Вилла в Италии - Элизабет Эдмонсон

А это что такое? Длинный конверт. Определенно письмо от адвоката — почему-то именно юристы чувствуют потребность пользоваться почтовыми принадлежностями нестандартного размера. Она перевернула конверт. Письмо от Уинторпа из адвокатской конторы «Уинторп, Уинторп и Джарвис», давних поверенных их семьи — во всяком случае, поверенных ее отца; к ней самой они теперь отношения не имели.

Неужели отец теперь общается с ней через адвокатов? Неужели дело зашло так далеко?

Делия закашлялась и чертыхнулась, испытав внезапную острую боль в груди. Она отнесла почту в кухню и положила на стол. Затем подошла к плите и включила газ под чайником. Кофе прочистит легкие и даст силу распечатать письма.

Воэн стояла к окну спиной и потому не видела силуэта за стеклом.

Джессика постучала в окно — сначала тихонько, затем погромче. Делия резко обернулась, застыла на миг в тревожном изумлении, потом облегченно выдохнула. Поспешив к окну, отодвинула вверх раму и втащила подругу через подоконник. Маленькая черная, с подпалинами, собачка вспрыгнула следом, волоча за собой поводок.

— Ради всего святого, Джессика, у меня чуть инфаркт не случился! — выдохнула хозяйка, подхватывая поводок и отцепляя от ошейника. — Зачем, скажи на милость, тебе понадобилось лезть по пожарной лестнице?

— Знаешь, что я тебе скажу: просто чудо, что грабители не шастают к тебе днем и ночью. Это абсолютно несложно.

— Есть аварийная сигнализация, которую я включаю на ночь и когда выхожу из дому, — ответила Делия. — Она зверски ревет, как воздушная сирена. Хорошо, что она не была включена, иначе ты свалилась бы от страха. О Боже! Догадываюсь, почему ты пошла с черного хода. Репортеры?

Джессика кивнула.

— Здесь?

— Установили наблюдательный пункт со стороны улицы, двое, можешь представить? Они знают, что ты моя подруга. Честное слово, неужели им больше нечем заняться, как только повсюду за мной ходить!

Делия пошла в гостиную, обогнула рояль «Шидмайер», занимающий почти все свободное пространство, и взглянула вниз, на площадь.

— Ты права, они здесь. Какая беспардонность — даже не позаботились притаиться или замаскироваться. Соседи будут жаловаться, указывая на то, что это фешенебельный район.

— А он фешенебельный?

— Нет вообще-то, иначе я не могла бы позволить себе здесь жить. Респектабельный — вот что они имеют в виду. Но что с тобой? Ты едва стоишь на ногах. Вижу, что твой кошмарный муж так и не соглашается дать тебе развод. Что он выкинул на сей раз?

— Разве ты не видела газет?

— Нет. Опять этот грязный Джайлз Слэттери?

— Нет, хотя он среди тех репортеров, что околачиваются у твоего парадного. Нет, я имею в виду важную новость — о ней кричат «Тайме» и другие серьезные газеты. Ричи назначен замминистра иностранных дел.

— Черт! Это еще сильнее привяжет его к респектабельному браку, не так ли?

Делия была давнишней и самой близкой подругой Джессики, а также единственным человеком, кто знал и понимал ее затруднительное положение, чьим советам она доверяла. Несмотря на то, что по жизни обе шли разными дорогами и муж Джессики, Ричард Мелдон, не любил Делию почти так же сильно, как и она его, молодые женщины оставались закадычнейшими из подруг. Если у Джессики были неприятности, она неизменно обращалась к Воэн за прибежищем, советом, утешением. И поскольку Делия не имела привычки смягчать выражений — за правдой.

— Когда он возвращается из Гонконга?

— Один из репортеров перед моим домом кричал что-то о следующей неделе. Из-за нового назначения, как ты думаешь? Или просто сыт по горло Китаем?

Мелдон в изнеможении бросилась на большой удобный диван, собачка прыгнула следом и примостилась под боком.

Гостиная Делии была похожа на свою хозяйку: экзотическая, преувеличенно-театрализованных размеров, полная ярких красок и художественного беспорядка. Воэн, ростом выше Джессики и с более роскошными формами, любила смелые цвета в одежде и в окружающей обстановке, и сегодня на ней были огромный бесформенный алый джемпер, красные кеды и крупные цыганские кольца в ушах.

Сейчас она смотрела на подругу со смесью тревоги и нежности. Та и сама прежде любила ярко одеться, предпочитая голубые и зеленые тона, которые лучше всего подходили к ее серебристо-светлым волосам и синим глазам на узком лице наследницы Плантагенетов. Но со времени замужества она делалась все более и более бесцветной, прячась за верблюжьими и бежевыми тонами, ни один из которых не соответствовал ни ее природным краскам, ни характеру.

— Ну, выкладывай: что еще говорил чертов репортер?

— О, спрашивал, переедет ли муж ко мне в Челси.

Когда Джессика со скандалом вырвалась из супружеского гнезда в Мейфэре, она переехала в крохотный домик в Челси, принадлежавший ее друзьям, уехавшим за границу, и Делия знала, какой счастливой чувствовала себя подруга в этом доме, не оскверненном присутствием ненавистного супруга.

Они молча переглянулись.

— Ты можешь переехать сюда, ко мне. В любое время. Ты и Хэрри.

Пес Джессики, названный так, потому что был куплен в «Хэрродз», являлся свадебным подарком от Делии.

— Чтобы рядом с тобой был кто-то, кто тебя любит, — с беспощадной проницательностью определила тогда Воэн.

Ричи невзлюбил собачку с первого взгляда.

— Это что, какая-то полукровка?

— Это хилер, пастушья собака.

— Как-как? Никогда о такой не слышал.

— Они родом из Ланкашира. Хватают коров за пятки.

— Если ты способна поверить в такую чепуху, то поверишь всему. Что за нелепый хвост бубликом? Почему ты не обратилась ко мне? Я бы купил тебе пристойную собаку.

— Спасибо. Хэрри — само совершенство.

Делия знала, что Ричи не из тех, кого легко не пустить туда, куда он стремится. Похоже, дом в Челси скоро перестанет быть безопасным убежищем для Джессики.

— Почему Ричард не может понять с полуслова? — досадливо бросила Воэн. — Почему не хочет принять, что брак распался, что был ошибкой?

— О чем ты говоришь? Ричи неспособен совершить ошибку.

У Делии имелось свое мнение на этот счет, и она его не скрывала. Мелдон сам по себе был ошибкой природы, и блестящий послужной список военного летчика, аса британских ВВС, великолепие оратора, приведшее его в парламент, умопомрачительная красота, богатство, связи, влиятельность не отменяли того факта, что, в сущности, он был «самое настоящее дерьмо».

— Я это знаю, и ты знаешь, — отвечала подруга. — Но видимость совсем другая, потому я в глазах общества — демон в женском обличье, раз хочу его оставить. Мой любящий супруг такой замечательный, как можно желать с ним развестись?