Бородатые боги - Андрей Захаров

— Лодки построить необходимо и побольше. — предложил Антоненко. — Неудобно с плотов рыбу ловить. Да и все озеро на них исследовать можно.

Поступило еще ряд предложений улучшающих быт, без которых люди двадцатого и двадцать первого века не представляли себе нормальную жизнь…

На следующий день в лагере и вокруг него закипела работа.

Мужчины, узнав о том, что не они, а женщины будут выбирать себе мужей, решили показать все свое умение и таланты. Ведь женщина, в конце-то концов, выбирает для совместной жизни не красавца-нахлебника, а домовитого хозяина, способного обеспечить всем необходимым ее и будущих детей.

За пару дней официально образовалось больше десятка устойчивых пар. Первые дома решили построить именно для них. На удивление многих, мало кто из молодежи нашел себе пару. Девушки пока не торопились выходить замуж, все еще приглядывались к потенциальным женихам. Вновь решили пожениться только те, кто по-старше и раньше был замужем или женат. И что удивительно, женщины уже давно присмотрели себе будущих мужей и общались с ними, поэтому при выборе официального спутника жизни у них никаких проблем не возникло.

У Максима было тоскливо на душе. С одной стороны, он радовался, что Оксана никого не выбрала, а с другой, огорчался, что она не подошла к нему и ничего не предложила.

«Хотя бы пообещала дружбу, что ли!» — подумал он.

Андрей как мог успокаивал его:

— Да не расстраивайся ты так! Она еще молоденькая! Сколько женихов, вот и растерялась! Не знает пока, где ее счастье! Да и рановато вам еще жениться! Повзрослейте, ума наберитесь!

— И то верно! — согласился с другом Макс. — Мы еще не отошли от всего пережитого. Надо успокоиться и осмотреться. Как говорит батя, каждому овощу свое время!

Слова словами, но его в последнее время стало раздрожать, что девушка предпочитает больше общаться с начавшим выздоравливать немецким летчиком, Клаусом Хорстманом, чем с ним. Они часто между собой разговаривали то по-немецки, то по-русски.

Напрямую, Макс не стал спрашивать об этом у девушки, боясь опять сморозить что-то лишнее, зато, как бы невзначай, поинтересовался у Баюлиса:

— Янис Людвигович, а что, Оксана, долго еще за этим немцем ухаживать будет? Ведь кроме него, у нас есть и другие раненые!

— Что, молодой человек, ревнуете?! Понимаю, понимаю… — с улыбкой отвечал Баюлис. — Красивая девушка. Я, в твои годы, тоже бы не прошел мимо нее. Но могу тебя успокоить. Все гораздо прозаичнее… Она учит его и другого нашего немца, Ганса Штольке, русскому языку. Им гораздо тяжелее, чем нам в этом мире. Мы хоть среди своих — русских, а они — среди чужих, да еще и бывших врагов! Вот такая проза жизни, брат! Не расстраивайся и поверь мне, она тебя еще полюбит! Лучше займись делом, это всегда отвлекает от грустных мыслей!

И то верно. Нечего раньше времени сопли распускать! Что-то ты раскис, боец Антоненко-младший! Ноги в руки и вперед, на баррикады!

Вернее на стены, а еще точнее, на ворота древнего города!

Когда они всем табором переселились поближе к городу, Макс нашел Лену и поинтересовался у нее:

— Лен, ты говорила, что раньше в Южной Америке была. Этот город, Мачу-Пикчу?

— Да нет, Максик, я в Мачу-Пикчу тоже была. Это не он. Здесь все по-другому. Кое-какие детали, в мелочах, конечно похожи. Но это не Мачу-Пикчу. Это точно. Я вообще таких городов ни в Перу, ни в Боливии не видела. Что-то для меня новое…

— А тут хоть что-то есть похоже на то, что ты раньше видела?

— Стены из больших плит немного похожи на стены крепости Саксайуаман, что возле Куско, древней столицы инков…. Еще растительность очень похожа. Деревья, кустарники и другое… Животные такие же встречаются…

— Значит мы, все-таки, в Южной Америке?!

— Вроде бы и похоже на то, но что-то здесь не так. Сама не пойму, такое ощущение, как будто мы в параллельный мир все попали!

В первый день, после постройки «лесов» возле проходной башни, Максим вместе с другими, изучал крепостные стены города. Нашли несколько каменных лестниц, по которым со стен спокойно спустились в город. Осмотрев ближайшие улицы и дома, поняли, что работать по их очистке прийдется много. Но кто-то до них, здесь уже поработал, очистил центральную улицу! Как знали, что они сюда придут! Мистика какая-то!

Но, задачу надо выполнять. Освободить проход в город!

Вот уже два дня, как Макс в составе небольшой «мозговой» группы, состоящей из него, профессора Левковского, инженера Костромина и прапорщика Ольховского, по построенным «лесам», поднимался на стены города.

Они никак не могли понять, каким образом, древние жители закрыли ворота города такой большой гранитной плитой и как ее убрать с дороги!

Сначала, два десятка бойцов пытались сдвинуть плиту в сторону. Даже с применение деревянного рычага, состоящего из нескольких бревен, но у них ничего не получилось. Плита даже не шелохнулась, а стояла, как вросшая в башню. Кто-то предложил взорвать ее, взрывчатка ведь еще оставалась. Лейтенант Григоров предлагал расстрелять ее из пушки бронебойными снарядами. Но от этих идей отказались. И так уже много здесь нашумели!

Пришлось вместо «силового», включать «мозговой» штурм.

После тщательного осмотра и изучения, пришли к выводу, что плита, расположенная почти в середине башни, имевшая в проходе ширину около четырех метров, три с половиной метра в высоту и метр в толщину, каким-то образом сдвигалась в сторону, наподобие заслонки, освобождая или закрывая проход. Но где была та пресловутая «кнопка», ни как не могли установить!

Пришлось всем вместе вспоминать все имевшиеся в истории механизмы запирания замков, шкатулок и так далее.

Дошло до того, что подпоручик Костромин, взяв молоток у одного из водителей, принялся обстукивать им все камни в стенах башни, в поисках пустот.

Пока старшая часть их «мозговой» группы изучала башню внизу, молодежь поднялась на верхнюю площадку.

За это время Максим уже немного познакомился с прапорщиком Ольховским, среднего роста худощавым двадцатилетним молодым парнем по имени Александр, и они, как ровесники, сразу же перешли на «ты».

— Саша, а как ты в армии оказался? — поинтересовался у нового знакомого Макс. — И чем до войны занимался?

— Я до февральской революции студентом был. Учился в Екатеринославском училище на горного инженера. После окончания училища, сразу же пошел в школу прапорщиков. Только в октябре ее закончил, а тут большевистский переворот в Петрограде! Даже с немцами повоевать не пришлось..

— А почему ты, к белым пошел, а не к красным? Ты же студентом был, а студенты — все революционеры!

— Не захотел к большевикам идти. Я Россию люблю, поэтому и пошел в армию, чтобы попасть на фронт против немцев воевать. А большевики свою революцию на немецкие деньги сделали и немцам половину страны отдали! Разве мог я после этого с ними быть!

— Идеалист ты. А не боялся, что убить могут? И сам убивал?

— Понимаешь, на войне становишься суеверным. Я с судьбой заключил своеобразный договор. Меня не убьют и не ранят, если я не буду делать гадостей и убивать напрасно. Можно убивать только для защиты, но не расстреливать и не убивать бегущих. Я не палач. Страх конечно испытывал, я же нормальный человек, а не психически больной. Но когда вспоминал о договоре, то казалось, что пули и снаряды пролетают мимо меня…

— А что ты в армии делал?

— Командовал саперами. Руководил различными инженерными работами. А перед тем как сюда попасть, контузило меня, вот с обозом в Киев и отправили…

— Что, даже договор с судьбой не помог?

— Почему не помог, помог. Из всех, кто рядом с разрывом снаряда находился, один я в живых остался…

— Ну, пускай тогда судьба нам и здесь помогает, эту плиту с места сдвинуть! — Макс решил закончить розговор на душевные темы. Сколько не говори, а плита-то на месте осталась!

Они с Ольховским принялись тщательно осматривать поверхность площадки, выложенную небольшими, прямоугольными каменными плитами. Четыре из них немного выступали вверх.

Они-то и привлекли внимание Александра:

— Посмотри, Максим, на эти плиты. Видишь, они отличаются от остальных! Даже имеются следы скольжения на боковых поверхностях! А ну, давай-ка на них надавим!

Надавив на одну из плит, они поняли, что она поддалась и пошла вниз, сровнявшись с поверхностью площадки. Обрадовавшись, стали давить на вторую плиту, но на удивление, первая плита вновь стала подниматься вверх. Попробовали и остальные плиты. Они также опускались вниз, но при этом поднимались другие, уже опущенные ранее.

— Это же как замок с секретом! — воскликнул Макс. — Здесь надо одновременно на все плиты давить!

Ольховский бросился к стене башни и позвал наверх часть солдат, ожидавших внизу, когда их «мозговая» группа что-нибудь придумает. Вместе с ними на площадку башни поднялись и Левковский с Костроминым.