Ничья (СИ) - Лимова Александра

Покинув уборную через пару минут я, разумеется, не обнаружила в коридорчике причину моих развратных мыслей. И испытала разочарование выйдя в зал и заметив что диван пуст. Значит, живет по принципу ты мне больше не дружок, забирай свои игрушки и не писай в мой горшок. Очень жаль. Прямо искренне.

За столиком уже сидела госпожа Малицкая, цедя вино и пристально наблюдаюя за пьющим сок Глебом с дружками в отдалении.

— Минут через сорок поедем, — оповестила меня Уля, как только я села рядом. — Глеб мою установку не бухать держит не больше сорока, а тут папашка рядом где-то трется. — Посмотрела на меня и в глазах высветился вопрос.

— Надо было затащить его за собой, — удрученно вздохнула я после того как кратко обрисовала ситуацию.

— Невелика потеря, коли так быстро военная кампания свернулась. — Изрекла Кочерыжкина, метнув взгляд на пустой диван и почему-то усмехнувшись. — Пошли у стенда сфоткаемся, там никого нет, наконец.

Я попыталась возразить, но Малицкая напомнила, что совместных фоток где мы с ней трезвые и красивые у нас почти нет и, подхватив клатч, мой бокал и фотографа бегающего по залу, направила нашу дружную компанию в сторону коридора на выход, где рядом с входными дверьми в небольшой удобной и нише недалеко от завешенного сейчас за ненужностью гардероба, был стенд и еще не убрано профессиональное освещение.

Я, взбалтывая вино в бокале, трепалась с фотографом о его фотике и расспрашивала его о широкоугольных объективах которые он предпочитает, а госпожа Малицкая в шаге от меня снова прихорашивалась в зеркальце, ибо уже сделанные пять совместных кадров ее не устроили.

— Что это в потолке справа у двери, как думаешь? — спросила Малицкая, не оборачиваясь ко мне.

— Где? — оглянулась я, которую заинтересовать оказалось так же легко, как и любого дурачка.

И в тот же момент Ульяна толкнула меня под локоть правой руки. Бокал накренился и облил того, кто проходил позади меня. Думаю, уже понятно, кого именно, и почему Кочерыжкина стоя спиной к двери, так долго в зеркало втыкала. Он хоть и успел отступить, но не совсем, вино окатило низ рубашки у ремня, немного бедро и пол.

И, скорее всего, он не проходил мимо, а подходил ко мне. Потому что его гоготнувшие друзья, заходившие внутрь здания, двинулись в сторону зала и этот самый зал как бы в другом направлении от меня, Ульки и фотографа.

— Спецоперация прошла успешно, спасибо, — карие глаза с поволокой иронично посмотрели на невозмутимую Малицкую, с неодобрением глядящую на меня, извлекшую из клатча упаковку салфеток, чтобы изящно протянуть их мне:

— Тормоза в гробу видала, все вокруг я разъе… разлила. Как неловко вышло. Возьми, уважь человека. — Рассмеявшаяся я взяла салфетки и Кочерыжкина, надменно посмотревшая на фотографа, произнесла, — здесь плохой свет, мне не нравится. Сфотографируйте меня возле машины, пожалуйста.

Все-таки Уля гениальна на подарки. Да и вообще гениальна. Она явно видела, что компания покурить ушла, оттащила меня в относительно укромное место и обеспечила повод полапать вожделенного субъекта без урона репутации под множеством наблюдательных глаз в зале. Наверное, все-таки правду говорит, что подписчиков не накручивает.

— Согласен с вашей подругой. — Произнес пострадавший, так же как и я одобрительно посмотрев вслед грациозной лухари-несушке, уносящей мой пустой бокал. Перевел взгляд на меня и повел подбородком в сторону салфеток в руке, — уважьте, прошу.

Хмыкнула, извлекая салфетку из упаковки. Встала едва не вплотную, снова с упоением вдыхая его запах. И ощущая не только запах. Стоя вот нахально в личном пространстве, я чувствовала наверняка то же, что и он, тогда, у туалета. Вибрирующее, затягивающее ожидание действий того, в чье пространство ты вторгся, и это насыщало мысли таким спектром пошлости…

Для уже ненужного ни ему ни мне, но все же приличия, коснулась ткани его рубашки, потом вскользь стерла капли с рельефной кожи ремня и медленно, но с нажимом повела от него ниже по его бедру. Стоять вот так близко, вдыхать запах и касаться человека от которого мутнеет в сознании, это что-то сродни опьянению от качественного алкоголя — голова вроде бы ясная и легкая, а тело непослушное, слабеющее. Невесомое, жаждущее немедленной активности…

— Чуть левее. — Лукавая улыбка в низкой вибрации голоса, звучание которого будто вытеснило кислород из моей крови.

Замерла, глядя в его пах. Кончики пальцев зудели гораздо сильнее, чем кожа на плече в месте его прикосновения. Потому что ткань его джинс хоть и плотная, но угадывалось…

— Так? — сжала намек на эрекцию, чувствуя, как неимоверно ускоряется пульс, как распирает огнем жилы, кислорода в организме действительно мало и дыхание учащается.

Видимо, не только у меня.

— Мне полагается смутиться? — фальшивое недоумение в удержанном ровным голосе и эрекция стала набирать обороты, искушая меня уже не просто трогать. Да и совсем не трогать, ибо посмотрела в подернутый поволокой карий рельефный бархат, манящий терпким искушением, проступающей истомой и заражающей одурманенностью.

— Ну не мне же. — Коварно улыбнувшись, впихнула в его руку салфетку, отступая на шаг назад, чтобы в следующий момент, с трудом взяв себя в руки, вежливо кивнуть на прощание и прошествовать мимо, — думаю, дальше вы сами справитесь. Еще раз извините.

А в растопленном разгоряченностью разуме почти мольба — не испорть, не превратись в животное.

— Как имя неловкой незнакомки? — мягкий хват за мой локоть. Не настаивает, просто очень заинтересован. Очень. Но поведи рукой — отстранит пальцы. Иначе захват был бы другой.

Отсюда еще один рациональный вывод — полностью самодостаточен, уравновешен и адекватен. И от этого осознания в голове почти ударная доза опьянения им, не повернувшим ко мне лица, просто закрывшим глаза и прикусом нижней губы смазывающий улыбку.

— Мы будем здесь около получаса. — С наслаждением оглядывая его профиль, внезапно глухо обозначила я. — У вас есть время узнать.

— Мы уже собирались попрощаться со знакомыми и уходить, но вызов принят. — Слабо усмехнувшись покачал головой, и задумчиво посмотрел на слабеющую эрекцию, не убирая пальцев от моей руки. — Если я одержу победу не незнакомка уедет со мной.

Внутри что-то очень похожее на взрыв. Неистового азарта, интереса. Сумасводящего возбуждения. Но произнесла ровно и твердо:

— Если она будет не незнакомкой.

— Имени узнать достаточно? — улыбнулся уголком губ, глядя в пол взглядом, насыщавшимся азартом, интересом и возбуждением. В том же широком спектре, что ощущала и я.

— Более чем.

Повернул ко мне лицо, сглотнул и посмотрел на губы. Ту же пересохшие под этим взглядом, запредельным по выраженности желания и призвавшим ровно тоже самое.

— Мне кажется, помада тебе не идет, потому я снова спешу на помощь. — Хрипло выдал он и дернул за локоть на себя. Уже двинувшуюся к его губам, помогая ускорить и без того неизбежное

Первый контакт резкий, голодный, перебивающий друг друга по силе жадности. Стук зубов почти до болезненности, но он будто мимо сознания, вскипевшем в жаре удовольствия. Прижал себе, обхватывая крепко, целуя нагло и совершенно беззастенчиво. Горячо и жадно. Получая тоже самое.

Настойчиво толкнул назад и я, потерявшись в ощущениях, в натиске его губ, в стянувшим мысли и разум удовольствии от вкуса яблока и жара на его языке, не соображая, послушно отступала, обвивая его плечи и голову, целуя глубже, разлетаясь на частицы в цунами из огня, рождаемого им и с неистовой отдачей подпитываемого мной.

До меня дошло, когда заступили за ширму, в небольшое помещение пустого и темного гардероба, где он тут же прижал меня к стене. Собой. С трудом отстранила голову, увела в сторону, пытаясь взять под контроль разнос ощущений и разорванные мысли в голове, а он этому никак не способствовал, склонившись ниже, касаясь губами шеи и хрипло прошептав соблазнительное:

— Играем по правилам или, может, все же…