Новый эклогион - Никодим Святогорец

— Восемьдесят шесть лет я работаю Ему, и Он не причинил мне никакого зла. Как же я сейчас могу похулить Царя моего, Спасителя и Искупителя?

Но тиран стал снова принуждать святителя отречься от Христа:

— Если не отречешься от Христа, я брошу тебя на съедение зверям, — устрашал судья мученика.

— Не медли, но бросай меня зверям, потому что я не поколеблюсь в моей вере, но скорее буду тебе весьма признателен, если на один час раньше переселишь меня из этого ложного и претрудного мира в истинный и бессмертный, — настаивал Поликарп.

— Поскольку ты, — по–прежнему перечил святителю правитель, — ни во что вменяешь зверей, то, если не раскаешься, я сожгу тебя огнем.

— Что ты устрашаешь меня временным огнем, который скоро гаснет? Или ты не знаешь о неугасимом огне вечного мучения, который уготован нечестивым? Итак, не трать время, но делай что хочешь, — исповеднически возразил ему божественный епископ.

Говоря это и еще многое другое с великим дерзновением и радостью, мученик привел правителя в изумление, так что тот в недоумении послал глашатая трижды объявить о том, что Поликарп — христианин. Услышав объявление, вся толпа еллинов и евреев закричала громким голосом:«Это — отец христиан, который учит народ не поклоняться богам. Мы должны сжечь его живьем». Тотчас же они принесли из мастерских и бань дрова и хворост. Особенно старались преуспеть в этом нечестивом деле евреи, ведь у них, в силу той ненависти, что они питают ко Христу и ко всем христианам, в обычае усердно прислуживать подобному злу. Когда костер был готов, Смирнский епископ снял свои одежды и распустил препоясание. Воины хотели прибить святого гвоздями, дабы он неподвижно стоял в огне. Он же сказал им:«Оставьте меня, ибо Тот, Кто дает мне силу переносить огонь, укрепит меня, чтобы я был неподвижен». Ему связали за спиной руки, и Поликарп был принесен в благоприятное всесожжение Богу, подобно овну праздничному, выбранному из великого стада. Перед тем как войти в огонь, мученик, воздвигнув очи к небу, стал молиться:«Господи, Боже Вседержителю, благодарю Тебя, что удостоил меня с сего дня и часа быть сопричисленным к мученикам Твоим в воскресение жизни вечной, души же и тела. Только бы мне быть принесенным сегодня пред Тобою в жертву благоприятную, как Ты, Истинный Боже, уготовал, и предоткрыл, и совершил. Сего ради и о всех Тебя благословляю, Тебя прославляю с Возлюбленным Твоим Сыном и со Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь».

После этого он вошел в огонь, и — о чудо! — огонь тот, как некий свод, как будто парус, наполненный воздухом, окружил тело мученика. И стоял он посреди него не как сожигаемая плоть, но как золото, разожженное в печи золотых дел мастера, и было сильное благоухание, как будто горел фимиам или иное что из драгоценных ароматов.

Наконец, увидев, что тело святого не горит, беззаконники повелели, чтобы к мученику подошел палач и умертвил его мечом. Когда это случилось, вытекло так много крови, что она совершенно угасила огонь. Наблюдая за этим чудом Божиим, вся толпа удивилась. А завистливый и злобный диавол, зная, что христиане захотят взять честные мощи святого придумал вот что. Одного сановника уговорили сказать правителю, чтобы тот не отдавал тело священномученика христианам, дабы они не стали почитать блаженного Поликарпа. Чтобы христиане тайно не взяли останки епископа Смирны, евреи взялись охранять их. По прошествии нескольких дней некий сотник бросил святые мощи Поликарпа в огонь, и они сгорели. После этого христиане, взяв то, что осталось после сожжения тела священномученика, с благоговением и почестями погребли в особом месте — во славу Христа, Бога нашего, Которому подобает всякая слава, честь и поклонение во веки веков. Аминь.

Житие и подвиги преподобного отца нашего Харитона исповедника, спасшегося от мученической смерти в 276 году

В 270 году по Рождестве Христовом в Риме царствовал Аврелиан, который хотя и был идолопоклонником, все же в самом начале своего правления не чинил препятствий христианам, поклоняющимся Истинному Богу, однако впоследствии, подвигнутый бесами, которым служил, воздвиг на христиан великое гонение. По всем областям своего царства Аврелиан разослал нечестивый указ, согласно которому правители должны были приложить всяческое тщание и усердие в убеждении христиан отрекаться от веры Христовой и возвращаться в прелесть идолослужения, а тех, кто не подчинялся, подвергать различным мукам и позорной смерти. В Иконии одним из первых христиан был схвачен и приведен на судилище к нечестивому правителю святой Харитон, так как именно он во всей окрестности был известен как самый добродетельный муж.

Во время допроса треблаженный бесстрашно признался, что верует во Христа, Истинного Бога. На вопрос, почему он противится царским повелениям и не хочет принести жертву бессмертным богам, исповедник с великим дерзновением отвечал:

— Я потому не почитаю ваши святыни, что они не истинные боги, а злобные бесы, которые коварно убедили вас почитать их за богов по двум причинам. Во–первых, чтобы этих лжецов возвеличивали под славным именем божества, а они гордились, что их почитают как богов, а во–вторых, чтобы увлечь вместе с собой в неугасимый огонь мучения всех тех, кто их почитает.

— О, Харитон, должно было мне сейчас весьма разгневаться на тебя и тотчас же предать на жесточайшие мучения, потому что ты похулил богов. Но, поскольку они долготерпеливы и незлобивы, то и я хочу им подражать и советую тебе избрать то, что послужит тебе на пользу: принеси жертву богам и будешь иметь великую честь у царя, — попытался уговорить святого наместник императора.

— Судья, если эти глухие и бездушные истуканы — боги, то ты худо поступаешь, что терпишь наносимые им мною оскорбления. А если они не боги, как и есть на самом деле, то ты напрасно трудишься, склоняя меня к совершению беззакония, потому что я никоим образом никогда не отрекусь от Живого и Истинного Бога и не буду служить мерзким бесам, поскольку я — последователь и подражатель той знаменитой первомученицы Феклы, которая, как другой Илия, сияет лучами мученичества в этом городе иконийцев. Кроме того, я ученик великого проповедника благочестия Павла, который вдохновенно склонял Феклу претерпевать мучения ради любви Христовой. Поэтому и я сегодня перед всеми говорю словами божественного Павла: «Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч?» (Рим. 8: 35). Нет, ничто не разлучит меня от любви Христовой, — отвечал мужественный воин Христов.

— О добрый Харитон, если святыни наши, как ты говоришь, — не боги, как же августейшие наши цари, которые им поклоняются, и мы, правители, веруя в них, имеем от них славу и счастье? — сказал тогда правитель.

— Весьма заблуждаетесь вы, еллины, что признаете богами резные изваяния, вышедшие из–под рук человеческих, которые полностью лишены дара речи, ума и живых чувств, как об этом говорит наше Священное Писание: «Идолы язычников — серебро и золото, дело рук человеческих; есть у них уста, но не говорят; есть у них глаза, но не видят; есть у них уши, но не слышат, и нет дыхания в устах их. Подобны им (слепы, глухи и бесчувственны) будут делающие их и всякий, кто надеется на них» (Пс. 134:15–18). Может, ты сомневаешься в том, судья, что сказанное мною истинно? Испытай на деле: предай идолов огню, прикажи сокрушить им члены, и тогда самым опытом познаешь, что они совершенно бесчувственны и не могут ни пошевелиться, ни говорить, ни причинить вред уничтожающим их, — ответил Харитон.

От этих слов беззаконный судья весьма разгневался и приказал обнажить святого, растянуть по земле за руки и за ноги, и бить воловьими жилами. При этом звероподобный правитель говорил мученику:

— Ну что, принесешь жертву богам? Или хочешь, чтобы на твое тело обрушилось еще больше ударов?

— Не только удары, но скорее тысячу смертей я бы принял ради любви Христовой, но не согласился бы отречься от Бога и принести жертву идолам, — подтвердил терпеливый подвижник.

Услышав это, тиран приказал бить мученика еще сильнее. И так сильно его истязали, что не осталось на нем живого места, но были видны внутренности. От невыносимых побоев Харитон пребывал безгласен. Тогда правитель приказал оставить его, не потому что пожалел святого, но для того, чтобы тот не умер так скоро, избежав, таким образом, больших мук. Слуги подняли полумертвого исповедника и, взвалив на плечи, отнесли и бросили в темницу.

Ради краткости и умалчивая о многих подвигах сего доблестного мужа, опуская подробности, скажу, что после того как чудесным образом Господь даровал ему в заключении здравие, мученика Христова снова привели на судилище. И вновь суемудренный властитель пробовал сначала обманчивой лестью, а потом устрашениями сделать Харитона своим единомышленником. Но поскольку тот еще более укрепился в вере Христовой и лишь смеялся над его безумными речами, правитель предал его еще большим мукам и приказал жечь тело исповедника огнем, а потом снова заключить в темницу.