Полимат. История универсальных людей от Леонардо да Винчи до Сьюзен Сонтаг - Питер Бёрк

уже о тех познаниях, которые требовались для повседневных дел). И тем не менее в Античности (и греческой, и римской), Древнем Китае, исламском мире и странах средневековой Европы были люди, которых уже тогда чтили за их невероятно широкую образованность, а некоторых уже критиковали за недостаточную глубину познаний.

Греки

Первая дискуссия о ценности знаний (как и многие другие ученые дискуссии) была записана в Древней Греции. Философ Гераклит (ок. 535 – ок. 475 гг. до н. э.), рассуждая о разносторонних личностях, утверждал, что «многознание (polymathié) уму (noos) не научает» (фр. 40)[26]. Философ Эмпедокл (ок. 495–435 гг. до н. э.), занимавший противоположную позицию в споре, заявлял, что «учение (mathé) растит мудрость» (фр. 17). Определенно значим и тот факт, что некоторые греки чтили богиню Полиматею.

В разных формах этот спор будет вновь и вновь возникать на протяжении последующих столетий, всегда одинаковый по сути, но с разными акцентами и в разных обстоятельствах. Главный конфликт в нем происходит между широтой и глубиной, между берлиновским «лисом», который «знает о многих вещах», и его «ежом», который «знает одну, но важную». Однако в разных местах и в разное время этот конфликт переплетается с другими: между любителями и специалистами, теорией и практикой, чистым и прикладным знанием, деталями и общей картиной, строгой точностью и импрессионизмом[27].

Возвращаясь от обобщений к отдельным личностям, испытывающим необычайно сильную тягу к разного рода знаниям, можно начать с Пифагора и софистов, хотя мы знаем о них в основном по свидетельствам критиков и учеников, а их собственные произведения дошли до нас в крайне немногочисленных отрывках.

Интересы Пифагора с Самоса (ок. 570 – ок. 495 гг. до н. э.), духовного учителя, или, говоря современным языком, гуру, основавшего своего рода секту, простирались от идеи переселения душ до атлетики и вегетарианства (хотя его последователям запрещалось есть бобы). Пифагора помнят как математика, особенно как автора знаменитой теоремы, хотя это авторство оспаривалось. Мнения о нем, как и о многих полиматах более поздних эпох, были разными. Уже упомянутые Эмпедокл и Гераклит придерживались противоположных точек зрения. Эмпедокл хвалил Пифагора как «человека с огромными познаниями», в то время как Гераклит считал его «предводителем лжецов» (или «мошенников»: kopid ōn).

Более разносторонними, чем Пифагор, были так называемые софисты, к которым применимо выражение «ходячие энциклопедии». Это были странствующие преподаватели самых разных предметов, составлявших полноценный учебный курс (оригинальный греческий термин для этого – encyklios paideia, от которого и происходит наше слово «энциклопедия»). Некоторые софисты хвастались, что могут ответить на любой вопрос, и собеседники обращались к ним, как мы сейчас обращаемся к печатным или электронным энциклопедиям.

К числу самых знаменитых софистов принадлежал Гиппий из Элиды (ок. 460 – после 399 гг. до н. э.). Считается, что он преподавал астрономию, математику, грамматику, риторику, музыку, историю, философию и мнемонику (искусство запоминания, необходимое ораторам). Сегодня его помнят благодаря платоновскому диалогу «Гиппий Меньший», в котором он выведен как самонадеянный персонаж, от чьих претензий Сократ не оставляет камня на камне. В диалоге Гиппий хвалится, что может «говорить о чем угодно по выбору собеседника из тех предметов, что он приготовил для публичного обсуждения, и ответить на любой вопрос, заданный кем угодно»[28].

Вернемся к положительным примерам. Аристотель (384–322 гг. до н. э.) прославился сочинениями самой широкой тематики. В его случае широта интересов не привела к обвинениям в поверхностности. Чаще всего Аристотеля вспоминают как философа, занимавшегося вопросами логики, этики и метафизики, но он также писал о математике, риторике, поэзии, политической теории, физике, космологии, анатомии, физиологии, естественной истории и зоологии[29].

Двух разносторонних ученых сравнивали с атлетами: Посидония Родосского (ок. 135 – ок. 51 гг. до н. э.) и Эратосфена Киренского (ок. 276–194 гг. до н. э.).

Посидоний по прозвищу Атлет писал о философии, астрономии, математике, географии и истории. Почему ему дали такое прозвище – остается загадкой. В Древней Греции атлеты были в большом почете, а выше мы уже отмечали параллель между дисциплиной, необходимой спортсмену, и дисциплиной умственного труда. Олимпийские игры включали в свою программу соревнования спортсменов, которых мы теперь называем многоборцами, в частности пентатлон – состязания по пяти видам спорта, проходившие в один день. В то же время сравнение полимата с атлетом восходит к описанию Гиппия, которое дает Сократ в платоновском диалоге, и это не очень хороший знак.

Случай Эратосфена Киренского столь же неоднозначен. Этот ученый, заведовавший самой знаменитой библиотекой греко-римского мира – Александрийской, был прозван Пентатлом за особый интерес к пяти предметам. На самом деле все то, что он изучал, по нашим понятиям, дает в сумме не менее семи дисциплин: это грамматика, литература, философия, геометрия, география, математика и астрономия. Также его называли Бета, и это прозвище напоминает о характеристике, которую один британский историк дал своему коллеге, назвав его «капитаном запасной команды». Иными словами, прозвище Пентатл могло быть и критикой, и данью уважения[30].

Римляне

В Древнем Риме, в отличие от Греции, мы встречаем не только похвалы выдающимся интеллектуальным «многоборцам», но и советы людям, изучающим конкретные предметы, овладевать более широкими знаниями – возможно, в качестве противодействия первым росткам специализации.

Цицерон (106–43 гг. до н. э.), один из самых красноречивых ораторов римского мира, начинает свой трактат «Об ораторе» (De oratore, 55 г. до н. э.) со слов о необходимости широких познаний (scientia… rerum plurimarum) как условии достижения успеха в этом искусстве. Трактат продолжается в форме диалога между Марком Крассом и Марком Антонием, в котором Красс утверждает, что, «какова бы ни была тема», оратор будет говорить о ней лучше, нежели человек, ограничившийся только этой отраслью знаний[31]. В еще одном знаменитом трактате о риторике – «Воспитании оратора» (Institutio oratoria) Марка Фабия Квинтилиана (35 – после 96 гг. н. э.), известного как просто Квинтилиан, – также утверждается, что будущий оратор должен знать все науки. Автор упоминает имена восьми ученых: пяти греческих, включая Гиппия, и трех римских, в том числе Цицерона. Как ни парадоксально, контекст трактата подразумевает растущую специализацию риторов, а также грамматиков и юристов[32].

В области архитектуры аргументы, сходные с мнениями Цицерона и Квинтилиана об ораторе, высказывал Марк Витрувий Поллион (ум. после 15 г. до н. э.). Витрувий утверждал, что его профессия – мультидисциплинарная область знаний (scientia pluribus disciplinis et variis eruditionibus ornata). По его мнению, идеальный архитектор должен знать литературу, владеть навыком рисования, разбираться в геометрии, истории, философии, музыке, медицине, законах и астрологии (включающей в себя то, что мы называем астрономией)[33].

К образцовым полиматам относится грек-экспатриант Александр Милетский (Луций Корнелий Александр, ум. в 36 г. до н. э.), привезенный в Рим в качестве раба-педагога и получивший прозвище Полигистор, то есть «человек, изучающий многие вещи». В римских текстах часто упоминаются еще три римских эрудита: Катон, Варрон и Плиний Старший.

Квинтилиан цитирует Марка Порция Катона, известного также как Катон Старший (234–149 гг. до н. э.), как знатока военного дела, философии, ораторского искусства, истории, права и сельского хозяйства, а Цицерон вкладывает в уста Красса следующие слова о Катоне: «Не было ничего такого, что можно было знать или изучить в то время [сто лет назад], чего он не исследовал, не усвоил и, что еще важнее, о чем не написал»[34]. За свою долгую жизнь, в которой ему приходилось занимать разные политические и военные должности, Марк Теренций Варрон (116–27 гг. до н. э.) написал более семидесяти трудов о древностях, языке, сельском хозяйстве, истории, законах, философии, литературе и мореходстве, не говоря уже о его сатирах. Цицерон описывал Варрона как «человека, выдающегося своим умом и всеобъемлющими познаниями» (vir ingenio praestans omnique doctrina), в то время как Квинтилиан отмечал, что тот писал о «многих, почти всех видах знаний» (Q uam multa paene omnia tradidit Varro!)[35]. Трактат Варрона о «науках» во множественном числе (Disciplinae) считается «первой энциклопедией, существование которой надежно доказано»[36]. Сам текст утрачен, но нам известно, что в трактате шла речь о семи свободных искусствах, а также об архитектуре и медицине.

Плиний Старший (23–79 гг. н. э.) занимался юридической практикой, командовал флотом