…Есть только ночь - Светлана Жданова

Ну не смотрят так на соперника. Слишком много волнения, азарта и любопытства.

Данте меж тем развернулся и открыл дверь. Приглашая его пройти вперед. Да, пожалуй, такие разговоры надо вести в другом месте.

Вот только это место никак не походило на кабинет Владыки асур, хотя и оказалось очень личным — спальней.

— У тебя есть только ночь, — шепнул Данте, стоявший позади него.

Олеандр не смог даже двинуться, смотря на столь желанную женщину, стоящую около окна. Простая белая туника только подчеркивало все изгибы сильного загорелого тела, а в заплетенных в свободную косу волосах запутались последние солнечные лучики. Такая живая, такая чувственная. При его появлении на ее щеках, кажется впервые в жизни, отразилось смущение. Взгляд метнулся за его плечо, к мужу.

— Что вы задумали? — еще больше насторожился Олеандр.

Щеки Лилит загорелись еще ярче, а в глазах затанцевали аидовы угольки. Девушка подняла на него взгляд и таинственно улыбнулась. И он не сомневался в ее намерениях и настроении — несмотря на волнение, Лилит казалась возбужденной. Она сделала пару неуверенных шагов, затем на мгновение остановилась и подошла уже стремительно, словно решившись. Скользнула рукой по его рубашке и едва ощутимо коснулась открытой кожи на шее. Тело быстро вспомнило эти прикосновения, распаляясь. Проворно расстегнув пару пуговиц, она развела воротник в стороны. Затем приподнялась на мысочках и поцеловала его ключицы. От вида полузакрытых, томных глаз и ощущений горячего дыхания и мягких губ, свет пред ним померк, а внизу живота потянуло. Быстрое влажное касание же стало ударом молнии, прошившим всё его тело.

— Лилит, зачем?

— Я так хочу. Ты так хочешь. Разве этого мало?

— Данте? — обернулся Олеандр, надеясь, что хоть тот прояснит происходящее.

Хотя, судя по выражению лица асура, он бы предпочел сказать гадость. Взгляд его был ревнив и в то же время… увлечен, как бы тому не хотелось этого скрыть. Приподняв одну бровь, Данте смерил эльфа взглядом, перевел его на Лилит, бесстыдно прижимающуюся к мужскому телу и в данный момент занятую расстегиванием рубашки. На губах его заиграла такая нежная улыбка, словно он наблюдал за ребенком, которому в руки попала новая игрушка.

— Ты хочешь мою жену. Моя жена хочет тебя. — Данте расцепил руки, которые до этого сложил на груди и неопределенно взмахнул в воздухе. С его когтями смотрелось довольно устрашающе. — Когда-то я пообещал дать ей все, что она пожелает. — Демон чуть запрокинул голову, опираясь затылком о дверь. — Мне не хочется делать ее несчастной. Вот только измену я терпеть не намерен. Но ведь если я буду рядом, это уже не измена, верно?

— Что?

— Спасибо, — тихо прошептала Лилит, смотря на Данте. А потом едва коснулась кончиком языка его нижней губы.

Умом эльф прекрасно всё понимал, но тело как струна отдалось на это легкое прикосновение. Вздрогнув, он сделал шаг назад, но в его спину уперлась широкая мужская рука.

— Уже сдался?

В синих как вечернее небо глазах отражался азарт и затаенное на самом дне блестящего зрачка возбуждение. В какой-то момент Олеандр почувствовал себя загнанным, пойманным этими детьми. И вот что странно, приступ паники вдруг смешался со столь острым удовольствием, что проигнорировать это было просто нельзя. Он перевел взгляд на Лилит, чуть закусившую губу. Такого откровенно дразнящего соблазнительного взгляда ее Учитель раньше не получал.

Стоит ли терять голову влезая в игру, затеянную этой парочкой, ради ее любви? Хоть одну ночь. Пусть даже так, рядом с ее мужем. Рискуя собственным душевным спокойствием и возможностью быть где-то рядом, хоть изредка видеть, ощущать, прикасаться. Стоит ли оно?

Крепко сжав столь желанную женщину в руках, Олеандр впился в ее губы, словно спрашивая и отвечая самому себе.

Она и сама расслабилась, видно прекрасно поняв его согласие. Ее кожа имела чуть пряный аромат и чудесный вкус. Нежная, бархатная, казалось, она таяла под его руками. Девушка едва ли не рывками снимала с него одежду и тут же прижималась к телу если не губами, то жаркими ладошками. Невесомый кусок ткани, прикрывающий ее собственное тело, мягко сполз на пол, обнажая женщину окончательно. Его руки тут же попытались коснуться всего, до чего только могли дотянуться, и не прошло несколько минут, как Лилит чуть застонала и начала сползать. Осторожно приподняв ее под ягодицы, он поставил женщину на низкую и очень широкую постель. Теперь ему открылся потрясающий вид.

Последние солнечные лучи, заблудившиеся в туманном лунном камне, вызолачивали загорелую кожу, заставляя ее чуть светиться, словно намекая на не совсем человеческое происхождение. Почти совершенство, в котором любое отступление от идеала звучит как свежая, чертовски соблазнительная и правильная нота. Широкие бедра уже рожавшей женщины, мягкий, чувственный живот, маленький шрамик над сердцем, темные, возбужденные соски. Она была такой живой, такой теплой и желанной. Всё еще в его руках, смотрящая на него, ласкающая его плечи.

Ухватив его за волосы на затылке, она чуть потянула, заставляя посмотреть себе в лицо, и Олеандр поймал себя, что это действительно дается ему тяжело. Хотя жадный взгляд с лихвой смогли заменить не менее жадные руки.

Чуть дрожащие пальцы коснулись его щеки, провели линию до подбородка, скользнули к виску. И во взгляде Лилит было столько нежности, открытого желания какой-то щемящей тоски, что впервые за долгие годы у него не возникло привычного раздражения. Олеандр привык, что подчас его судят только по внешности, титулу или острым эльфийским ушам. Люди стараются даже не задумываться об истинном возрасте этой странной красоты, нелюди боязливо избегают заглянуть глубже нее. И только эта женщина всегда смотрела на него с восхищением, от которого щемило в груди, только она принимала его внешность и внутреннюю сущность как единое. Она видела и прекрасные цветы и яд в его венах. И это понимание заставляло его любить и ценить Лилит куда больше.

Нагнувшись над ним, так что темно-медные пряди заскользили по лицу, она медленно, чувственно поцеловала. Затем ее губы скользнули по его подбородку, по шее и груди. Руки ласкали спину, провели по талии и занялись ремнем на брюках, в то время как горячий язычок то дразнил его соски, а то нырял в углубление пупка.

Меж тем эти двое настолько увлеклись изучением друг друга, что, кажется, совсем забыли о том, кто всё время ревниво наблюдал за происходящим. И если поначалу внутри всё клокотало от гнева, то вид возлюбленной сладко выгибающейся от удовольствия поднял жаркие волны похоти. У него забрали жену, но сейчас безумно хотелось… нет, не вернуть ее, а присоединиться. Эгоизм еще шептал что-то о попытке узнать кто же лучше, но тут Лилит застонала, и он вдруг ясно понял — неважно кто, лишь бы ей было хорошо.