Врата Изгнанников - Кэролайн Черри

Вейни мигнул, и опять ясно увидел руины, разоренные и заброшенные; крики птиц оживили еще свежие воспоминания, его охватило предчувствие опасности, рядом море и резкие крики серых чаек, а им грозят неестественно большие луны.

Он моргнул в третий раз, и оказался в лесу, в небе с криками метались черные вороны, а в камнях не было никакой угрозы.

Позади них только пыль, друзья давно мертвы, все, кого они знали, изменились и до них невозможно дотянуться, хотя боль от расставания с ними свежа, как это утро и остра, как нож. Он попытался стать таким же мудрым, как его госпожа и не думать об этом.

Они перевалили через плечо холма, руины и лес уступили место пустым равнинам справа и садящемуся солнцу слева. Где-то за холмами завыл волк.

Моргейн ослабила кольцо на перевязи меча, и оружие с рукояткой в виде дракона соскользнуло со спины набок.

Этот меч, у него есть имя: Подменыш. Собственный клинок Вейни, безымянный, из простой эрхендимской стали. Кроме меча у него есть лук, тоже сделанный эрхендимами, колчан добрых стрел, и камень рядом с сердцем, в маленькой серой коробке, которую подарил ему великий лорд — как воспоминание, и это было совсем недавно. Но миры сдвинулись, мертвые стали пылью; а они оказались в месте, где этот маленький ящик стал не большим утешением, чем злокозненный клинок, принадлежащий его госпоже, на рукоятке которого лежала ее рука.

На горизонте взлетели птицы, черные пятна на фоне садящегося солнца; в этот час птицы должны собираться стаями и улетать, но на пустых холмах собрались совсем не полезные полевые птицы.

— Смерть, — прошептала Моргейн. — Падальщики.

Опять завыл волк опять, другой ответил.

Опять сумерки, желтоглазые и перекошенные, Чи ап Кантори заставил себя встать на колени и собрать все оружие, которое у него есть: человеческую кость в одну руку, и несколько звеньев ржавой цепи в другую; потом он заставил себя встать на ноги и опереться спиной о столб, в который от его попыток и трения цепи уже образовалась впадина, но недостаточно глубокая. Железо держится. Еда кончилась, из меха он только что выдавил последние капли воды.

Сегодня ночью все кончится, подумал он, так что следующего дня ему не увидеть, и он не будет лежать здесь, страдая от жары и жажды, слушая сухой шорох крыльев, хлопанье и удары, и чувствовать трупный запах, а клюв стервятника будет рыться в костях, в поисках оставшейся плоти. Сегодня ночью он не будет достаточно быстр, челюсти прокусят его броню, а быстрые стремительные лапы, которые кружили вокруг него последнюю ночь, найдут горло и покончат с ним. Все, кроме него мертвы, последним погиб Фальвин. Стая оттащила тело Фальвина так далеко, как позволяла цепь, и разорвала его, ссорясь и дерясь из-за каждого куска, а он, Чи, лежал около столба, который стал опорной точкой и центром его существования. Они растерзали даже броню, остались только тряпки между голыми костями; днем волкам помогали вороны, так что теперь от Фальвина не осталось ничего, кроме костей и огрызков плоти, возможно слишком маленьких, но они довольны и этим.

— Ублюдки, — опять поддразнил он их, но его голос мало чем отличается от их карканья, ничего нельзя разобрать. Ноги болят так, что, как кажется, все сухожилия перерезаны, зрение то уходит, то возвращается. Он уже не помнит, почему он должен сражаться. Но он не отдаст им свою жизнь задаром, они дорого заплатят за нее; не сделает он и то, что сделал ап Кнари, который, отдав свою воду и еду Фалькону, сел и стал ждать смерти. Ап Кнари потерял сына у ручья Гиллина. А потом волки убили его самого, как и многих других. Чи тоже тосковал по брату, павшему у ручья. Но не собирался сдаваться. Все эти дни, час за часом, он тер цепью по столбу, протаскивал ее вперед и назад; пока волки дрались над телом Дезинда, он вытянулся на земле настолько, насколько позволили ржавые звенья, протянул как можно дальше руки и ремнем зацепил несколько костей предыдущей жертвы — теперь это его защита и надежда на свободу. Чи сражался со столбом со всей своей тающей силой, напрягал ноги и руки, надеясь, что его вес может заставить столб сломаться там, где он уже немного износился, где к нему прикреплена цепь; но столб стоял, твердый как скала, в которую был вделан: это был потрепанный погодой дуб, и он не треснул.

Черногривый волк подбежал поближе, разинул пасть — отвлекает внимание. А потом волчица, с обрубленным ухом, бросилась на него сбоку. Да, он уже видел это раньше и знает ее трюки. Чи повернулся и махнул цепью, Обрубленное Ухо увернулся; потом на Черную Гриву и Серого — он дал имена им всем. И выдавил из себя скрипучим, как у ворон, голосом. — Эй, сука, попробуй опять. Давай поближе…

На этот раз они напали парами и тройками. Чи стоял, прижавшись спиной к столбу, правая ступня больше не хотела служить ему, от цепи она распухла внутри сапога, бесчувственная вещь на конце ноги. Туда, со скоростью змеи, прыгнул волк и схватил ее зубами. Чи замахнулся на него цепью, а потом ударил зазубренной костью прямо в плечо, и почувствовал, как она ударилась о плотную шкуру и кость. Челюсти сомкнулись на броне, прикрывающей колено и локоть, зубы щелкнули прямо перед лицом, волк с визгом отпрыгнул, когда он махнул цепью на то небольшое расстояние, на которое мог достать. Стая сомкнулась вокруг него рычащим водоворотом, потом удар крыльев и гром налетающих всадников — он увидел их, хотя перед глазами все крутилось: бледные лошади, металлический блеск, бледное знамя волос, раздуваемое ветром…

…назад, в тот же момент. Зубы соскользнули с него, испуганные волки бросились назад, все, кроме серой суки, сверкнул меч, всадник на белой лошади наклонился с седла и рубанул…

Он крикнул, и упал около столба, который не принадлежит этому берегу реки. Все началось сначала. Он лежал, а всадники, спешившись, вели своих лошадей через обломки костей, чтобы схватить его и начать мучить. Ничего не могло быть более жестоким, потому что он потерялся в горячечном бреду конца и не в состоянии опять начать все сначала.

Человек напал него. Ну, он в состоянии драться, немного силы еще осталось.

— Осторожно, — крикнула Моргейн, когда в воздух взвилась цепь, но Вейни отбросил голову в сторону, защитился от удара коленом, потом выкрутил руку и разоружил мужчину с растрепанными волосами, одетого в броню и с цепью в руке. Это еще не конец боя, поэтому он схватил мужчину обеими руками и прижал извивающееся тело к земле.

— Успокойся, — сказал он на языке людей, потому что этот мужчина — человек. — Успокойся. Мы тебе не враги.

Никакого результата. — Мы не собираемся убивать тебя, — сказала Моргейн на языке кел. Потом перешла на человеческий. — Держи его покрепче.