Легион Грома - Стэн Николс

Когда с этим было покончено, она с удовлетворением отметила про себя, что миссия с успехом завершена, и отдала группе приказ отступать.

Поплыли обратно. Рядом двигались ближайшие соратники. Один из них указал назад, на редут. К водной крепости приближалась стая акул. Их тела были длинными и стройными, серебристая шкура отливала синевой. Пасти представляли собой невообразимо вытянутые отверстия с рядами белых острых зубов. При взгляде сбоку казалось, что акулы пародируют улыбку, но глаза у них были мертвые.

Появление тварей не слишком ее встревожило. Зачем им атаковать стаю наяд, когда перед ними полным-полно свежего мяса?…

Обезумев от жадности, акулы принялись отрывать и заглатывать огромные кровавые куски. Кидаясь друг на друга и щелкая зубами, они поднимали со дна облака ила. Несколько бестий подняли бучу из-за одного куска. Вцепившись в него зубами, они тянули в противоположные стороны. Со всех сторон спешили опоздавшие.

Наяды, оставив это безумное пиршество позади, устремились к поверхности, к мерцающему вдали кольцу света. Оказавшись наверху, они минуту позлорадствовали по поводу участи мерцев. Еще несколько подобных решительных операций, и всякое сопротивление, оказываемое мерцами, будет задушено.

Если бы то же самое можно было сказать о других расах! В особенности о человеческой чуме…

Они приблизились к устью просторной подводной пещеры, озаренной фосфоресцирующими самородками. Она вплыла первой. Проигнорировав почтительный поклон часовых, поднялась к большой вертикальной шахте, прорубленной в потолке пещеры и так же ярко освещенной. От шахты ответвлялись два одинаковых канала, похожих на огромные дымоходы. Сопровождаемая двумя лейтенантами, она вплыла в правый ход. Все остальные двинулись в левый, в свои обиталища.

Через несколько минут наяды поднялись на поверхность. Они вынырнули в огромной пещере, почти по пояс залитой водой: так было устроено намеренно, чтобы удовлетворить потребности этой расы амфибий в постоянном доступе к воде. Над головой висели сталактиты. Для непривычного глаза сооружение выглядело почти развалинами: одна стена частично отсутствует, остальные покрыты слизью и заросли лишайником. В воздухе висел тяжелый запах гниющей растительности. Однако для наяд это было преддверие дворца.

За отсутствующей стеной открывался вид на болотистую местность, а дальше расстилался серый океан, испещренный зловещего вида скалистыми островами. Разгневанное небо упиралось в горизонт.

Наяды прекрасно приспособились к своей среде обитания. Если бы слизняк мог вырасти до размера лошадки, если бы щитки у него стали твердыми, как латы, а сам бы он выучился стоять на мускулистом хвосте, если бы на спине у него выросли плавники и имелись руки со зловеще изогнутыми когтями, если бы голова его стала как у рептилии, с острыми, словно иглы, зубами и глубоко запавшими, похожими на бусины, глазами, – то он бы превратился во что-то вроде наяды.

Однако не был бы похож на нее.

От наяд она отличалась тем, что была не чистокровной наядой. Благодаря смешанной крови она обладала уникальными психофизиологическими свойствами. Она была помесью наяды и человека, хотя свойства наяды в ней и преобладали. По крайней мере, она предпочитала так думать. К своему человеческому наследию она питала отвращение, и никто, кому дорога собственная жизнь, не осмелился бы в ее присутствии упомянуть о нем.

Как и подданные, она обладала мощным хвостом и плавниками на спине, хотя последние скорее напоминали лоскуты кожи. У прочих плавники представляли собой более толстые, прочные мембраны. Верхняя часть тела и молочные железы покрывала комбинация кожи и чешуи. Однако чешуйки были гораздо меньше, чем полагается наядам, и слабого радужного оттенка. По обеим сторонам туловища тянулись жабры.

Именно голова, хотя и очень похожая на голову рептилии, выдавала ее человеческое происхождение. У нее росли волосы, а чистокровные наяды были их лишены. Лицо слегка голубоватое, но уши и нос ближе к человеческим, а рот и вовсе может сойти за рот женщины.

Глаза у нее были гораздо круглее, чем у наяд, и к тому же с ресницами, хотя там, где у людей имеются белки, они были окрашены в неподражаемый ярко-зеленый цвет.

Только по своему характеру она была типичной наядой. Изо всех морских народов наяды были самыми упорными, мстительными и воинственными. Если чего-то другого ей и недоставало, то этими чертами она обладала в избытке и превосходила всех своих подданных. Впрочем, не исключено, что этим она также была обязана своему человеческому происхождению…

Подойдя вброд к пролому в стене, она окинула взглядом сумеречный пейзаж. Лейтенанты кружили рядом, готовые исполнить любое ее пожелание. Она ощущала их напряжение, и оно ей нравилось.

– Наши потери незначительны, королева Адпар, – осмелился доложить один из лейтенантов. Он говорил глубоким голосом, с твердыми интонациями.

– Каковы бы они ни были, цена все равно невелика, – отвечала она, стягивая с рук перчатки с металлическими шипами. – Готовы ли наши силы к оккупации освобожденного сектора?

– Они, должно быть, уже в пути, – отвечал другой лейтенант.

– С их стороны это было бы разумно, – резко произнесла Адпар, швыряя перчатки в его сторону.

Он неуклюже подхватил их. Если бы он этого не сделал, ему бы не поздоровилось.

– С мерцами у них особых проблем не будет, – продолжала Адпар. – Чтобы победить врага, подобного наяде, нужно что-то покрепче миролюбивого паразита-слизняка.

– Да, ваше величество, – сказал первый лейтенант.

– Я не мирволю к тем, кто забирает принадлежащее мне, – сумрачно добавила она безо всякой необходимости, поскольку ближайшие соратники и так знали об этом.

Она бросила взгляд на нишу, вырубленную в одной из коралловых стен. В ней располагался рифленый каменный пьедестал, на котором ничего не было.

– Ваше руководство – гарантия нашей победы, – вильнул хвостом второй лейтенант.

В отличие от сестер, которых не интересовало мнение подчиненных и которые требовали лишь абсолютного повиновения, Адпар хотела как повиновения, так и похвал.

– Разумеется, – согласилась она. – Безжалостность неограниченной власти, подкрепляемая насилием: это свойство моей семьи.

Лейтенанты смотрели с непониманием.

– Это все женские вещи, – сказала она.

2

Коилла страдала.

Все тело ее болело. Стоя на коленях в грязной траве, она с трудом понимала, что происходит. В голове стучали молоты. Чтобы в мыслях прояснилось, она потрясла головой и попыталась осмыслить случившееся.

Вот она преследует этого идиота Хаскера… А вот неизвестно откуда появляются три человека… И вот она уже валяется на земле…