Охота на тень - Камилла Гребе
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Фрёкен Свеннс лучше держаться на шаг позади, когда мы войдем, — сказал Буберг. — Гражданин, который звонил нам, предупредил, что в квартире была какая-то бойня. Звуки были такие ужасные, что соседи решили — дом рухнет.
— Хорошо, — отозвалась Элси, ощущая прилив благодарности к двум крепким констеблям. Она не так уж часто принимала участие в подобных заданиях, особенно теперь. Да и не пристало женщине в одиночку шляться по Болоту (так ещё называют район Клара) в такое позднее время.
Они спустились по Хамнгатан. Впереди уже можно было различить силуэты универмага Сиденхюсет и театра Бланш. Со стороны доносился скрип трамвая, подъезжавшего к площади Норрмальмсторьет.
Мороз кусал за щеки, так что Элси зарылась лицом в воротник и нахохлилась. Им оставалось только повернуть направо, к Норра Смедьегатан.
— Его зовут Карл Карлссон, — сообщил Старк, который до того не произнес ещё ни слова.
Старк обычно бывал суров и молчалив, и Элси до сей поры так и не разгадала, стеснение ли было тому виной или же попросту дурное воспитание. Возможно, причина крылась и в том, и в другом. Или же он был одним из тех, кто считает, что женщинам не место на полицейской службе.
— Карлссон? Снова он? — переспросила Элси.
Карл Карлссон — известный пьяница и бузотёр. В последний десяток лет он только и делал, что как маятник возвращался в стены Лонгхольмена. Его жена, Мерта Карлссон, тоже попадала в поле зрения правоохранителей. Она, как и муж, дружила с бутылкой, а ещё вела распутный образ жизни и даже была осуждена за проституцию и бродяжничество.[4]
Через несколько минут они были на месте.
— Вот и пришли, — констатировал Буберг и распахнул входную дверь. Они оказались на неосвещенной лестнице и на мгновение остановились, чтобы прислушаться. Единственными звуками, которые доносились до них из-за толстых каменных стен, были приглушённый кашель и детский плач.
— Кажется, всё спокойно, — пробормотал Буберг.
В тот же миг зажёгся свет, и на лестницу вышел мужчина. Маленький, сгорбленный, одетый в полосатую рубаху без ворота и грубые рабочие штаны. Он представился сторожем и сказал, что его зовут Стаке. Это он телефонировал в полицию по поводу скандала. Стаке открыл дверь во внутренний двор и обернулся к Бубергу.
— Остерегайтесь Карлссона, господа констебли. Когда он выпивши, с ним не сладить.
На тонком слое снега чернела цепочка следов. Сложенные дрова подпирали стены дома, велосипед с искривленным передним колесом был прислонён к водосточной трубе. Осыпавшаяся кое-где штукатурка придавала дому израненный вид, и в целом он был похож на старую больную дворнягу.
Они вошли в дом. Потолки здесь оказались ниже, и в воздухе стоял тяжёлый дух — помоев, дыма и протухшей еды.
— Второй этаж, — вполголоса сообщил Старк, и первым пошёл вверх по узкой лестнице.
Элси отступила в сторону, чтобы констебль Буберг мог пройти вперёд. Тот резво зашагал через две ступеньки, так что зазвенел штык в черных ножнах на его портупее. На первом этаже у входа стояли инструменты — тиски, лопата и кирка, острым концом кверху.
Полицейские поднялись на второй этаж. Старк постучал в дверь, но ничего не произошло. Они с Бубергом переглянулись, и Старк наудачу нажал на ручку двери. Та со скрипом отворилась.
Комната оказалась тесная и сырая, внутри воняло рвотой и мокрой шерстью. В тусклом свете керосиновой лампы, стоявшей на столе у плиты, Элси разглядела жавшихся на полу детей. Их была целая куча, она насчитала семерых, всем не было и десяти лет. Пара волосяных матрасов да несколько потрепанных одеял лежали горой. Осколки разбитой посуды покрывали пол у дровяной плиты.
— Что здесь произошло? — спросил Буберг, снимая с головы каракулевую шапку с золотой кокардой.
Дети молчали. Только сбились в кучку еще ближе друг к дружке, став похожими на бесформенное вихрастое существо.
Буберг со Старком принялись оглядывать тесное жилище, а Элси опустилась на корточки подле детей.
— Добрый вечер, ребята, — сказала Элси. — Меня зовут Элси Свеннс, я работаю полицейской сестрой. Что у вас здесь случилось?
Дети молча глядели на неё тёмными испуганными глазищами. Они были растеряны, совсем как мальчонка в полицейском участке. Элси снова попыталась до них достучаться, но дети не хотели разговаривать. Может быть, были сильно напуганы, а может, попросту не желали якшаться с блюстителями порядка, как и многие другие обитатели Болота.
Элси встала на ноги — она хотела осмотреться, попытаться отыскать ниточку, которая могла бы привести к разгадке случившегося. На полу рядом с дровяной плитой сидел малыш, на вид не старше двух лет. Черты лица было не разглядеть — до того чумазый. Длинные спутанные пряди волос спадали на неестественно худые плечики. Одежонка на нём была нестиранная, заляпанная и зияла огромными дырами. Малыш — непонятно даже, какого пола — сосал тряпицу, обвязанную вокруг большого пальчика.
Слева в кирпичной стене обнаружилась маленькая дверца, высотой взрослому человеку чуть выше пояса. Должно быть, старая кладовка.
Элси осторожно отворила дверцу, наклонилась вперед и пролезла в проём.
В тёмной каморке не было окон, если не считать отверстия в стене под самым потолком. Элси моргнула, чтобы глаза поскорее привыкли к темноте. Наконец она смогла разглядеть лавку и стул. Но затем её взгляд упёрся в нечто столь ужасное, что волосы встали дыбом. В панике Элси принялась судорожно хватать ртом воздух и с громким стуком уронила на пол сумочку.
На полу каморки навзничь лежало женское тело с раскинутыми в стороны руками. Подол был задран до самого пояса, оголяя лобок. Изо рта что-то торчало. Выглядело это так, будто кто-то воткнул деревянную поварешку несчастной в горло. Тоненькая струйка крови запеклась на подбородке. Руки женщины были перепачканы кровью, и что-то странное — уж не шляпки ли гвоздей? — возвышалось над её раскрытыми ладонями, будто кто-то прибил её к полу молотком, распял на этих ветхих, полусгнивших
