Национальный археологический музей Неаполь - Д. Перова

Эта мозаика выложена на полу дома Фавна в Помпеях и являлась копией живописного произведения греческого художника Филоксена (IV–III века до н. э.) «Битва Александра Македонского с Дарием». Она повествует о битве, произошедшей у города Исс в 333 до н. э. Это была первая встреча македонского царя Александра и персидского Дария III. Войско Александра по численности сильно уступало персидской армии, на что Дарий и рассчитывал. Однако победа оказалась на стороне македонского полководца. Александр прорвался сквозь строй персидских воинов и уже разит телохранителей Дария. Великий царь обратился в бегство. Александр не будет его преследовать и окажет почести взятым в плен членам его семьи, а на дочери персидского царя впоследствии женится. С самим Дарием он еще встретится на поле боя через два года, когда нанесет ему решающее поражение.

Именно этому поворотному моменту в битве и посвящена мозаика. Александр стремительно наступает, не обращая внимания на павших и вперив взор в своего противника, от его руки гибнут приближенные персидского царя. Дарий застигнут врасплох, он не может ничего изменить и принимает решение о бегстве, что и решит исход сражения. Отдельные фрагменты мозаики не сохранились, в частности, утрачено изображение македонских воинов, однако уцелел портрет самого Александра и его боевого коня по имени Буцефал. Грозен и прекрасен молодой македонский царь — здесь Александру немногим больше двадцати лет. Под его решительным и бесстрашным напором противник теряет уверенность и поддается страху. Испуг виден на лицах Дария и его приближенных.

В этой мозаичной картине поражают эмоциональный накал страстей, мастерская компоновка фигур на плоскости и превосходное изображение людей и животных в сложных ракурсах.

Скульптура эллинизма тяготела к максимально натуралистической трактовке человеческого тела и вниманием к эмоциональному состоянию модели, непосредственно отражавшимся в моделировке черт лица. Искусство пластики утратило идеализированновозвышенную интерпретацию образа человека, свойственную предыдущей эпохе, и обратилось к его природе, склонной к слабостям.

Изображение лежащей бездыханной амазонки как раз свидетельствует об этом. Скульптура повествует о немощи человека и быстротечности его бытия. Запрокинутая голова со слегка приоткрытыми губами и плотно сомкнутыми веками нарушает гармонию образа; молодое женское тело безжизненно поникло. Героиню можно было бы счесть спящей, однако застывшее на лице выражение трудно назвать безмятежным.

Лесное божество Пан, обладавшее полузвериной и получеловеческой природой, славилось умением сладостно играть на сиринге и любовью к прелестным нимфам. На представленной скульптуре Пан обучает музицированию юного пастуха Дафниса. Однако для любвеобильного Пана это занятие — лишь повод для сближения с прекрасным юношей, красота которого прельщает восхищенного бога. Молодой человек в смущении оставил игру и старается уклониться от настойчивого внимания Пана. Скульптор превосходно передал грациозную пластику чуть медленных и неуверенных движений Дафниса и контрастирующую с ними напористость простоватого Пана. Тонкие черты лица юноши выглядят идеально-прекрасными в сравнении с грубоватыми и гипертрофированными чертами Пана, в изображении которых видна его полузвериная природа.

Мозаичное панно было обнаружено на так называемой вилле Цицерона, раскопки которой проводились во второй половине XVIII столетия. В ходе работ были раскрыты фрески и мозаики, среди них — «Совет ведьмы» — мозаика, представляющая сцену из античной комедии, возможно, древнегреческого автора Менандра. На ней сохранилась подпись греческого художника Диоскурида из Самоса.

В интерьере комнаты за небольшим круглым столом собралось женское общество: две молодые дамы спрашивают совета у ведьмы. Обстановка помещения — изящный столик на резных ножках, вокруг которого сосредоточились героини, мягкие сиденья с тканью нарядной расцветки, служащие удобству и комфорту, — дает основание предполагать, что хозяева не нуждаются в средствах. Зритель становится свидетелем некоего ритуала, отвратительная старуха, держащая в руках сосуд с неведомым содержимым, дает ответ своим просительницам. Уродливые маски всех троих женщин не оставляют сомнения в их отрицательном характере.

Декор мраморного кратера посвящен детству бога вина и виноделия Диониса, рожденного внебрачным сыном Зевса. Ревнивая Гера, супруга громовержца, коварством и хитростью расправилась со своей соперницей и преследовала ее малолетнего сына. Пряча младенца от ненавидевшей его Геры, Диониса сначала воспитывали как девочку, после чего Гермес отнес мальчика к нимфам, которые и скрыли его от глаз ревнивой богини в зарослях.

Декор выполнен в технике рельефа. Высеченным фигурам героев повествования отведено практически все пространство тулова сосуда. Материал, из которого выполнен кратер, его размеры и довольно крупные в масштабном отношении персонажи создают впечатление монументальности.

Бронзовый кратер поражает монументальной мощью своих форм. Его массивное тулово возвышается на высокой ножке, которая в свою очередь стоит на квадратном основании, опирающемся на четыре стилизованные ножки в виде звериных лап. По углам основание декорировано рельефными фигурами. Кратер имеет колоколообразную форму с двумя характерными ручками у основания.

Скульптура была найдена в одном из домов Помпей, разрушенных при извержении Везувия и погребенных под пеплом. Дом носит имя Аполлона, поскольку в нем обнаружены фрески, посвященные этому богу.

Обнаженный Аполлон изображен в расслабленной позе опирающимся на тонкую колонну. Он задумчив, выражение его прекрасного лица чем-то напоминает загадочную архаическую улыбку. Обращает на себя внимание прическа златокудрого бога: его волосы собраны в узел, так называемый бант Аполлона. Олимпийский покровитель музыки и поэзии и искуснейший музыкант, Аполлон держит в руке лиру, ставшую его постоянным атрибутом и вплоть до наших дней символом поэтического искусства.

Светозарный Аполлон, воплощение идеала красоты, предстает в этой скульптуре юношей, линии тела которого почти по-женски мягки, а черты божественного лика своими нежностью и безупречностью пропорций готовы «поспорить» с портретами прекрасных дев.

Мраморная статуэтка Венеры — греческой Афродиты, покровительницы любви, прекраснейшей из богинь, — работы римского мастера была обнаружена в Помпеях. Нижняя часть ее тела скрыта драпировкой, перекинутой через руку и тяжелыми складками спускающейся к стопам. Скользя по крутой выпуклости бедра, она едва не обнажает божественное лоно.

Трактовка образа богини восходит к более ранним образцам греческой пластики, однако скульптура не обладает гармонией, свойственной классическому искусству. Излюбленный ваятелями легкий изгиб тела в виде латинской буквы S, дающий эффект легкой асимметрии и позволяющий расположить фигуру в максимально естественной позе, «обживая» окружающее пространство, здесь утрирован. Опора статуи, которой служит еще одна фигура, утяжеляет образ, лишая его гармонии.

Фавн (греческий Пан) почитался римлянами как бог — охранитель пастушеских стад, покровитель лесов и полей, дарящий плодородие. Он отличался веселым нравом, распущенностью и любвеобильностью.

Скульптура Фавна, найденная в Помпеях, представляет этого лесного бога юным и жизнерадостным, несущим собранные фрукты, дары щедрой природы. Его поза довольно статична, тяжесть тела распределяется равномерно на обе ноги, одна из которых чуть отведена назад в имитации шага, что слегка напоминает истоки античной пластики — архаичные статуи. Фавна нельзя назвать красивым, однако его образ не лишен миловидности и свидетельствует об очевидной симпатии скульптора к этому божеству.

Трогательный образ сидящего мальчика-амура притягивает взгляд зрителя. Скульптор, любуясь миловидным малышом, передал в мраморе пропорции его детского тела, мягкость завитков волос, обрамляющих пухлое личико, упитанные ручки и ножки, вызывавшие умиление у его современников и рождающие то же чувство спустя столетия и у нас. Младенец-амур держит собранные фрукты, но его мысли заняты чем-то отвлеченным, взгляд устремлен на что-то невидимое зрителю. Мастеру удалось повторить неподражаемую мимику ребенка: сжатые губки, надутые щечки и удивительное выражение огромных глаз, познающих мир: их можно охарактеризовать и задумчивыми, и чуть-чуть грустными, глазами человека, погруженного в глубины собственного существа.