Полное выздоровление - Александр Тюрин

5

У журналиста-интервьюера были плохие почки — Иванов ставил непрошенный диагноз, глядя на его набрякшие подфарники. Из руководителя проекта доктора Козлова лилась плавная речь. Биокибернетик Григорий Иванов наблюдал за беседующими по институтскому монитору.

— …Когда вы вдруг узнаете, что некто собирается вас пришить, то, скорее всего, не надеетесь на собственные силы — вы же не профессионал. Вы нанимаете другого душегуба, который отдал весь сердечный жар на совершенствование в своем мастерстве. Он-то подстережет и укокошит своего коллегу.

— Ага, вы — тот самый другой убийца. Верно я угадал? — решил «подмахнуть» журналист.

— Неверно, попали пальцем в попу. Это не я, а ОНИ. Наш дружный коллектив загнал-таки сказку в жизнь и создал биоавтоматы на основе широко известного вируса гепатита В. Зашил в его генетическую программу одно ограничение. Из-за чего он жить и в меру размножаться сможет лишь в той химической среде, которая имеется внутри совершенно здорового организма. Для особо одаренных повторяю — здорового. Действие любых патогенных факторов (я про всякий вред и яд), относятся ли они к вирусам, микробам, пораженным клеткам, изменяет химизм среды. И наши вирусы-защитники, З-вирусы, будут биться за его постоянство, за его равновесие, потому что это необходимо для их выживания; драться с привлечением всего эволюционного механизма. Когда же наши маленькие друзья вычистят из человека всю гниль, он прекратит разлагаться как физическое тело. Но не только. Начнет оздоровляться и психика. В итоге мы получим полноценного гражданина, который с песнями включится в процесс общественного развития. Текст песен нынче уточняется.

Доктор Козлов удовлетворенно откинулся в кресле, пуская блики от очков на журналиста.

— Прессе было сообщено, что в опытах принимают участие одиннадцать добровольцев,— стал тянуть на более твердую для него почву журналист,— можно с кем-нибудь потолковать? — и продолжил, давясь лукавством. — Доктор, это точно не обезьяны?

— Если и обезьяны, то такие, как мы с вами, молодой человек. Вы их получите, но вас будет разделять тонкая стеклянная переборка; передача голоса по проводной связи. Также можно читать по губам. Надеюсь понимаете, насколько важна для наших пациентов изоляция.

На добровольцев было бы приятно посмотреть даже в пункте вербовки в десантные войска — здоровые, румяные, спокойные. Было видно, что их ничего не гложет, что они благодарны доктору Козлову и законодателям, обеспечившим их спасение и первоочередное вживление в симбиотические киберсистемы. Их ответы удовлетворили бы любого государственного мужа. Дисциплинированность, социальная ориентация, субординация.

Нам нужны такие люди, несколько раз про себя повторил Иванов. Полноценные, а не какие-то обрубки. Здоровые руки, ноги, голова, желудок, кровь. Здоровый дух. Люди, которые не вымещают свою боль и уродство на других. Которые могут, а не только хотят. Крупные вожди и злыдни более мелкого калибра были физиологически неуравновешенные людишками — изъеденные мозги, отсохшие конечности, горячечная кровь — отсюда их маньячества, паранойи и разнообразные преступления. Они мстили миру за свою ущербность, даже когда достигали всего. МЫ отныне и навсегда прекращаем производство физических и моральных уродов!

Журналист уже пресытился однообразием и гладкостью. Успешный репортаж близился к концу, но отчего-то не мог Иванов зажмуриться от удовольствия. Вовсе не потому, что кто-то другой посмотрит мудрым проницательным взглядом с экранов и глянцевых журнальных обложек. Те, кто разбираются, знают роль Иванова. Дело было в ином. Добровольцы оказались все, как один, тупы. Скучные неразличимые будто вокзальные пирожки. Ни одного меткого слова или замысловатого сравнения, никаких домыслов по поводу медсестер, сомнений в мудрости медицинских вождей. Только штампы, устойчивые обороты, прописные истины, тоскливые паузы на месте исчезнувших матюгов. Стерильность тела — стерильность мышления? Неужто так?

Конечно, добровольцы могли быть «дубками» изначально. Конечно, у них мог спрятаться язык в задницу из-за наставленных видеокамер. Но Матвей Малов никогда не страдал словесным запором. Тем не менее, тусклая маска принадлежала пациенту с известной фамилией на пижаме.

Они с Матвеем происходили из одного пованивающего, неумытого, визгливого дома со смешанным населением из людей, кошек и крыс, состояли в одной ватаге драчунов-качков.

Малов являлся к нему в университет и, если Иванов не умел ссудить приятелю на «согревающие напитки к зиме», переходил в психическую атаку. Предлагал жриц Астарты согласно «голым» фотокарточкам на выбор. Этот номер не проходил и тогда Матвей просто начинал хлебать из всех попадающихся пробирок, даже если в них плавал вибрион имени Коха или павшая на алтаре науки ящерка. «Тебе кто дал право микробов мучить? — слышались бичующие вопросы приятеля. — Ты не смотри, что они маленькие. Ты и сам маленький был, эмбриончик-живчик не больше микроба, а к тебе и папа-мама и правительство уважение имели. Ты митохондрию, небось, знаешь? Она тебе жизнь согревает, а ведь по социальному происхождению — вчерашний микроб. Мы ответственны за тех, кого приручаем. Ты бацилл погладь по жгутикам, и они тебя любить будут. А пока что ненавидят они твое утонченное зверство и ходишь ты постылый».

Нет, Малов не мог растеряться и разнюниться. Он просто отупел. Как и все остальные.

6

— Что значит отупел? — Козлов достал папку. — Я вот тоже не блистаю, но стал же главврачом. А ты хоть и большой ученый, но чавкаешь за столом. Малов, к тому же, опять прихворнул и ничего тут не попишешь. Гриша, успокойся, твоя вакцина спасет весь мир и его окрестности, но успех на сто процентов — это ведь даже неинтересно. У Малова поражение инфекционного характера, отсюда заторможенность, вялость. Вот тебе фотокарточки любимых.

Доктор кинул папку с данными микробиологических анализов, но биокибернетик не поймал ее и бумажки усеяли пол.

— Гуляй среди этих цветочков, да собирай букетик, если они тебе нравятся… Или давай лучше сыграем в шашки-шахматы, побалуемся кофейком.

— Staphilococcus aureus,— услышал Иванов свой голос и удивился его тусклости,— а гноеродность слабая. Определен лишь по антитоксинам из сыворотки. Ничего себе, «Малов прихворнул», микроб же ему в мозги пролез. Необычный какой-то микроб.

— Все-то тебе подавай суперстар. Самый обычный. Убогий, хотя и золотистый стафилококк. Не ожидали, что подгадит в мозгах, это факт. Да не удивляйся так, Гриша-друг. Ты ведь не врач. Ты — биокибернетик, который имеет дело только с кнопочками на компьютере. Тебя нюансы не интересуют. А получилось так, что иммунитет забуксовал раньше, чем включились на полную мощность защитнички. Иммунитет как Илья Муромец решил, что он на печи уместнее, раз его коллеги, З-вирусы, на заставе стоят.

— Тут написано, что воспаление локализуется,— словно оправдываясь, произнес Иванов. — Вы, наверное, лечите Малова, вводите ему гаммаглобулин, сульфаниламиды и такое прочее.

— Ничем мы не лечим, Гриша. Немного ведь было толка для Малова от сульфаниламидов и антибиотиков. Да и должна соблюдаться чистота эксперимента. Однако, воспаление уже проходит — это чистая правда. Наши драгоценные З-вирусы хотя и не слишком поторопились, но все-таки кинулись в бой. Твоя добродетель ничем не оскорблена.

— «Лучше поздно, чем никогда», как заявил один умный человек в старом анекдоте, кладя голову на рельсы после достаточного удаления поезда.

— Гриша, у тебя вид человека, который целые сутки просидел в сортире. Надо жить весело. Запомни и передай другим — твоя вакцина сработала и на этот раз,— Козлов выпустил воздух сквозь ротовую щель, словно учитель, измученный воспитанием трудного подростка. — А теперь, извини, время нашего свидания истекло. В моем меню: игра в пятнашки с директором и на десерт инструктаж персонала.

Иванов от доктора направился не к выходу, а в свой кабинет. Служебное помещение в отличие от квартиры биокибернетика было весьма привлекательно своим уютом. Предыдущий владелец кабинета, эстетская натура, не отступал с боем с этой территории, не производил эвакуации так, «чтоб ничего не досталось врагу». Его слишком внезапно вынесли вперед ногами. «Но комфорт продолжает поддерживать»,— пошучивал Козлов.

Биокибернетик, возложа ноги на дубовый стол стиля «советский ампир», стал определять этапы большого пути — того, что похоже ведет в ад.

«Козлов дал мне деньги, независимость, время. Все, что нужно умному человеку. Да и не только умному. Это меня извиняет, хотя доктор заранее предупредил — работа связана с новым законом.

Козлов — бес, у него и «обложка» соответствующая — тощий, ушастый. Отсюда бесовские способности и энтузиазм. Он почуял еще не родившиеся из моей мечты З-вирусы, потом взлелеял их на своей груди.