денису фанатскую базу, а мраморное мясо, которое скоро принесут, подарит еще и гастрономическое удовольствие! Да, чисто теоретически для полного счастья не мешало бы еще и потанцевать в каком-нибудь отвязном ночном клубе, но сегодня понедельник. В общем, забыть такое веселье не получится при всем желании, а значит, вы даже перевыполнили свои обещания.

— Мы все равно чувствуем себя виноватыми… — не сдавалась американка. — Ведь война — это не праздник!

— Сама по себе — да… — уточнил я. — Но она позволяет намного более ярко прочувствовать всю прелесть мирной жизни. Вспомните свои ощущения в тот миг, когда стало понятно, что стычка с колумбийцами осталась в прошлом.

— Мы были вне себя от счастья! — буркнул Ларри, первым сообразивший, к чему я клоню. — А еще были готовы заплатить любые деньги за возможность убраться куда подальше из страны, где случаются подобные нападения.

— Просто для вас эта мелкая стычка была серьезнейшим стрессом, и вы не отошли от него до сих пор… — «объяснил» я. — А мы привыкли решать куда более серьезные проблемы, поэтому спокойно сделали все необходимое для того, чтобы разобраться с колумбийцами, так же спокойно переключились в мирный режим и продолжаем расслабляться. Так что в данный момент думаем не о том, что осталось в прошлом, а о мраморном мясе, суши и соках, которые, кстати, уже несут.

После этих слов нас снова обозвали Crazy Russians. Все трое. Хорошо, хоть без особой экспрессии. И почти до полуночи старательно изображали веселье — говорили тосты, желали всего наилучшего, дарили подарки и пили. В основном, виски. Но даже так нервное напряжение никуда не девалось — Линда неосознанно пододвигалась поближе к Рыжовой или дотрагивалась до нее локтем, Ларри все чаще зависал, невидящим взглядом уставившись в стену и играя желваками, а Лиззи периодически пробивал нервный озноб. В общем, смотреть на все это быстро надоело, и я втихаря отправил Росянке сообщение, в котором попросил увести всех девчонок в туалет. А после того, как мы с Эллисоном остались одни, предложил ему неплохой способ выбить из головы неприятные воспоминания:

— К сожалению, спиртное вас не расслабляет. Поэтому хватай Элизабет, вези ее в ближайший отель и устраивай ночь безумной любви. Сможешь выложиться до предела — сильные положительные ощущения затрут сильные отрицательные, и завтра утром она будет в норме. Нет — начнете выбрасывать деньги на психологов.

— А…

— Линду заберу я. И отпущу из Москвы только после того, как приведу в порядок. Вопросы?

Американец отрицательно помотал головой, ткнул в сенсор вызова официанта, чтобы расплатиться по счету, а затем вытащил смартфон и полез искать подходящее пристанище. Не забыл и о второй машине — вызвал для себя и своей благоверной такси. Я тоже не халявил — набрал сообщение, в котором описал свои планы на ближайшие несколько часов, и разослал Тане, Лере и Ане. Так что в начале первого с чистой совестью пожал руку Ларри, чмокнул мисс Форд в подставленную щечку, последний раз полюбовался на одноэтажную Америку и вслед за девчонками забрался в лимузин. А там плюхнулся на заднее сидение, уложил Линду так, чтобы ее голова оказалась на моем бедре, распустил волосы, собранные в строгую прическу, и… был вынужден ответить на звонок генерала Вяземского:

— Доброй ночи, Анатолий Евгеньевич. Как ваше ничего?

— Мое очень даже неплохо… — хохотнул он. — А вы, как мне только что доложили, опять неплохо отожгли?

Его хорошее настроение подняло настроение и мне, поэтому я ответил в том же духе:

— Если только по меркам Ямайки: к яхте, на которой мы мирно почивали, пристал всего один быстроходный катер с каким-то сбродом из Колумбии. В тот момент мы не знали, что эти уродцы приплыли с корабля-базы, который болтался где-то в нейтральных водах. Ну, и объяснили неправоту только тем, кто имел глупость нас разбудить. А так могли разойтись и посерьезнее.

— Не-не-не, не надо баловать местную береговую охрану, а то и без того мышей не ловят! — заявил он и посерьезнел: — Колумбийцы — ребята серьезные и, вне всякого сомнения, не на шутку обиделись.

— Их проблемы — в данный момент мы находимся в Лос-Анджелесе. Только что вышли из ресторана, загрузились в тачку и порулили в аэропорт.

— Толково… — похвалил он, затем все-таки поздравил меня с прошедшим юбилеем, напомнил о том, что завтра в шесть вечера мы должны быть у него, и основательно взбесил: — Теперь пиндосы должны тебе, как земля колхозу. И я подумаю, как этот долг взыскать…

Глава 2

2 марта 2042 г.

…Девчонки сидели на скамеечке плечом к плечу и держались за руки. Джинг смотрела на меня с такой беспросветной тоской во взгляде, что рвала душу в клочья. А в глазах Настены, легонечко поглаживавшей подушечками пальцев ее предплечье, плескалась нестерпимая горечь и иногда появлялась укоризна. Поэтому смотреть на них было физически больно. А не смотреть… не смотреть не получалось. Так что я тонул в воспоминаниях и задыхался от ненависти к суке, лишившей меня половины сердца. Когда рядом со мной возник Алексей Алексеевич, не имею представления — просто в какой-то момент почувствовал, что уже не один. А через вечность вдруг осознал, что второй человек, способный приехать на Ваганьковское кладбище в такую рань, это Горин.

Сколько времени мы с ним смотрели на девчонок и молчали, тоже не скажу. Знаю лишь, что очень долго. А потом он скрипнул зубами, вытер глаза платком и криво усмехнулся:

— Знаешь, мне до сих пор приходит в кошмарах тот день, когда Наташка примчалась ко мне в офис и предложила посмотреть записи твоих боев. Там, в кошмарах, я знаю, чем закончится поиск Комлева, подписание контракта и твоя раскрутка, поэтому то усиленно отказываюсь, то открытым текстом объясняю причины своего нежелания, но племяшка меня либо не слышит, либо смеется: «Дядь Леш, зато эти несколько месяцев я буду по-настоящему счастлива!»

Эти слова уронили на мои плечи еще одну многотонную плиту. А он продолжал выплескивать наружу свое горе:

— Она была действительно счастлива. Даже тогда, когда я, решив вызвать в ней отвращение к тебе, придумал эту затею с «горизонтальными» связями и вынудил тебя познакомиться с Голиковой. Более того, после появления в твоем гареме Эрики племяшка заявила, что ты находишь себе таких баб, за которых надо держаться руками и ногами! В тот момент я думал, что она окончательно помешалась на своих чувствах, и здорово разозлился. А теперь понимаю, насколько она была права, и отдал бы весь остаток жизни за возможность извиниться за все то, что я ей тогда наговорил. Только прошлого уже не переиграть. Поэтому живу настоящим, смотрю на тебя ее глазами и помогаю. Так, как помогала бы она. Хотя разумом понимаю, что ты невольно поспособствовал ее уходу из жизни…

— Я привык называть ее Настеной… — хрипло выдохнул я. — И не хочу перестраиваться — для меня с вашей племянницей неразрывно связано именно это имя. А она… она была для меня и любимой женщиной, и ближайшей подругой, и вернейшей фанаткой, и соратницей, которой я верил, как самому себе. Одно плохо — БЫ-ЛА. И я себе этого никогда не прощу…

Он угрюмо кивнул и замолчал. Еще на целую вечность. А потом тяжело вздохнул:

— Да, этого уже не исправить. Поэтому береги Голикову и Рыжову — они такие же, как она. А я буду рядом…

Я коротко кивнул и снова выпал из реальности. До того самого момента, когда Алексей Алексеевич подался вперед, встал и повернулся ко мне:

— Ладно, мне пора. Уже двенадцатый час, и надо забрать старшего сына от репетитора.

— Вечером заглянете? — не без труда собравшись с мыслями, спросил я.

Горин отрицательно помотал головой:

— Нет. Отвезу Сашку домой, а потом уеду на дачу — хочу хоть несколько часов побыть один.

Я поднялся на ноги и пожал протянутую руку. Потом посмотрел на часы, убедился в том, что мне не послышалось, и повернулся к девчонкам, чтобы проститься, так как уехал из дому уж очень надолго. И простился. Мысленно. Потом постоял еще некоторое время с закрытыми глазами и поплелся к выходу с кладбища. А минуты через две увидел в стороне три знакомые фигурки и виновато пожал плечами.

Танька махнула рукой — мол, не грузись, все в порядке — и продолжила жестикулировать: «Вы с Аней возвращайтесь к машинам, а мы с Лерой заглянем к девчонкам и догоним…»

Я сбавил скорость, дождался Росянки, выставил в сторону локоть и извинился:

— Прости, но мне надо было приехать к ним одному. А потом я потерялся во времени.

— Забей — мы нашли твою записку, выехали из дому