Ведун (СИ) - Евстратов Василий "Е. В. В."

Ага, теперь всё в порядке, дед не просто свое решение поменял, а так наказывает всех местных: и виновных, и невиновных. И это на самом деле так, ведь многие, в том числе и достаточно высокопоставленные люди и их родственники через его руки прошли.

Не знаю, как так получается, что о нем только узкий круг лиц знает, ведь помогал он многим, но большой известностью мы не обладали. Может быть потому, что попасть к нам можно было только по знакомству, с улицы дед никого не принимал. Да и по знакомству, бывает и таким отказывал. Но это только в том случае, если человек деду не понравился, или же его болячку легко могут в больнице вылечить. Тогда да, с такими он не церемонится, сразу восвояси отправлял — это если человек не понравился, в другом случае, советовал к какому врачу обратиться.

Долго еще дед, дымя как паровоз и разглядывая учиненный бандитами погром, ругался себе под нос, отправив меня умываться. А погром да, знатный был. Зал, моя и деда спальни, даже на кухне содержимое всех полок и ящиков на полу оказалось. Единственное что не тронули, так это дедов кабинет, он же и библиотека, там порядок был. Может очередь не дошла… да скорей всего не дошла, что-то я очень сомневаюсь, что у типов, наподобие Ердара, вдруг почтение к книгам имеется и они их пожалели.

Вошел в свою спальню, окинул взглядом беспорядок, вздохнул печально и принялся разоблачаться. Скинул всю одежду кучей на пол, с пола же подобрал вываленные из шкафа чистые вещи и потопал в ванную. Сразу в душ не полез, подошел к зеркалу и принялся разглядывать себя, всего такого красивого, с ног до головы в крови перемазанного.

Еще раз ощупал живот — целый, умыл лицо из-под крана и внимательно рассмотрел щёку.

Н-да, деду только позавидовать остается. На лице, на месте пореза, только покраснение осталось, но скоро и этот след исчезнет. Нет, я тоже уже могу не только себя лечить, но и других людей, но пока мой потолок — это всё те же царапины и совсем небольшие ранки. Могу обезболить, кровь остановить, диагностику провести, но вот такие глубокие раны другим людям быстро вылечить пока еще не в состоянии, сил не хватает. Если зелья использовать, то смогу конечно, но всё равно это не так быстро будет. И это, по словам деда, я стремительно развиваюсь, но хотелось бы еще стремительней.

Но это я так, бурчу от зависти, прекрасно понимаю, что развиваюсь нормально, стабильно двигаюсь вперед. Во всяком случае, если бы те недоумки меня не надумали добить, то я бы и сам с теми ранами справился, не помер бы точно. Да и вообще, сейчас у меня такой период, что спешить с развитием никак нельзя, основа закладывается, контроль нарабатывается. Хорошо нарабатывается, те же растения я уже получше деда чувствую, так что некоторые из приготовленных мной снадобий качественней чем у него получаются.

Есть чем гордиться.

Но всё равно, как подумаю, сколько мне ещё предстоит… и ведь хочется быстрее.

С момента принятия дедом решения об отъезде события понеслись вскачь. Не знаю, кому он там позвонил, купался в это время, но уже через несколько часов приехали молчаливые парни, как братья близнецы похожие друг на друга, упаковали трупы и так же молча уехали, прихватив их с собой. Один, солидный такой мужчина, что их сопровождал на отдельной машине, тихонько о чем-то переговорил с дедом в сторонке, покивал согласно и, коротко поклонившись, отбыл вместе с ними.

— Твой компьютер не разбили? — спросил подошедший ко мне дед, после того как всех проводил и двери за ними замкнул. — Работает?

— Нет, не разбили, работает нормально, — ответил коротко, вопросительно смотря на него.

После душа, я у себя в спальне чуть прибрался, в зал с трупами дед запретил заходить, вот и занялся наведением порядка. Ну и, чтобы тишина на мозги не давила, компьютер с пола поднял и запустил, включив музыку, которой у меня там прилично записано было.

— Отлично! А то у моего экран гавкнулся, — пояснил он мне свой вопрос. — Сейчас начинаем собирать вещи, которые с собой заберем, но свой компьютер пока не трогай, вечером он нам понадобится.

— Только необходимые вещи? Как Мусатаев и говорил?

— ВСЕ вещи, которые мы хотим с собой на новое место жительства забрать! Я не собираюсь ничего и никому оставлять, — сердито повысил голос дед, да еще и кулаком кому-то погрозил. — Кое-что сразу с собой возьмем, эти да, ручная поклажа и только самое необходимое, остальное нам потом доставят.

Больше злить вопросами деда я не стал, он и так на нервах, от любого чиха готов взорваться. Но поругаться немного всё же пришлось. Я заикнулся было наши запасы целебных алтайских трав оставить, кто их через границу-то пропустит, так получил такой выговор, что больше рта не открывал. На что старый пальцем указывал, то безропотно и упаковывал в многочисленные фанерные ящики, привезенные недавно теми же парнями, что ранее трупы у нас забрали.

Дед действительно всё хотел забрать, как только дом не додумался по кирпичикам разобрать и тоже в коробки упаковать. Дом не забрал, зато позвал парней, дежурящих на улице в машине напротив нашего двора, провел их по дому и указал им какую именно мебель нужно будет разобрать и к нам потом переправить.

— Да, мистер Кокора, — безропотно кивал парень. — Мы всё сделаем. Всё вами указанное в полной целости и сохранности вместе с остальными вашими вещами вам отправим.

Кокора — это фамилия учителя. Мистером или Мастером же его начали называть после того, как он с филлипинским хилером встретился и продолжительное время опытом и знаниями с ним обменивался. Вот и подцепил от него это уважительное мистер/мастер, так к тому обращались. Ну а после обмена опытом и к деду, когда хотят почтение выказать, начали так обращаться, заметили, что ему такое обращение нравится.

Пока паковаться не начали даже и не думал, что у нас столько много вещей, ведь всегда жили достаточно скромно. Так что провозились мы с ними хорошо так за полночь, пока всё нужное по ящикам не распихали. И надо сказать вымотался я прилично, в отличие от деда, тот на удивление бодрячком выглядел. Но оно и понятно, пока я работал, он мной командовал да чаи гонял, в том числе восстанавливающие и тонизирующие. Но дело даже не в них, эта попытка ограбления и моя почти смерть качественно его так взбодрили. Не приближающийся планетоид, не предупреждения полицейского о возможных проблемах, а именно мое убийство в нашем, казалось бы, полностью безопасном доме. Вот это его из болота тихой размеренной жизни катапультой выпихнуло и бодрости придало.

— Так, Сашка, компьютер в мою спальню перенеси и иди отдыхай, — заметил он мое полусонное состояние.

— А ты?

— А мне еще посидеть надо, подумать, да кое с кем созвониться.

— Так ночь же, дед, — попытался я его образумить. — Люди спят…

— Ничего, проснутся, — несколько ворчливо пробурчал он. Но затем, бросив взгляд на настенные часы, которые ему в качестве презента преподнесли и которые мы, как оказалось, забыли снять, уже спокойней добавил: — В Москве двенадцать ночи только, так что никто там еще не спит. Но даже если и спит, то нам некогда ждать, я не собираюсь посреди этих ящиков жить, — кивнул он тару, расставленную по всему дому. — Если всё получится, то уже сегодня мы уедем. Так что давай, не тяни время, переставляй монитор и иди отдыхать. Может так случиться, что нормально поспать толком и не получится, пользуйся моментом.

Ничего говорить в ответ не стал, только головой покачал, поражаясь той скорости, с которой у нас жизнь меняется.

Потопал к себе, отсоединил свой моноблок от сети и отнес его в дедову комнату, следующей ходкой перетащил туда же беспроводные клавиатуру, мышку, и акустику, чтобы не заморачиваться с подключением его гарнитуры. Проверил — загрузилось всё нормально, всё работает.

Ну и всё, я спать.

Не успел на кровать упасть, как практически сразу же и вырубился. И не снилось мне ничего, никакие переживания не одолевали, так что проснулся полностью отдохнувшим и хорошо выспавшимся. И вот тут-то неприятные воспоминания меня и догнали, но промахнулись, за душу они меня не взяли, переживать не заставили. Переспал всё вчерашнее, сегодня — принял как данность случившееся, и отпустил, перестав об этом думать. Видимо дед ночью меня для того и загонял, чтобы я потом, лежа в кровати, думами себя не изводил.