Танго после - Анна Зорская

обижалась. А бабушка почему-то не подошла к ней, не стала утешать и гладить по голове как обычно. Сидела на стуле возле стола, застывшая. Когда Ольге надоело дуться, и она подошла к бабушке, та её не увидела. Глаза смотрели мимо. Ольге стало страшно, она громко расплакалась: они её не любят, дедушка уехал, не попрощался, бабушка на неё не смотрит. Она ведь ничего плохого не сделала. Плач ребёнка вывел женщину из ступора.

— Вот мы и одни, Олюшка.

Слёзы полились у неё из глаз. Ольге стало жалко бабушку, она впервые видела, как та плачет и заревела ещё сильнее.

___________________________________________________________________

У них ещё была квартира в центре Петербурга, прямо за Казанским собором, туда они переехали, когда Ольга стала ходить в танцевальный класс. Ей было пять. Школа не за горами, пора девочку приучать к городу. Но в загородный дом приезжали каждые выходные, благо недалеко на электричке.

Бабушка Зинаида Леонардовна была на половину итальянкой. Её дед Антонио Баньонелли с молодой женой приехали посмотреть далёкую холодную страну, да так и остались в России.

Их сын Леонард стал одним из первых российских топографов. Изъездил всю страну с экспедициями. Дома говорили только по-итальянски, чтобы сохранить родной язык. Сын Зинаиды Леонардовны вместе с невесткой погибли в экспедиции, тоже выбрали профессию не для домоседов. Но сама она любила город, для неё дворцы и мосты были милее гор и рек.

Ольга с младенчества слушала, как бабушка рассказывала ей про Италию, которую сама знала только по книгам, да воспоминаниям родных. Зинаида Леонардовна была влюблена в Италию, и Ольга, конечно, тоже не могла не влюбиться. Бабушка была замечательной рассказчицей. Италия казалась Ольге сказочной страной, где живёт сама красота, где добрые благородные мужчины и великолепные женщины. Ольга бредила Италией. Бабушка с детства подсадила её на Италию как на наркотик. Тем более, тогда мир не был так открыт, как сейчас, Интернета не было, и ребёнок питался бабушкиными сказками. Если у Ольги и была мечта — то, это Италия.

Они с бабушкой часто гуляли по городу. Ольга знала Петербург и каждый уголок в нём как свои пять пальцев. Знала всё про каждый дворец и каждый мост, каждый парк и каждый памятник.

— Смотри, Олюшка, это построил великий итальянец, — говорила она, показывая на очередную петербургскую достопримечательность. Зинаида Леонардовна очень гордилась своими итальянскими корнями.

___________________________________________________________________

В их загородном доме не самом богатом, но и не бедном, уютно и спокойно, кругом книги, какое-то несметное количество, кажется это они здесь хозяева, а людей пустили пожить только из милости. Много старинных вещей, некоторые привезены из экспедиций.

- Всё-таки едешь?

- Да. Еду. Он согласился. Идея-то была его. Видимо, стало любопытно, что там наклепала русская дурочка.

— Почему дурочка?

- Потому, что для него все женщины — дуры. А тут ещё и русская. Говорят, он бабник-женоненавистник. Два в одном флаконе. — На лице промелькнула её фирменная не то полуулыбка, не то, полу усмешка, за которую её так ненавидели женщины и боялись мужчины.

— Ты уверена, что тебе это нужно?

Ольга подошла к бабушке сзади, обняла и поцеловала в седую голову. Как она её любит! Бабушка совсем старая стала, болеет часто. У Ольги сжалось сердце.

— Ты же знаешь, что нужно.

Бабушка взяла Ольгину руку и прижала к лицу.

— Знаю, но будь осторожна, береги себя. А Серёжка-то едет? — спохватилась она.

— Что ты спрашиваешь? Конечно, — и улыбнулась широкой открытой улыбкой. Зинаида Леонардовна немного успокоилась. Сергей — Ольгин ангел-хранитель и рыцарь в одном лице. Таких благородных и добрых не бывает, он единственный.

___________________________________________________________________

Такси попало в пробку. Чёрт возьми, нигде не проехать, ремонт на ремонте, какие же идиоты там сидят. Ольга терпеть не могла чиновников, дармоеды. Свести бы их всех на один остров, сбрасывать деньги мешками с вертолёта, пусть там жируют, только бы ничего не делали, не руководили, никуда не совали свои носы. Представляю, как бы страна расцвела. Она улыбнулась, представив, как чиновники ловят деньги, дерутся, ругаются, пытаются вырвать мешки друг у друга. Картинка была сочная.

Она влетела в аэропорт в последнюю минуту, посадка уже заканчивалась.

— Блин, ты где? Сначала напросилась, теперь опаздываешь. Мы уже все на нервах, — Виктор небольшого роста, крепкий, с широким деревенским лицом, злился вовсю.

— Отстань от неё, — у Сергея отлегло от сердца.

Слава Богу! Он думал, что-то случилось, Ольга никогда сама не опаздывала, и в других это ненавидела. Никогда никого не ждала, просто уходила и всё.

— Ты как? Что-то случилось? — спросил он.

Ольга помотала головой, раздражённо: — Всё нормально.

В самолёте она села между мужчинами. В проходе не любила, все проходящие цеплялись за её кресло, а кто-то мог и завалиться, у окна бывало холодно.

Мужчины только теперь обратили внимание на её одежду. Всегда элегантная, (бабушкина выучка), аж до тошноты безупречная, тут она в джинсах не по размеру. Они велики, болтаются на бёдрах, мужская рубашка навыпуск, всё очень дешёвое. Кроссовки — китайский ширпотреб, большая сумка с вещами, явно неновая, дешёвая.

- Ты что так вырядилась, где эти шмотки нашла, на помойке? — Виктор с изумлением осматривал Ольгу. — Обалдеть! В лабораторию на каблуках, а в Италию в китайских кроссовках.

Ольга терпеть не могла Виктора, неумный, неспособный, всё берёт задницей, подлиза и карьерист, знает, кому угодить, кому польстить. «Представляю, как долго он лизал ботинки директору, чтобы попасть на эту стажировку».

— Зато ты только из бутика. Ещё бы волосы набриолинил. А парфюм! — она закатила глаза, — Сереж, давай поменяемся, у меня на его одеколон аллергия.

Чуть тише: — И на него тоже.

Сейчас она не хотела скандала. Пересела, стала смотреть в иллюминатор. Облака, облака. Задумчивая и грустная. Даже отрешённая.

- С тобой всё хорошо? — Сергей беспокоился.

- Слушай, Серёж, отстань, пожалуйста.

Видя, что он погрустнел, улыбнулась и погладила его по руке. Тот тоже улыбнулся, он не мог на неё сердиться, совсем.

___________________________________________________________________

Сергей ростом выше среднего, крепкий, но не грузный, всё-таки многолетние занятия танцами давали о себе знать, блондин, нет, скорее светло-русый, глаза голубые, очень светлые, симпатичный, но не писаный красавец.

Тоже смотрел в иллюминатор. Ольгино лицо немного заслоняло стекло. Какая она красивая, всю жизнь на неё смотрит и каждый раз поражается.

Иногда Сергея спрашивали, любит ли он Ольгу. Он не понимал вопроса, вернее не до конца его понимал. Как можно любить или не любить свою руку или ногу. Какой глаз Вы больше любите? Правый или левый? Ольга была неотделима от него с того