Невеста смерти - Алексей Макеев

— Это, наверное, чтобы «опознатушки» не затруднять, — предположил Лев.

— Вам виднее, — пожал плечами эксперт. — Судя по ниткам в ротовой полости, ему, чтобы не орал, кляп засунули. Насиловали черенком лопаты, причем так, что у него не только прямая кишка, но и все остальное в хлам — если бы его не повесили, то вряд ли выжил бы. Половые органы отделены той же лопатой, просто поднажали хорошенько, и все. Кровью истечь ему не дали, а повесили. Причем хочу отметить, что, судя по обилию воды на полу в гараже и его мокрым волосам, которые при довольно низкой температуре не успели высохнуть, его несколько раз обливали водой, чтобы привести в чувство, так что не исключаю, что в момент повешения он был в сознании.

— В общем, прошел все круги ада, — покивал Лев. — Только огня не хватает.

— Знаете, мне при моей работе удивляться как-то не положено, но этот случай… Грищенко, видимо, уж очень сильно кого-то обозлил, раз с ним так обошлись. Мне о таких расправах только в специальной литературе доводилось читать, когда в лихие девяностые братки полный беспредел творили.

— Намекаете, что умельцы оттуда? — спросил Лев.

— А черт его знает? Но рука у них набита.

— Кто Грищенко опознавал?

— Да бабы тут понаехали. Так орали и вопили, что я думал, от их криков покойники из холодильника сами повыскакивают! — ответил эксперт и, выбросив окурок, пошел обратно.

— Родители приезжали? — крикнул ему вслед Гуров.

— Я его отцу позвонил, объяснил как можно деликатнее, что с его сыном произошло, и попросил приехать. Он обещал, но потом мне позвонила мать Грищенко и сказала, что у его отца случился тяжелейший инфаркт, да и она сама еле живая.

— Ладно, я сам с ними поговорю, — пообещал Лев. — Как знать, может, начало этой истории нужно в Ильичевске искать? Мало ли кого он мог там обидеть? — И предложил: — Поехали на место преступления, покажешь, что и где вы нашли. Дома-то у Морозовой есть кто-нибудь?

— Домработница, — ответил тот.

Коттеджный поселок «Дубки» ничем не отличался от множества ему подобных, которых сейчас вокруг Москвы развелось видимо-невидимо. Особым достатком там, очевидно, никто похвалиться не мог, так, очень средний класс. Шлагбаум на въезде был, и даже списанный газетный киоск наличествовал, где коротал время дежурный охранник, но вот никакого забора вокруг поселка не было — заходи кто хочешь!

— Не очень-то они о своей безопасности заботятся, — заметил Лев.

— Так дорога эта в поселок только одна, с другой стороны речка, вот и получается, что вывезти что-то крупное отсюда никто потихоньку не сможет. Садов никто не разводит, значит, мальчишкам из соседних деревень тут делать нечего. Дома оборудованы охранной сигнализацией.

Увидев незнакомую машину, охранник вышел из будки, но, заметив следака, не стал задавать никаких вопросов и молча поднял шлагбаум.

Дом Морозовой был типовой, такой же, какими был застроен весь поселок, и стоял на берегу речки, что, наверное, считалось престижным. Домработница, украинка-нелегалка, даже пикнуть не посмела и безропотно пропустила их в дом. Парень показал Гурову, что и где было — гараж уже отмыли до блеска, и в нем ничего не напоминало о разыгравшейся несколько дней назад трагедии, так что ничего особо полезного Гуров узнать не смог. Потом они прошлись по участку, вдоль берега реки, и Лев понял, что если машина и была, то на другом берегу. Преступники приплыли на лодке, причалили к этому берегу, а, совершив то, зачем пришли, тем же путем вернулись обратно. В общем, ничего нужного для дела он в райотделе не выяснил, оставалось надеяться на то, что у Крячко и Вилкова день выдался более урожайным.

Когда они вечером собрались в кабинете, Гуров рассказал им о том, что сумел узнать.

— Профессионалы, однако! — заметил Стас.

— Да, как выразился судмедэксперт, рука у них набита, — подтвердил Гуров. — Ну а ты чем похвалишься?

— Поговорил я с этими бабами, назвать их женщинами — язык не поворачивается. Они скорее даже не бабы, а самки! Семь штук! Все одинокие, ни детей, ни плетей, но все состоятельные — у каждой какой-то свой бизнес. И завели они себе одного на всех любовника — у Грищенко на каждую был свой день недели. Эдакая общая игрушка! И никакой ревности! Они даже обсуждали между собой, как и с кем он обходится, полезной информацией делились, советы друг другу давали. Черт! — Не выдержав, Стас вскочил со стула и стал расхаживать по кабинету. — Лева! Это уже ни в какие ворота не лезет! Если сейчас так, то что дальше будет? Содом и Гоморра?

— А ты еще не понял, что мы в каком-то из этих городов уже давно живем? — невесело усмехнулся Лев. — Выгляни за окно! Посмотри! Газеты наши почитай, в том числе и объявления, в Интернете покопайся, по телевизору что-нибудь, кроме новостей, погляди! Ну а кроме этих семи женщин, кто еще был?

— Да все, кто движется и платит! — буркнул Крячко. — Без денег жить, конечно, нельзя — в победу светлого коммунизма давно никто не верит, но чтобы быть таким… Даже слова не поберу! Проститутка для него слишком мягко прозвучит. Грищенко готов был с кем угодно, где угодно и как угодно, лишь бы «бабульки» шуршали! Какая, к черту, оскорбленная отказом женщина? Он был как раз безотказный! Причем те семеро смотрели на это, и ни мур-мур! Главное, чтобы его похождения на стороне не задевали их постельно-интимно-сексуальные интересы!

— Хочешь сказать, что искать заказчика среди них — только зря время терять? — уточнил Лев.

— Да они, все семеро, по нему траур надели! Но при этом уже обсуждают следующую кандидатуру! И каждая предлагает своего! Как уж они этот вопрос решат, не знаю! Может, методом голосования, а, может, претенденты на освободившееся место тестирование и собеседование проходить будут! — зло говорил Стас. — А самое противное, я уверен, что они действительно найдут себе новую игрушку! Господи-и-и! — простонал он. — Куда мы катимся?

— Успокойся! — сказал Лев. — Валерьянки, что ли, выпей! А то бурлишь, как закипевший чайник! Скажи лучше, как они отреагировали на то, что он с дочерью Крайнова связался?

— Бизнес! Ничего личного! — ответил Крячко. — Он их заверил, что для них ничего не изменится, вот они и не волновались. Он же для них не человек был, а постельная принадлежность! Подушка, одеяло, матрац! Простыня, в конце концов!

— Стас! Охолонись! А то ты так себя до инфаркта доведешь! Чай лучше поставь! — попросил Гуров и, пока Крячко занимался чаем, обратился к Вилкову: — Саша, что у тебя?

— Я был в этом клубе. У них как раз репетиция шла, так что удалось поговорить и с каждым из стриптизеров по отдельности, и с администрацией. Там программа такая: общий выход, потом сольные номера, а в заключение — еще один общий выход. На фоне всех остальных Грищенко был несколько грузноват, вот ему и создали такой типаж — мужик! Не утонченный, холеный, лощеный мужчинка, а именно грубый мужик! И выступал он под псевдонимом Амбал. Как утверждает художественный руководитель клуба, многие женщины западают именно на таких. У Грищенко был свой сольный номер, и конкурентов у него нет, потому что повторить его некому — там действительно нужна, кроме всего прочего, большая физическая сила. Таким образом, в клубе никто не был заинтересован в убийстве Грищенко. Наоборот, там сейчас ломают голову, где найти ему замену. По межличностным отношениям: ни врагов, ни друзей. Со всеми ровный и спокойный, благотворительностью не занимался, но и подлостей не делал, в долг не давал, но и сам не просил. Жил своей жизнью.

— А что говорят по поводу его романа с дочерью Крайнова?

— Управляющий, когда обо всем узнал, сразу сказал, что лучше ему эту затею бросить. Ну его можно понять — он не хотел неприятностей для клуба. Из коллег Грищенко все тоже были уверены, что ничего из этого не выйдет, потому что некоторые из них на подобных историях уже пообжигались, — ровным голосом докладывал Саша. — Ребята там здравомыслящие, непьющие, некурящие, некоторые заочно учатся и деньги копят, чтобы потом какое-нибудь свое дело начать — молодость-то не навсегда. Тоже женщинами не брезгуют, но относятся к этому как к работе. Короче, на общем фоне Грищенко ничем не выделялся.

— У тебя все?

— Да, только у меня такое чувство, что побывал я в выгребной яме, куда меня с головой окунули так, что еще и ее содержимого нахлебался, — сдавленным от гнева голосом проговорил Вилков.

— Саша, я направил тебя туда потому, что ты ближе к ним по возрасту и тебе легче с ними разговаривать, — объяснил Гуров. — Стаса же я попросил поговорить с этими женщинами потому, что они зациклены на молодых мужчинах, а значит, не будут рассматривать его в качестве очередной постельной игрушки.

— Все нормально, Лев Иванович, — с трудом сглотнул парень. — Я же понимаю, что это моя служба. Только сам себе удивляюсь, как кое-кому там не накостылял по шее, когда мне предложили пойти к ним работать. Типа я им по внешним данным подхожу.