Жан Лерон ДАламбер (1717-1783). Его жизнь и научная деятельность - Елизавета Литвинова

Вообще воспитание Д’Аламбера можно считать весьма удачным, даже счастливым; школа, как мы видели, дала ему весьма многое в умственном и нравственном отношении.

В последние дни своей жизни, убитый горем и больной, Д’Аламбер часто вспоминал первые годы своего вступления в жизнь и с увлечением говорил: «Да, математика – это моя самая старая любовь, самая верная возлюбленная!» В молодости он, оставив занятия медициной и всецело отдавшись математике, поселился опять у своей кормилицы и был рад, что его небольшие средства позволяли ему несколько улучшить материальное положение этой дорогой ему семьи. В скромном жилище женщины, заменившей ему мать, он нашел спокойствие духа, необходимое для серьезного труда. Наука, впрочем, приносила ему много наслаждения. Каждый день, просыпаясь в своей маленькой душной комнате, он весело вскакивал с постели, поспешно одевался и умывался. Каждый новый день сулил ему новые радости; он с восторгом думал о продолжении интересного научного исследования, начатого вчера. Целый день он будет работать и вечером с какою радостью отправится в театр, даст отдохнуть голове, открыв свое чистое, нежное сердце впечатлениям всего прекрасного, благородного; в антрактах же будет составлять план работ на следующий день. Других удовольствий у него тогда не было, и он не имел о них ни малейшего понятия. Отсутствие всякого тщеславия и привычка удовлетворяться в материальном отношении весьма немногим дали ему спокойствие и свободу, которыми располагают в молодости только вполне обеспеченные люди. Он мог не продавать своего времени и не продавал его ни за какие деньги. Друг его Дидро в этом отношении находился в худшем положении – он принужден был в молодости зарабатывать себе хлеб грошовыми уроками. Однако не следует думать, чтобы и Д’Аламбер не нуждался; средства его были весьма невелики, и он часто вместе со своим другом Дидро гулял зимой в осеннем пальто, а летом носил зимний сюртук. Обоим было, впрочем, мало до этого дела; Дидро и тогда уже носился с идеей издания «Энциклопедии» и посвящал Д’Аламбера в свои смелые и широкие планы.

Жизнь ученого не отличается таким внешним разнообразием, как жизнь общественного деятеля, или, вернее, она кажется однообразною людям, не знакомым с теми радостями и печалями, с которыми сопряжена наука. В сущности жизнь ученого имеет большое сходство с жизнью полководца: приходится одолевать всякого рода препятствия – это те же враги, и для борьбы с ними также требуется страшное напряжение сил. Но все же следить шаг за шагом за деятельностью ученого, даже такого многостороннего, каким был Д’Аламбер, утомительно для весьма многих; поэтому мы оставим Д’Аламбера на пороге жизни, погруженного в вопросы астрономии и механики, решение которых дало ему бессмертную славу. Мы остановимся только на главных моментах его жизни и постараемся рассмотреть этого замечательного человека со всех сторон. Мы раскроем перед читателем его частную и личную жизнь, которая представляет много своеобразного и выдает его чрезвычайно восприимчивую душу, и затем уже перейдем к выяснению его участия в создании «Энциклопедии» XVIII века, имевшей глубокое влияние на нашу цивилизацию. «Введение к Энциклопедии», написанное Д’Аламбером, было, как мы увидим, большим событием и для самого ученого, оно привлекло к нему внимание публики, нарушило уединение математика и вывело его на философско-литературную арену.

От частной жизни мы перейдем к рассмотрению той деятельности Д’Аламбера, которую можно назвать общественной; он был членом двух академий – Академии наук и Французской Академии; в последней он занимал должность постоянного секретаря. Красноречие и многосторонность Д’Аламбера делали его душою обоих этих учреждений; ему то и дело приходилось говорить похвальные речи, в которых он высказывал свои взгляды на жизнь, на различные науки, на поэзию, историю и так далее. Д'Аламбер никогда не занимался преподаванием, и современники только в академии имели удовольствие слышать его живое слово. Благодаря той же деятельности делалось известным его отношение к современным ему ученым и писателям. С годами он, конечно, приобрел большое влияние в обеих академиях и мог употребить его и употреблял на защиту талантов и трудолюбия. В последнем случае Д’Аламбер часто пользовался своею дружбою с Фридрихом Великим. Отношения Д’Аламбера с его высокими покровителями – с королем прусским и Екатериной II – так много говорят в пользу его личности и выставляют в таком блистательном и ярком свете его особенности, что мы посвятили им особую главу. Рассматривая со всех сторон личность Д’Аламбера, мы стремимся указать главный характер его научной и философско-литературной деятельности; мы увидим, что в математике и астрономии он является глубоким философом, в философии – человеком науки, в литературе – энциклопедистом в полном смысле этого слова; и везде – гениальным, но простым человеком, в котором нет ничего искусственного. Мы предпошлем оценке личности Д’Аламбера его портрет, набросанный им самим.

Глава II

Во внешности Д’Аламбера нет ничего особенно замечательного – ни хорошего, ни дурного; обычное выражение его лица – ироническое и насмешливое.

Говорит Д’Аламбер обыкновенно неровно, то чересчур весело, то слишком серьезно, смотря по настроению своей души; часто речь его бывает отрывиста, но никогда она не способна утомить и наскучить. Веселость его иногда переходит в ребячество, и это школьничество представляет поразительный контраст, который чрезвычайно к нему всех располагает, с солидной репутацией, приобретенной им в ученом мире; он нравится, несмотря на то, что нисколько об этом не старается. Он редко спорит, хотя и стоит за свои убеждения; ему нет необходимости насильно заставлять других разделять его мысли. Последнее, впрочем, объясняется еще тем, что он только в области точных наук признает существование абсолютных истин, все же остальное кажется ему относительным и условным; он думает, что обо всем остальном можно говорить все что угодно.

Отличительные свойства его ума – ясность и точность. В области высшей математики он проявил талант и большую легкость в работе, и это очень рано создало ему довольно громкое имя. Ученый труд, при его способностях, оставлял ему много досуга, и он пользовался своим свободным временем, чтобы с успехом заниматься литературой; его слог, сжатый, ясный и точный, большею частью легкий, простой, иногда отличается сухостью, но никогда не обнаруживает дурного вкуса; в нем всегда больше силы, чем теплоты, более истинности, чем воображения, и благородство преобладает над грацией.