Любовь в кадре - Виктория Баринова

Завидовать Катя не умела, тем более завидовать друзьям. Макс в сто, нет, в тысячу раз ее талантливее, и это справедливо, что он добился успеха. Иначе и быть не могло. Он всегда был первым. И будет первым всю жизнь.

Как обычно, мысли о Максе были окрашены в полупрозрачные цвета ностальгии. Вспоминались бесшабашные детские годы, проведенные на гаражных крышах неподалеку от школьного двора, налеты на палисадники, кнопки на учительском стуле, после которых родителей вызывали в школу, торжественная клятва «дружить до гроба и никогда не расставаться», ночные костры и перепачканные золой руки… Много их было, бережно хранимых воспоминаний о временах безмятежного счастья. Уехать бы домой и снова стать девчонкой, и видеть лица друзей, и быть всегда вместе, как и договаривались…

Катя отставила в сторону остывший чай. Хватит хандрить. Лучше снова просмотреть фотографии, вдруг она пропустила что-нибудь стоящее.

Катя вернулась к компьютеру, взялась за мышку… И не сразу поняла, что происходит. Программа восстанавливала не только снимки, которые Кирилл сделал недавно, но и те, что были уже стерты. Редко, но такое бывает — с флэш-карты информация никогда не удаляется полностью, и при удачном стечении обстоятельств ее можно восстановить.

— Надеюсь, там будут не только кошки и вазы, — проворчала Катя себе под нос.

Но один взгляд убедил Катю в том, что перед ней не просто золотая жила, а бомба замедленного действия.

На первом снимке она увидела Кирилла и Сашу Перо. Они сидели на диване, а перед ними стоял низенький столик с прозрачной столешницей. На столике лежала газета, на которой была насыпано нечто, похожее на горку пожухлой травы. Саша Перо держал в руках бумажный листок и, повернувшись к Кириллу, что-то ему говорил.

Ребятки, а не марихуана ли у вас? — ахнула Катя.

На следующей фотографии Саша и Кирилл сидели уже с самокрутками в руках. Катя рассмеялась. Вот вам и любимец женщин и детей, надежда российского кинематографа. Он сильно ошибается, если думает, что публика простит ему любое прегрешение. Кому угодно, но только не ему. Какая умница, интересно, позаботилась о фотоаппарате? Большое ей спасибо. Теперь у Кати будет много денег.

Еще несколько похожих кадров. Саша и Кирилл курят и что-то обсуждают, порой посматривая на того, кто бродит перед ними с камерой. Кому они позволяют себя снимать? — удивлялась Катя. Саше-то все по барабану, но Кирилл должен был понимать, чем ему это грозит.

Они же не собирались показывать снимки широкой общественности, напомнила себе Катя. Стерли с флэшки и подумали, что все в порядке. Как бы не так.

Третий участник вечеринки появился на следующей фотографии. Когда на экране нарисовалась гибкая женская спина в открытом платье, Катя снисходительно улыбнулась. Кто бы сомневался, что с ними женщина.

Теперь, по всей видимости, снимал Саша, потому что на фотографиях присутствовали только Кирилл и девушка. На одной он протягивал ей сигарету, на другой подносил зажигалку. Лица женщины Катя не видела, но ее длинные белокурые волосы, собранные в высокий хвост, изгибы стройного красивого тела, изящные позы — все это было странным образом знакомо. На некоторое время Романов перестал интересовать Катю. Она всматривалась в фигуру женщины, желая, чтобы та повернулась, и одновременно страшась этого.

Катя открыла следующий снимок и тут же зажала рот рукой, стараясь удержать рвущийся крик. Этого не может быть. Она бредит. Она слишком мало спит и пьет слишком много кофе… Это не Алиса. Она не была знакома с Романовым. Эта девушка просто очень на нее похожа… Катя быстро листала фотографии. Вот Кирилл обнимает девушку… вот она жадно затягивается… вот он достает из кармана прозрачный пакетик с белым порошком… протягивает его девушке… она рассыпает по столу белую кокаиновую дорожку… втягивает кокаин в ноздрю… Кирилл сидит рядом и смотрит на нее.

Катя зажмурилась. Хватит обманывать себя. На фотографиях была Алиска. Живая, смеющаяся Алиска со своими чертовыми наркотиками, которые свели ее в могилу!

Катя глубоко вздохнула, успокаивая сердцебиение. Первый шок прошел, и теперь она могла более хладнокровно рассмотреть фотографии.

На них, несомненно, была Алиса. Ее потрясающе красивое лицо с точеными чертами, ее длинные руки и по модельному худые плечи, ее ноги в туфлях тридцать девятого размера, беззастенчиво вскинутые на спинку дивана… Да и диван был Кате знаком — он стоял в центре Алискиной гостиной, громадное чудище, которым она очень гордилась.

Слезы катились по Катиным щекам. Ей ли не узнать Алиску! Она помнит ее столько же, сколько себя. Они сидели за одной партой все десять школьных лет и дружили с самого первого дня, когда учительница поставила их рядом на линейке. Алиска вместе с Максом и Катей давала клятву вечной дружбы, с ними она влипала в разные истории и с ними же приехала в Москву десять лет назад искать счастья. Полгода прошло с тех пор, как Алиска умерла, а больно так же, как в тот день, когда Макс позвонил ей и сказал, что той ночью от передозировки у Алисы остановилось сердце.

3

Их было трое, неугомонных искателей приключений, фантазеров, хулиганов-сорванцов, друзей не разлей вода. Это была удивительная дружба, одна из тех, о которых пишут в книжках и снимают фильмы. И родители, и учителя нередко спрашивали себя, что держит вместе троих настолько разных детей. Катя Мелихова, дочь участкового врача и инженера, умная, способная девочка, получала плохие оценки исключительно из-за плохого поведения. Алиса Тимченко, признанная красавица класса, дочь состоятельных родителей, в действительности тихая и скромная, как на привязи шла за Мелиховой и Шатурским. Максим Шатурский полностью оправдывал свою фамилию. Иногда, от злости учителя называли его «Шатунским». Максим рос в неполной семье, и его матери, парикмахеру из салона красоты, было интереснее заниматься личной жизнью, чем сыном, что вполне устраивало Максима.

Девочки подружились в первом классе, Максим присоединился к ним во втором, и все последующее время до выпускного эта троица была постоянной головной болью у взрослых. Они падали в колодцы и ломали замки в классах, разбивали окна, играя с мячом, и прогуливали уроки, жгли костры возле гаражей и подбивали одноклассников распороть чучело лисы в кабинете биологии. Они были милы, непосредственны, изобретательны и не желали сидеть на месте.

Старшие с нетерпением ждали, когда детишки подрастут и избавятся от глупостей. Они рассчитывали на то, что подростковый возраст с его коварными ловушками в виде стремительно осознаваемой сексуальности разлучит Катю, Максима и Алису. В конце концов придет пора первой влюбленности, когда им захочется не носиться по городу, а спокойно посидеть на скамейке, держась за руки. Тройка была обязана распасться или на худой конец превратиться в четверку. Не тут-то было. В четырнадцать лет они были так же дружны, как и в семь.