Шелест-3 - Константин Георгиевич Калбанов

было некогда. Или вы предпочитаете чтобы она вместе с нами пала смертью храбрых?

— И что дальше? — после секундной заминки спросил капитан.

— Вы бывали на Красной площади в Москве? — поинтересовался я.

— Да, — ответил он.

— Тогда представьте себе её, и активируйте портал. Поторопитесь, вскоре она придёт в себя.

Капитан нервно дёрнул щекой и активировал амулет. Ну что сказать сработало как надо. Хлопок, вспышка, и рядом с комендантом появилось свистящее и завывающее объёмное кольцо из завихрений молний. Я без промедления подхватил Долгорукову на руки и забросил в отверстие, где явственно была видна брусчатка, кремлёвская стена и Спасская башня. Едва великая княжна оказалась по ту сторону, как портал с не менее громким хлопком исчез.

— Вот и всё. Дело сделано, — улыбнувшись, произнёс я, и протянул руку, в которую комендант вложил камень с погасшим плетением. — Кирилл Романович, теперь мне необходимо доложить обо всём Шешковскому, после чего вы полностью можете рассчитывать на меня и моих людей. Для сведения, мы отличные штуцерники.

— В таком случае, я ожидаю вас на валу.

Я обозначил короткий поклон, после чего вновь направился подальше от лишних глаз на сеновал. Надо бы восстановить «Панцирь» и вернуть его на место. Денёк сегодня предстоит не из простых.

В сопровождении боевых холопов миновал уже опустевший плац, прошел мимо позиции единорога, укрытого габионами. Грамотно устроено. Достать расчёт теперь по сути можно только прямым попаданием по позиции, во всех остальных случаях осколки попросту завязнут в преграде или пройдут над головами.

Едва за нами закрылась створка ворот сеновала, как я приступил к приведению моего «Панциря» в порядок. Для чего извлёк из камня бриллиант, и поместил его обратно на золотую пластину. Проделывая это обратился к боевым холопам.

— Хруст, Зима, что бы ни случилось, держимся рядом. Если погибну, отправляйтесь в Москву к Елизавете Анисимовне. Дела мои содержатся в порядке, к моему завещанию приложены ваши вольные грамоты, и каждому я положил по тысяче рублей. Те амулеты, что выдал, вашими и останутся. С Чурсиным определился, и заплатил вперёд, нанесёт вам узоры какие пожелаете. Ну, а там. Не поминайте лихом, братцы, не из злого умысла вас клеймил, а для сохранения ведомого вам секрета.

Ответа от них я не ждал. Да и не они меня сейчас заверяли бы в том, что всё исполнят в лучшем виде. Это в них говорил бы узор, которому никто не может противиться. Хотя, возможно я как раз являюсь исключением из правил. Но это не точно, и проверять как-то не тянет.

Я повернулся спиной к Хрусту и велел вернуть амулет на место. Тот взрезал кожу и просунул пластину туда, откуда недавно извлёк. Залечив рану, я спустил штаны, купировал нервные окончания в правом бедре и вооружившись ножом вогнал под кожу все взятые с Марии бриллианты. При этом практически полностью их опустошил, зарядив свой панцирь. Путь там сидят, в этом случае я их не потеряю, ну и смогу использовать как накопители.

Вот сейчас слил из вместилища шестьдесят люм, чтобы оно не простаивало, а пополняло запасы. Вряд ли конечно у меня будет час, чтобы восстановить полностью, но каждую минуту в копилку падает один люм, а, как известно, без копейки нет рубля.

Покончив с этим и приведя себя в порядок, наконец вызвал заместителя начальника Тайной канцелярии.

— Шешковский. Слушаю.

— Это Ярцев. Слышали уже о том, что Ливония и Швеция объявили России войну? Слушаю.

— Знаю. Сейчас направляюсь на заседание Правительствующего сената. Только не говорите, что вы всё ещё на Заситинском редуте. Слушаю.

— Именно здесь я и нахожусь. Что же до Марии Ивановны, то я забросил её на Красную площадь. Слушаю.

— Как вам это удалось? Слушаю.

— Вы же знаете, что у меня есть «Панцирь» на десять карат, и я хороший ученик профессора Брюса, а потому сделать плетение «Портала» мне не составило труда. К тому же, у местного коменданта шестой ранг. Слушаю.

— Что намерены делать дальше? Слушаю.

— Пока драться, а как представится возможность, буду уходить со своими людьми. Слушаю.

— Какова обстановка? Слушаю.

— Ливонская армия идёт на Себеж, обходя редут по гати, против нас направили полк, под командованием кронпринца Рудольфа. Он согласился выпустить мирных жителей. Минут через двадцать начнётся штурм. Слушаю.

— Я вас понял, Пётр Анисимович. Держите «Разговорник» при себе. Закончил разговор.

— Закончил разговор.

— Шелест, — окликнул меня Хруст, когда я убрал палец с амулета.

— Да? — обернулся я к нему.

— Я в делах одарённых мало чего смыслю, но мнится мне, что ты тоже можешь уйти порталом. Даже если Силы в камнях великой княжны не хватит, у тебя есть ещё два под кожей, да и свои запасы имеются, — глядя мне в глаза, произнёс Хруст.

— Могу братцы. Вот только вас с собой увести у меня не получится.

— Наш долг служить тебе. Даже без узоров мы выполнили бы его до конца, — возразил Зима.

— Знаю. Потому и не могу вас бросить. И вообще, я за вас слишком много серебра отдал, чтобы вот так за здорово живёшь разбрасываться вашими жизнями, — улыбнувшись закончил я.

В ответ парни переглянулись и озарились ответными улыбками. Поняли, что шучу, и слова мои им пришлись по нраву. Они и без того с радостью выполнят любую мою волю, но когда вот так, то оно куда радостней на душе. Да и мне не так погано, чего уж там. Если бы не понадобилось соблюдать секретность, то я нипочём не стал бы использовать узор «Повиновения».

Хотя-а-а… Я конечно же всегда жил по принципу «своих не бросаем», но здесь и сейчас эта причина была всё же не главной. Признаться, желание попробовать свои силы в реальном бою, в дыму и пламени сражения, куда сильнее. Ну и при этом я конечно же держал в уме то, что в любой момент могу уйти порталом. Это плетение я поместил в число быстрого доступа вместо одного из боевых. Но это на самый крайний случай, когда иного выхода не будет.

— Ладно братцы, пойдём пощупаем ливонцев, — подхватывая свою двустволку, произнёс я.

— Или пощипаем, — хмыкнул Хруст.

— А я не против, — улыбнулся Зима.

* * *

Утро конечно, но час не так чтобы и ранний, а потому торговые ряды гостевого двора уже заполнены народом. Причём далеко