Игус - Виталий Сергеевич Останин

раз десять, не больше, и из рощи, набирая скорость и разворачиваясь, визжа и улюлюкая, вылетела черно-красная конная лава.

Зрелище было прекраснее, чем вид снимающей одежды недотроги!

Про бегущих пикинеров можно было забыть.

— Перезарядить оружие! — гаркнул он. План командующего уже не казался ему глупым. Наоборот, после первой победы, виконт да Вэнни уверился в том, что Железный барон знал, что делал! И почти поверил, что битва близ деревеньки с названием, которое он не мог вспомнить, может закончится победой Фрейвелинга.

Прожили его иллюзии не слишком долго.

Пистольеры догнали желтые камзолы. Взметнулись палаши, окутались дымом стволы пистолей. Пикинеры падали под копыта лошадей десятками, словно снопы пшеницы во время уборки урожая.

Четвертый торугский хохотал и выкрикивал оскорбления, которые никто из недавних их противников не слышал.

"Это и есть уборка урожая!" — не удивляясь выспренному образу возникшему в голове успел подумать да Вэнни. — "Жатва самой смерти!"

И, сперва с недоверием, затем — с растущим ужасом, обнаружил, что на уборку урожая решили заскочить и другие косцы.

Две сотни, вряд ли больше, закованных в полные доспехи людей и коней появились на фланге фрейских пистольеров. Аккуратно и как-то неторопливо перестроились и набирая скорость понеслись на врага. Увлеченные преследованием пистольеры заметили нового врага слишком поздно. Ни развернуться, ни бежать у них не осталось времени.

Вместе с треском ломающихся копий, детским плачем умирающих лошадей и предсмертными криками их всадников, над Четвертым торугским взлетел многоголосый вой:

— Не-е-е-ет!!!

С пистольерами было кончено меньше чем за минуту. Мощный таранный удар рыцарей был исполнен в лучших традициях прошлого, которое неожиданно стало настоящим. Он выбил больше половины фрейских кавалеристов, а остальных — рассеял. Рыцари даже не стали преследовать деморализованную конницу, беспорядочно бегущую в разные стороны. Вместо этого они быстро собрались в клин, направив его острие на мушкетерский полк да Вэнни и, сперва медленно, а затем все быстрее и быстрее, поскакали прямо на него.

— Это Ангелы! — закричал один мушкетер. И другие подхватили: — Ангелы! Это Ангелы!

Это и правда были Ангелы. Ангелы Империи. Люди и животные в полных латных доспехах. Длинные пики, мечи, палицы и тяжелые боевые молоты. Лучшие из всего, что было в имперской армии до массового распространения огнестрельного оружия. Последние рыцари Империи. Пришедшие покарать тех, кто Империю предал.

Вновь вернулся страх. Нет, не так — ужас! Настоящий ужас первобытного человека, который видит то, что не может вместить его крохотный разум. И от того впадает в полное оцепенение, позволяя хищнику делать с ним все, что тот захочет.

Имеющий склонность к математике виконт да Вэнни быстро, на остатках еще работающего разума, подсчитал, что у его солдат будет возможность сделать три залпа. Если первый ряд начнет стрелять с пятидесяти шагов, то третий успеет выстрелить практически в упор — шагов с десяти. Если Единый будет милостив, то у них есть шанс свалить первые ряды Ангелов и превратить их смертоносную атаку в свалку. С которой уже смогут разобраться пикинеры. Но это, конечно, возможно только в том случае, если солдаты не побегут. А они...

— Приготовиться! — каркнул капитан, совершенно уже не заботясь о том, как звучит его голос. Младшие командиры вразнобой повторили его команду и стали ждать следущую. И когда конские копыта вместе с землей стали крушить трупы в грязно-желтых камзолах, она прозвучала.

— Огонь!

Этого нельзя было ждать от ополченцев, но они это сделали. Они выдали два полных залпа, не особенно успешных, но ведь сделали! А вот третьего, на который так надеялся молодой капитан мушкетеров, так и не прозвучало.

Бросая оружие и визжа, как шлюхи в борделе во время пожара, солдаты побежали.

Бежали они недалеко и недолго. Буквально через пять ударов сердца стена из плоти и лучшей стали в Империи, догнала их и снесла.

Бегство

Он успел выстрелить из пистоли. Поднял тяжеленную эту дубину и выстрелил. Прямо в оскаленную морду боевого коня. В зверя, упрятанного в доспех из стали, в котором уже трудно было разглядеть благородное животное. Лошадей да Вэнни любил и в другой ситуации не смог бы поднять на красавца ствол пистоли и нажать на курок. Но этот конь в шипастом налобнике и бешенными глазами, был похож на демона, вырвавшегося из Преисподних и теперь озабоченным только одним желанием — нести смерть всему живому.

Он выстрелил и попал прямо в глаз. Массивное тело тяжеловоза чуть сместилось в сторону. Рыцарская пика, направленная в грудь командиру мушкетерского полка, прошла мимо. Сам рыцарь не успел сообразить, что тело животного под ним уже мертво, потерял равновесие и стал вываливаться из седла. Падая, мертвый демон врезался в буланого и выбросил капитана из седла. При падении на землю в глазах у него вспыхнули искры. Он уже не видел, как рыцари прошли сквозь его полк, как острый нож хозяйки — сквозь слегка подмороженное мясо. Не видел он, как разметав его людей, Ангелы развернулись и ускакали искать других противников. Он видел только грязь перед глазами, но вскоре перестал видеть и ее.

 

Первое, что он увидел, когда сознание вновь вернулось к нему, была грязь. И собственные руки в латных перчатках, которые вонзились в эту грязь, силясь поднять его тело. Еще он увидел отрубленную по локоть руку и мушкет, с раздробленным конскими копытами прикладом.

Все тело капитана замерзло и тряслось. Он не знал сколько пролежал на холодной земле, но судя по окоченевшим до потери чувствительности членам, достаточно долго. Дополнением к холоду служила полная тишина и невозможность сфокусировать взгляд хоть на чем-то. Каждая попытка это сделать заканчивалась головокружением, а к горлу подступала рвота. Судя по вони грязи возле самого его носа, один раз его уже вырвало.

Понемногу глухота стала проходить. Сперва звуки были едва слышными, словно кто-то натолкал ему в уши корпии, но со временем звук их нарастал и нарастал. Стоны, отдельные слова и фразы, в которых не было никакого смысла. Сосредоточившись на одном из голосов, что звучал совсем недалеко, виконту удалось понять слова. Кто-то громко, почти крича, возносил Творцу молитву.

— ...и будет Суд твой скорым и справедливым! И никакое дело человека не укроется от Тебя! И укажешь Ты праведным, что соблюдали заветы Твои! На место по правую и левую руку от Себя! А нечестивым покажешь на провал в Преисподнии! И молвишь — вот ваш дом! И будет так! И будет так! И будет так!

Взгляд