Боевой выход - Гончар Анатолий Михайлович

– Серега, – едва просунувшись в дверь, Фадеев окликнул лежавшего на кровати Ефимова. Тот отложил в сторону книгу, которую читал, и, продолжая лежать, вопросительно вздернул подбородок. – Ты дела и должность старшины сдал? – Вадим наконец-то влез в помещение и плюхнулся на кровать ушедшего на БЗ Славина.

– В принципе, да, – ответил Сергей, еще не совсем понимая, куда клонит ротный, – осталось акты распечатать и подписать.

– Тогда давай с утра в темпе подписывай и начинай заниматься с группой. На тебя через пару дней БР придет.

– Понял. – Ефимов оказался несколько ошарашен. Он, конечно, был готов к боевому заданию в качестве командира группы хоть завтра, но никак не предполагал, что это будет так скоро. Уж неделю-полторы для вхождения в должность, считал он, ему выделят, тем более и начштаба так говорил, но, увы, они оба ошибались. – Куда, не в курсе?

– Хрен его знает, боевого распоряжения пока еще нет. Скорее всего, ваши группы пойдут вместе – отрядом, – ротный кивнул в сторону пустующей кровати капитана Гуревича, – я командиром.

Сергей приподнялся на локте и понимающе покачал головой. Все правильно, больше некому. Зама в роте нет, у начштаба и в ПВД дел невпроворот, а замполита с его одной рукой никто на боевое задание не пустит, комбат все понимает: не дай бог что случится, себе дороже выйдет. Так что командиром отряда, получается, может идти только он, один-единственный и неповторимый майор Фадеев.

А неспешное течение жизни в пункте временной дислокации продолжалось. Пришли с задания третья и четвертая группы. Приехал и уехал выдававший деньги финансист. Комбат готовился провернуть какую-то «замуту» с местным фешером. Часы времени тикали дальше, отмеряя убегающие в никуда секунды…

В том, что старший сержант Шадрин на войну не рвется, Сергею предстояло убедиться в день получения боевого распоряжения. Личный состав пришел из столовой и располагался для послеобеденного отдыха, Ефимов лежал в своей кровати и сладко позевывал.

– Командир, – появившийся как чертик из табакерки, Виталик виновато развел руками. – Командир, – повторил он снова, словно опасаясь, что его не услышат. – У меня тут такое дело… – Было видно, что он замялся, специально изображая нерешительность. – Я к зубному записался… на четверг. – Сергей тут же прикинул: «Четверг – второй день выхода». Сразу стало ясно, куда дует ветер или откуда. – Я не смогу с группой, одно БЗ пропущу?

Ефимов раздумывал. Разрешить остаться – значит, в тыловой тройке образуется прореха, приказать идти с группой – как вариант, заполучить обузу. В том, что опытный «контрабас» при желании легко станет проблемой для всей группы, можно было не сомневаться. К тому же, возможно, у того предчувствие беды? И хотя сам Ефимов в предчувствия не верил, но не без оснований считал, что человека с таким настроением на БЗ лучше не брать.

– Оставайся. – В конце концов, Сергей решил, что первый вариант предпочтительней. Нет одного человека, и нет, бывало, и с восемью бойцами на БЗ ходили.

– Командир, я потом… если что… я… подгон с меня… у меня тут… – Виталик не договорил. Увидев смеющееся лицо Ефимова, он прервал поток слов и поспешил выйти.

Сергей остался один на один со своими мыслями, а были они не слишком радостными.

…Второй группе хронически не везло. Начиная со второго боевого задания ее преследовали неудачи. Не то чтобы были плохи командиры или бойцы оказались хуже прочих, вовсе нет. Просто… просто не везло, и все тут. Словно удача, отвернувшись на миг, вдруг отвлеклась на других и забыла повернуться обратно. И вот теперь ему предстояло развернуть капризную девушку на сто восемьдесят градусов. Но для этого предстояло еще многое сделать – ведь за те часы занятий, что он успел провести, выяснилось, что не все в его группе гладко. Особенно беспокоила нервозность, прямо-таки написанная на лицах отдельных бойцов. Накопившаяся усталость давала себя знать.

После обеда оформляли «решение» на карте. Трясунов, никогда серьезно не относившийся к подобному бумаготворчеству (в реальной жизни все равно складывалось и происходило все не так, как задумывалось), не требовал от командиров групп четкости и точности в его оформлении. И потому принимавшие «решения» группники не слишком старались, стремясь как можно быстрее покончить с «графическими» формальностями и передать бумаги в руки своему оперативному офицеру. Сергей, никогда до этого не занимавшийся подобным делом и имевший о нем лишь смутные теоретические представления, начертил на выданном ему листке – ксерокопии участка местности свой район разведки и, решив больше не ломать голову над тем, правильно он все это делает или неправильно, отложил в сторону цветные фломастеры. Теперь он спокойно сидел и ждал, когда сидевший напротив командир первой группы капитан Гуревич (тоже совсем недавно прибывший на замену выбывшему по ранению Копылову) закончит оформление своей карты и можно будет не мудрствуя лукаво использовать его «решение» в качестве наглядного пособия, то бишь шаблона.

Как ни торопился потом Ефимов наверстать упущенное, но провозился с бумагами гораздо дольше, чем рассчитывал. За окнами палатки уже темнело.

– Уф, наконец-то, – обрадованно воскликнул он, вставая из-за стола и разминая затекшую от долгого сидения спину.

Развалившийся за столом дежурного по части старшина первой роты старший прапорщик Косыгин понимающе улыбнулся.

– Минералку будешь? – предложил он, кивая на стоявшую на столе почти полную полуторалитровую бутылку.

– Не хочу. – Пить действительно не хотелось. Ефимов распихал канцелярские принадлежности по офицерской сумке и шагнул к дежурному столику: – Гриша Воробьев забежит, он мой оперативный офицер, передай, хорошо?

– Ноу проблем. – Косыгин взял бумаги и, поправив висевшую на боку кобуру с «ПМом», продолжил выполнение обязанностей дежурного по части.

Когда Ефимов вышел на улицу, то оказалось, что времени прошло все же меньше, чем он предположил, глядя на меркнущий за окном свет. Просто на небо наползла большая темно-серая туча, разом закрыв собой и находящиеся на западе белогривые горные вершины, и большую часть небосвода и спрятав за пологом туманной измороси ближайшие, нависающие над мотострелковым полком сопки. Шаловливый ветерок небрежным порывом принес прохладную свежесть, разом отметя все надежды старшего прапорщика на сухую погоду в дни предстоящего его группе боевого задания. Еще раз с нескрываемым разочарованием взглянув на свисающие к земле седые дождевые космы, он мысленно выругался, наконец-то догадался взглянуть на наручные часы и отправился ужинать.

На ужин были гречневая каша, килька в томате и свежеиспеченные оладушки. Наскоро перекусив (а к чему было тянуть, если все офицеры и прапорщики, «заморив червячка», уже разошлись?), Сергей поблагодарил стоявшего на раздаче солдатика, вышел на свежий воздух и двинулся в направлении жилых палаток. Но не успел он сделать и пары шагов, когда из-за угла столовой выросла широкая фигура старшего прапорщика Селиванова.

– Михалыч, тормозни. – Ефимов обернулся и увидел, что Артем держит в руке явно чем-то нагруженный полиэтиленовый пакет. – Ты вроде бы завтра на БЗ уходишь…

Сергей, подтверждая, кивнул головой.

– Тогда держи, – начальник столовой торопливо сунул руку в пакет и вытащил на свет божий сухой паек в картонной упаковке.

– На фиг? – непритворно удивился новоиспеченный командир группы. – У меня своих уже полторы коробки под кроватью стоит!

– Да это другое, – Артем улыбнулся и сунул паек в руки слегка опешившему Ефимову, – для разнообразия, гуманитарка. – И, развернувшись, поспешил к калитке ПХД.

– Понял, спасибо, – уже вдогонку крикнул Ефимов.

– Да ладно, чего там, – небрежно отмахнулся Селиванов и, не останавливаясь, пошел дальше.

Сергей посмотрел ему вслед, хмыкнул, встряхнул коробку – внутри отчетливо послышался звук сталкивающихся между собой консервных банок.