Торговцы жизнью - Николай Басов

Одного из волосатиков, как оказалось, знала даже Любаня. У его жены пару месяцев назад кесаревым очень удачно приняли двойню, что в их среде расценили как чудо, и счастливый папаша обосновался при больнице, благо ему даже ходить от стадиона недалеко было. Работал он носильщиком, истопником и что-то еще делал при кухне. Теткам из обслуги, которые к нему быстро привыкли, он даже нравился своей безотказностью, вот только они находили, что он редко моется.

– А как же они ему объясняют, что нужно делать? – спросил Ростик.

– Жестами, – пояснила Любаня. – Покажут пару раз, что от него требуется, и больше повторять не нужно, он сам кидается на работу.

У Ростика, привыкшего к бакумурам, которые выполняли работу сторожевой собаки и тяглового скота, это вызвало недоверие. Но вот сейчас он стоял рядом с настоящим цивилизованным волосатиком и спрашивал себя, не окажется ли он расистом, не станет ли каким-нибудь ксенофобом, который знает, что ведет себя по-идиотски, но поделать ничего с собой не может.

Впрочем, не считая запаха, Винторук ничем от нормального члена экипажа не отличался. Ну, может, лишь неразговорчивостью. Но как-то так получилось, что Ростик привык верить молчунам, и сейчас это его скорее успокаивало, а не настораживало.

Впрочем, нет, воспоминание о нападении диких бакумуров на него и старшину в самом начале весны, когда они отправились с миссией в Чужой город, так просто не изгладилось. Ростик еще раз посмотрел на необычного члена экипажа. И тот вдруг отреагировал.

Не дрогнув ни одним мускулом, плавно, как на шарнире, повернул голову навстречу этому изучающему взгляду. Его огромные, отлично приспособленные для ночной охоты глаза были на треть прикрыты веками. Наверное, для него даже факелы были слишком ярким источником света. Но это придавало бакумуру наплевательско-сонный и даже какой-то высокомерный вид.

От Кима эта дуэль не укрылась.

– Ничего, он потому недоволен, что его рано подняли.

Рост так и не понял, кого Ким успокаивает – его, Ростика, или своего волосатого приятеля. Понимая, что делает глупость, Рост спросил:

– А ты с ним уже летал?

– Два месяца летаю, – отозвался Ким. – Ни разу не подводил, совершенно фантастическая выносливость, как у паровой машины. Всех людей с других лодок перегребает. Один раз мы с ним пять часов держали семьдесят километров, и он только вспотел, но даже не запыхался.

Ростик кивнул. Волнения или воспоминания – этим можно было пренебречь. Эффективность и выносливость – вот что следовало принимать в расчет. Его настороженность стала таять.

Винторук понял, что говорят о нем. И неожиданно вскинул большие, как у овчарки, уши, подержал их над головой, снова спрятал в густой шерсти на загривке и отвернулся, вытянув нижнюю челюсть в сторону Кима.

– А это, – Ким кивнул в сторону еще одного человека, который приготовился лететь с ними, – техник Сопелов. Он должен будет на месте оценить повреждения машины и обеспечить ее возвращение на аэродром.

Техник и был техник, он заговорил в строю. Впрочем, почти тотчас Ростик вспомнил, что сам только что подал скверный пример.

– Иосиф Сапигович, я предупреждаю, что лучше бы взять инструменты. Иначе придется за ними снова мотаться сюда.

– Ничего, смотаемся. Это лучше, чем таскаться со всеми твоими железками – ты же там почти три сотни килограммов приготовил! А теперь представь, какой перерасход топлива вызовет этот груз во время поисков? Ты, вообще, догадываешься, что мы, может быть, не один день их будем искать? К тому же, я уверен, ты все равно всего не предусмотришь, и придется за чем-нибудь да возвращаться… Ладно, вот тебе приказ, Сопелов, осмотришь повреждения на месте, составишь дефектную ведомость и действовать будешь только по ней.

– Есть, – невесело ответил Сопелов.

– А раз «есть», то пошли в машину. Рост, садишься справа от меня, Антон, поскучай пока в башенке.

Рычаги, как ни странно, показались Ростику вполне знакомыми. За то время, пока он мотался по степям с фермерами, все полученные некогда уроки не только не испарились, но даже отчетливо угнездились в сознании. Теперь Ростик знал цену и значение почти каждого из советов, некогда выслушанных от Кима.

– Все готовы? – спросил Ким, устроившись в главном, левом, кресле, и покрутил головой в тяжелом кожаном шлеме.

Антон что-то прорычал со своего вращающегося кресла, Сопелов утвердительно замычал, и лишь Винторук отчетливо ответил:

– Гтв.

– А ты? – Ким повернулся к Ростику.

Рост положил руки на рычаги и кивнул.

Запустили движок, почти тотчас Винторук стал за их спинами крутить вращающийся экватор котла, машина засвистела, дрогнула, потом где-то в ее недрах послышался ровный гул. Ростик не помнил его, ему казалось, что лодки пурпурных летают бесшумно, но выяснилось, что память подвела. Впрочем, звук был не очень громким, вполне можно было разговаривать, не повышая голоса.

Винторук стал крутить уверенно, в одном темпе, теперь Ростик, кажется, понял преимущество бакумура на этой работе по сравнению с людьми. Ни один силач не мог бы так легко двигать многокилограммовую конструкцию, ни один качок не мог бы работать так точно и уверенно.

– Взлет, – скомандовал Ким.

Машина вдруг наклонилась носом вперед, и оказалось, что они уже летят. Земля с догорающими факелами темной массой ушла вниз. Рычаги под руками сами собой задвигались, вернее, ими, конечно, двигал Ким, но пока Ростик ему не помогал, он присматривался. Ким удовлетворенно кивнул.

– Как же ты поймешь в этой тьме, куда держать путь? – спросил Ростик.

– Гирокомпас, – указал подбородком Ким на какой-то из приборов перед собой. – Врет, конечно, но нам особенной точности и не нужно. Кроме того, сейчас поднимемся, увидим пятно рассвета.

И в этот миг Ростик увидел. Далеко-далеко возникло серое марево. Оно даже не было похоже на свет, скорее напоминало туман, светящийся изнутри.

– Красиво, – кивнул Ростик. Пятно осталось сзади и справа. Но приближалось оно с такой скоростью, что Ростик не сомневался, не успеет он толком ко всему привыкнуть, как солнце догонит их и зальет жарой и отвесным светом.

– Вот наш курс, – проговорил Ким. – Удерживай это направление.

Следующие пятнадцать минут Ростику было очень некогда. Он чувствовал, как антигравитационные блины, связанные штангами с рычагами и его руками, отбрасывают вниз и назад некую невидимую волну. И еще он чувствовал, что блины эти все время выскальзывают, норовят завалиться вбок, выдернуть из-под него машину и опрокинуть ее, размести по земле огненным снопом взрыва… Потом все как-то успокоилось. Он поймал некое состояние равновесия, которое позволяло удерживать высоту и в то же время продвигаться вперед, разрезая воздух с ощутимым свистом боковых выступов и давлением на лобовые стекла.