Сovert Netherworld. Бесконечность II. Медальон погибшей принцессы - Андрей Волков

о совсем уж диковинных вещах. О некой зловещей Организации, которая когда-то была побеждена, однако теперь воспряла вновь. И якобы цель этой Организации – мировой хаос. Немногие отваживались произносить её аббревиатуру – S.I.G.M.A., да и то шепотом, постоянно озираясь, словно бы эта самая Организация могла слышать каждое их слово. Хотя эти немногие смельчаки именно оное и говорили, что Организация всепроникающа, что в каждой стране и каждом городе, да что там городе, по всей Планете у них есть глаза и уши! Ещё ходили слухи о связанных с этой Организацией существах уж совсем зловещих и неназываемых.

Большинство обывателей-то, конечно, не брало многое из этого в расчет, но и отмахиваться от всякого беспокойного и нестабильного становилось труднее, и даже самые ярые скептики осторожно принюхивались к напряженной атмосфере тягостного ожидания чего-то грозного.

Смутные были времена.

Несколькими месяцами ранее

Самолет мчался над Понти́йскими равнинами. Он летел, из столицы Борисфена, в сторону подконтрольной Директории жемайтской губернии – анклава, за который в настоящий момент шли упорные бои с армией Северян. Промелькнула гладь стального моря. После этого воцарилась полная и глухая темнота голубых лесов, и она длилась до тех самых пор, пока летательный аппарат не пошел на снижение возле города Сауле.

Сидевший в салоне Сергей Александрович Адашев был прямым и неподвижным, как будто в него просунули палку. Его лицо было непроницаемым и напоминало голову хищной птицы, а большая непропорциональная голова покоилась на сжатых в кулаки руках, которые он поставил в подлокотники кресла. Коричневые глаза с прищуром под широким гладким лбом и тонкими бровями смотрели перед собой с равнодушным спокойствием.

Адашев знал древнюю, избитую истину любой войны: даже идеально спланированная операция может потерпеть крах, поэтому он не тешил себя мыслью, что его план будет блестяще выполнен и именно эта осторожность двигала претворение его плана вперед. Он не верил в легкие победы. Он вообще не привык верить, вера была для него ненужным излишеством. Он слишком хорошо знал, как манипулировать истинно верующими, если ты из тех, кто не верит ни во что и ни в кого, кроме самих себя. Нет он не отрицал веру, он, наоборот, упивался всем этим. Ему нравилось угодничество и подхалимство простого люда, который был готов отдать жизнь за свои идеалы, потому что этим можно было управлять и это можно было направлять в правильное для них русло. Такая уж натура у народа верить во все, что им скажут. А если человек слишком верит, значит, он лишен врожденного чувства субординации и порядка. Неслучайно любой тоталитарный режим с самого его момента становления стирает в человеке любую память о Боге. Поэтому надо научить людей этому порядку, а не пожелавших принять этот порядок призвать к ответу за их заблуждения и перед смертью подарить им шанс на просветление, а тех, кто и тогда не пожелает принять этот порядок, лишить жизни страшно и мучительно, чтобы следующая очередь видела, что бывает с теми, кто отказывается от принятия порядка и контроля.

Самолет чуть подпрыгнул при посадке и покатился по посадочной полосе к месту своей стоянки. Как только он остановился, Адашев энергично соскочил с него и направился к ожидавшей его черной тонированной машине. Генерал опустился на заднее сиденье, а стоящий рядом с автомобилем мужчина в штатском поспешно вскочил на место водителя. Дверцы захлопнулись, и машина сорвалась с места.

Ехали они недолго, минут пятнадцать. Пока не остановились перед старинным замком, сохранившимся здесь ещё со времен польского владычества над этими землями.

Не говоря ни слова шоферу, Адашев вылез из машины и отряхнув помятый костюм направился ко входу. Здесь его встречали два крепких парня в черном с автоматами наперевес, один из которых открыл ему дверь.

Вас ожидают, – было сказано ему.

Пройдя сквозь дверь, Адашев попал в просторный, но тускло освещенный холл, каменный пол которого был покрыт толстым и прекрасно выделанным ковром. На стенах вестибюля, висели несколько выцветших портретов людей, которые в свое время были, очевидно, владельцами замка. Пройдя вестибюль, Адашев на миг затормозил, словно бы раздумывая входить ему или нет, затем повернул тяжелую латунную ручку.

Он попал в большую комнату, точные размеры которой определить было невозможно опять-таки из-за тусклого освещения. Стены в этой комнате были обшиты дубовыми панелями. На одной стене висела большая картина с библейским ветхозаветным сюжетом, на другой висели часы, на полу, как и в холле, лежал ковер светло бежевого цвета, с потолка свисала большая чугунная люстра. Посередине комнаты стоял большой кожаный диван, а перед диваном – маленький стеклянный журнальный столик, на котором валялось множество книг и журналов. Взгляд Адашева был обращен к дальней стене, перед которой стоял мощный деревянный стол со старинным чернильным прибором и стоящим на стеклянной поверхности стола небольшом аквариуме, в котором игрались две ящерицы средних размеров.

– Какая причудливая сцена! – раздался голос. – Эти две ящерицы сцепились из-за добычи. Они дерутся, кусаются, всячески пытаются продемонстрировать друг другу свое превосходство. Но есть ещё одна третья ящерица. Она не участвует в драке, она только наблюдает. Она дает драться другим и терпеливо ждет пока её соперницы измотают друг друга и не смогут сопротивляться, и вот тогда она, как S.I.G.M.A., нападает, наносит удар и сжирает своих соперниц и их добычу.

Нельзя было определить был ли говоривший в комнате или где-то ином месте. Самого говорившего видно не было. Слышен был только его голос эхом, распространявшийся в пространстве.

Губы Адашева тронула почти невесомая улыбка.

– Весьма интересное сравнение, Координатор, – согласился он.

– Практическое, – отозвался голос. – Вся природа живет непосредственно по законам практики, и наша организация работает не интереса ради, генерал. Поэтому я надеюсь, что ваши усилия оправдают возложенные на них затраты.

Адашев коротко кивнул.

– Так и будет, – сказал он. – Согласно вашим инструкциям я и доктор Аристов провели серию опытов над объектом.

– И результаты? – поинтересовался Координатор.

– Выше всяких ожиданий! – раздался ещё один голос и из тени на тусклый свет вышел презентабельный мужчина лет шестидесяти в двубортном сером костюме. – Объект полностью готов к работе.

В пространстве раздалось одобрительное хмыканье.

– Как продвигаются дела с форматированием её памяти? – спросил голос Координатора. – Мы должны получить информацию о медальоне как можно скорее.

Доктор замялся.

– Это продвигается не так быстро, как хотелось бы, – сказал он. – Девочка начинает что-то вспоминать, но пока её мучают лишь видения о её прошлом.

Голос снова хмыкнул. Флегматично на этот раз.

– Это интересно! – заметил Координатор. – Значит, её организм отвергает форматирование