Тайна "зеленого золота" - Гайда Лагздынь

Сосновый лес начинается прямо за совхозными огородами. На высокой сосне ребята увидели дятла в черном галстуке. Большой хвост его, как лопата, упирался в дерево, широкие лапы обхватили кору, а длинный толстый крепкий клюв бил в ствол.

«Тук-тук-тук! Кто-тут! Тук-тук! Кто-тут!»

– Разве это лесовик? – заулыбался Барбоскин. – Это – настоящий пестрый дятел, насекомых выстукивает.

Дятел на минуту замолчал, повертел головой по сторонам.

– И как только красная шапочка не слетит? – прошептал Валерик. – Нет, это – не дятел. Он притворился, что дятел.

– А я что говорил? – также шепотом продолжал Мишка. – Это лесовик в красном колпачке. Кафтанчик снял. Жарко в кафтанчике работать. А колпачок снять забыл. Вот солнце ляжет спать, в лесу станет темно, он снова превратится в лесного человечка.

– Все-то ты, Мишка, выдумываешь! – сказал Барбоскин. – Врешь!

– Не вру! Ночью пойдем в лес, сам увидишь.

– А кто нас ночью в лес пустит?

– Кто, кто... Бабушка.

Но баба Таня, Антошкина бабушка, сказала, что ночью только совы по лесу летают да светлячки пеньки рассматривают. А баба Катя, Андрюшина бабушка, сердито молвила, что детям ночью в лесу делать нечего, что ночью дети, как все люди, должны спать, что пора огород полоть.

– Ах так! – разобиделся на бабушку Барбоскин. Вот уедешь в гости, один в лес пойду. И не побоюсь!

– Ну-ну! – сказала баба Катя и пошла на ферму к коровам. А Валерик отправился к бабушке Калерии Ивановне.

– Бабушка, – просит Валерик, – отпусти меня с Антоном и Андрюшей на сеновале поспать. Мне так хочется!

– Хочется да перехочется! Мал еще по сеновалам ночевать! – Калерия Ивановна делала вид, что сердится.

– Ну, бабушка, ну, миленькая... Я же большой. Сама сказала: щеки наел. Смотри! Как у кабанчика-барабанчика, – Валерик незаметно поддул щеки.

– Ну что с тобой прикажешь делать? Играл бы пузырями, вон Вадик бегает и Олечка. Так нет! К большим лезешь!

– Ну, бабушка, – не унимался Валерик.

– Вот лист березовый, – вздохнула Калерия Ивановна и разрешила.

На другой день ребята отправились ночевать на сеновал. Сена в сарае под самую крышу. Расстелили широкий толстый брезент, чтобы не было колко, улеглись.

– Хорошо, – сказал Мишка.

– А то нет! – добавил Валерик. – А почему луна такая круглая, огромная и оранжевая?

– Где ты видишь луну? – удивился Барбоскин.

– В щелку! У луны, наверно, праздник, день рождения.

– Угу! – поддакнул Мишка, – потому и нарядилась. Айда в лес, светлячков смотреть и человечков лесных?!

Собирались недолго. Кругом тихо, над лесом низко висела нарядная огромная луна. Над озерком пушистым белым покрывалом лежал туман. Куски его расползлись по кустам. Поблескивали звездочки, словно кто в небо воткнул блестящие елочные украшения. Лес стоял мрачный, непонятный, загадочный. Крадучись, ребята прошли мимо совхозного сарая, мимо скирды с душистым сеном. С кустов посыпалась роса.

– Страшно, – прошептал Валерик.

– Страшно, не страшно, – храбрился Антошка, – а бабушки накажут.

– Страшно, накажут! – передразнил их Барбоскин. – Раз решили на лесных человечков смотреть, так идем.

Около сумрачной дорожки вдруг зашевелились травинки, вздрогнули длинные листочки ландыша, листья лопастого папоротника.

– Кто это? – испуганно прошептал Валерик.

– Это вышли на прогулку мышки. А может быть, ежик гуляет, он ночное животное, – спокойно сказал Барбоскин.

Ух-ух! – заухало в глубине леса так, что Валерик от страха присел на корточки.

– Ой, мальчики! Что это?

– Да это сова на промысел вылетела, на мышей охотится, – продолжал Барбоскин. – Неприятно кричит.

И вдруг все увидели, как впереди вспыхнул голубыми мерцающими огоньками широкий пень.

– Вот здесь, – сказал Мишка, – живут светляки – фонарики лесных человечков. Вот видите? Фонарики разлетаются! – Мишка ткнул в пень ногой. – Лесные человечки в руках фонарики понесли.

– А почему человечков не видно? – спросил Валерик.

– Так они в невидимых кафтанчиках! – уверенно продолжал Мишка.

Барбоскин подошел к пню, наклонился:

– Это не светляки. Светляки – как червячки. Это светятся гнилушки.

– Давайте с собой возьмем? – предложил Антошки. Несколько кусков гнилого дерева быстро перекочевало в карманы.

В лесу что-то затрещало, с сосен посыпалась сухая хвоя.

– Что это? – в два голоса прошептали Валерик и Мишка.

– Не знаю, – отозвался Барбоскин. Все стихло. – Наверно, старый сук у дерева отломился, или филин из дупла вылетел. – Снова зашуршало. Потом раздался сдавленный писк. И снова тишина. – Это филин мышонка съел, – деловито вымолвил Барбоскин.

– А ты откуда все знаешь? – не выдержал Антошка.

– Папа Коля рассказывал. Мы с ним в лес ночью ходили, на экскурсию, как сказал папа.

– То-то ты храбрый такой! – отозвался Мишка. Валерик испуганно оглядывался по сторонам.

«Ух-ух-ух. Ха-ха-ха!» – заухало, захохотало совсем рядом.

– А совы на людей не охотятся? – дрожащим шепотом вымолвил Валерик.

– Не бойся, не охотятся, – заторопился Барбоскин, – пошли назад.

– Пошли.

– А как же лесовичок? – спросил Мишка. – Мы их так и не видели!

– Лесовичок, лесовичок! – передразнил Мишку Барбоскин. – Сам ты лесовичок, зюзя мокрая, нос сопливый.

– Сам ты – зюзя! – возмутился Мишка и повернул в деревню. За Мишкой, торопясь и спотыкаясь, спешил Валерик.

– Вот они где! – у сарая, в ночной рубашке, стояла Калерия Ивановна. – Ну и дела! Я завтра с вами поговорю. Валерик, марш домой спать. Сеновал у них, называется!

– А у нас гнилушки! – Валерик из кармана вытащил куски дерева.

– Гнилушки у него! Вот папа приедет, он тебе покажет гнилушки!

– Это не он, – вступился за Валерика Мишка, – это все я. Мы лесных человечков пошли смотреть.

– Калерия Ивановна, – вперед вышел Барбоскин. – Я им хотел ночной лес показать, чтобы не боялись. Меня так папа Коля воспитывал.

– Ладно, воспитатель, завтра потолкуем, – уже спокойнее ответила Валерикова бабушка. – Небось глаза слипаются?

– Слипаются, – вздохнул Валерик, засовывая обратно в карман куски старого дерева. – Я так и думал. Это стучал дятел.

– А у меня что есть... – загадочно сказал Мишка, ложа животом на горячем песке. Ребята только что вылезли из речки и грелись на солнце.

– Что? – лениво отозвался Барбоскин. Он не купался. Его на солнце так разморило, что говорил, не открывая глаз.

– Только это тайна, – продолжал Мишка. – Я нашел железную корону.

– А может быть, золотую? – нехотя проговорил Барбоскин, переворачиваясь на другой бок. – Книжкины все сказки.

– Не золотая. Золотая блестела бы. У мамки кольцо золотое, я знаю.

– Покажи, – отозвался опять Барбоскин.

– Она у меня спрятана в сокровищнице королей.

– Каких королей? – удивился Барбоскин.

– А я почем знаю, каких?! Наверно, железных. Говорю корона, значит, корона.

– Пошли! – сказал Барбоскин.

– Пошли, только туда далеко.

– Айда на велосипедах! – Барбоскин стал быстро натягивать майку.

– Валерика не возьмем! – заявил Мишка. – Маленький и разболтает.

– Я все равно слышал! Я не болтун. Возьмите, пожалуйста...

– Ладно уж, садись на раму, – сказал Барбоскин. – Пошли-поехали!

Антошка сидел у Мишки на багажнике. Но Мишка быстро устал. Потом педали крутил Антошка и тоже устал.

– Лучше пешком, – предложил Антон.

– Конечно, – согласился Мишка, – спрячем велосипеды в кустах и пойдем. Все равно дорога плохая. Сначала все в гору, в гору. Потом все лесом, лесом, а потом через болото и на бугор.

Ребята спрятали велосипеды, завалили их сучьями. Впереди шагал Мишка, за ним Барбоскин, следом Антошка с Валериком. Гора оказалась крутой. Все устали и проголодались.

– Далеко еще? – спросил Барбоскин.

– Не так чтобы, – ответил Мишка, – но и не близко. Может, вернемся?

– Сдрейфил, значит! Или соврал про корону?

– Сам ты сдрейфил! И врать я не люблю, – возмутился Мишка, – пошли!

В лесу было весело: попадались крупные зрелые земляничины и уже почти черные ягоды черники. Неожиданно Мишка свернул в сторону и потащил всех к болоту. Засучив штаны, ребята стали пробираться через пушистые мягкие кочки и лохматые пни. Местами среди болотной зелени блестели глубокие озерки.

– Там, кажется, – неопределенно сказал Мишка. – Точно, там! Видите, веревка на березе?

Но веревки никто не увидел. Зато впереди возвышался песчаный крутой бугор, с высокими густыми кустарниками и большими соснами. Мишка первым взобрался наверх, уселся на ломкий белый мох и тихо молвил:

– Здесь начинается царство железных королей.

– Королей, королей, – почему-то ворчал Барбоскин.

По краю бугра тянулись старые канавы. Кругом безмолвие. Даже птицы между собой не переговаривались. Еле слышно шумели, покачивая вершинами, могучие сосны. Пахло смолой и лесными цветами. Солнце наклонилось к земле, заглядывало под сосновые кроны. Сильно пекло.