Нечего терять, или Мужчину делает женщина - Юлия Шилова

Мила подняла голову и растерянно посмотрела на меня.

– Он пришел, чтобы дать мне понять, что больше не нуждается в моих услугах. Понимаешь, не нуждается, и все. Ни в охранных, ни в сексуальных. Скорее всего, он уже успел меня уволить и взять на мое место другую. Возможно, она не так красива, как я, но она здорова… Только в этой гребаной больнице начинаешь понимать, что красота не самое главное. Самое главное – здоровье.

Неожиданно на пороге нашей палаты появился ослепительно красивый мужчина, похожий на зарубежного киноактера. Его белоснежный костюм был безупречен. Казалось, незнакомец просто ошибся адресом, перепутал нашу больницу с каким-нибудь дорогим рестораном, где должен состояться грандиозный банкет. Шагнув в палату, он вдруг уронил на пол букет свежих роз и уставился на нас.

– Простите… А где мой сын? Он, что, умер?

Заметив, как бледность заливает его лицо, я не смогла произнести ни слова.

– Он жив, – торопливо привстала Мила. – Вы просто перепутали палату. Ваш мальчик лежит точно в такой же палате, только в другом крыле. Больница построена в виде круглой башни, поэтому тут легко запутаться.

– Костя жив? – Мужчина смотрел на Милу так умоляюще, что нам с ней стало не по себе.

– Конечно… – твердо сказала Мила.

Мужчина наклонился и трясущимися руками собрал цветы.

– Извините, ради бога, – пробормотал он и вышел.

– Сразу видно, породистый мужичок. Богачи все породистые, даже если и родословной никакой нет. У него тут сын лежит. Совсем молоденький, лет двадцати, не больше. Поговаривают, что протянет немного.

– Он должен умереть?

– К сожалению. Рак крови. Он уже, бедный, весь высох… Прямо труп.

– Вот горе-то какое, – вздохнула я и закрыла глаза.

Представилось детство и ласковая мама, аккуратно расчесывающая мои волосы. Даже страшно подумать, что от химиотерапии волосы поредеют за считаные дни…

Я испытывала комплекс вины перед родителями за свою болезнь, за неустроенность. Они прожили вместе около тридцати лет и смогли сохранить тепло семейного очага. Все эти годы я чувствовала огромную родительскую любовь и заботу. Мне хотелось сделать для них что-то приятное, как-то отблагодарить за любовь и поддержку. Я стала мечтать, что, когда выкарабкаюсь, обязательно заработаю денег и куплю дом где-нибудь на берегу Черного моря. Мама и папа будут отдыхать там целый год и наслаждаться красотами Крыма. А я буду смотреть, как они купаются, и украдкой вытирать слезы радости. Я просто как живой увидела этот домик. Каменистые ступеньки спускались к самому морю. Дом будет просто утопать в зелени – самый настоящий райский уголок. Во дворе станет шнырять моя любимая собака Зоська и лаять на соседских котов. Сын будет кататься на водном мотоцикле и весело махать мне рукой…

Все это будет, все это обязательно будет. Только сначала нужно выкарабкаться, сначала нужно выжить…

Глава 3

Проснувшись, я пересилила головокружение и встала с кровати. Мила сладко спала и даже немного похрапывала. Вдохнув аромат цветов, я улыбнулась и вдруг подумала – начался новый день, пусть унылый, будничный, но совсем новый, еще не прожитый. Химиотерапия давала о себе знать. Ужасно выматывали постоянные приступы тошноты. Правда, некоторым назначали препараты, которые снимали приступы рвоты, но это стоило очень дорого – от тридцати до сорока долларов одна ампула. На курс лечения требовались вполне приличные деньги. Если приходила гуманитарная помощь, она просто расходилась по служащим больницы, которые, не стесняясь, торговали потом этими ампулами. У них они стоили немного дешевле, чем в аптеке. Такова реальность, и от этого никуда не денешься.

Я вышла в коридор. Стены были тоскливого грязноватого бледно-зеленого цвета. Эту больницу и так называют домом смертников, а тут еще такие ужасные стены! Словно склеп, в котором заболевших людей заживо похоронили. В конце коридора я увидела открытую балконную дверь. На балконе в удобном кресле сидел молодой парнишка.

– Я вам не помешаю? – нерешительно спросила я.

Молодой человек обернулся, но ничего не ответил. Он как-то странно посмотрел на меня, даже показалось, будто он меня не видит.

– Ты хочешь жить? – неожиданно спросил он.

– Хочу… – растерялась я.

– Я тоже… Но мне осталось совсем немного. Может быть, не больше месяца.

– Ты это брось. Такой молодой, а уже помирать собрался, – дежурно подбодрила его я.

– У меня рак крови, – сказал парень. – Это не лечится. А так хочется еще хоть немного пожить. Хотя бы самую малость…

– Тебя зовут Костя?

– Да, а откуда ты знаешь?

– Твой отец перепутал палату и пришел к нам. У тебя очень красивый отец. Он артист?

– Артист? Вовсе нет. Он очень богатый человек, денег полно, а сына вылечить не может.

Я стала успокаивать его. Голос у меня дрожал, я очень нервничала. Новый знакомый взял меня за руку и с отчаянием заговорил:

– Послушай меня внимательно. Мне осталось жить считаные дни, а может быть, даже часы. Месяц – в идеале. Понимаешь? Это очень серьезно. Вчера я у ординаторской подслушал разговор отца с лечащим врачом. Они скрывают от меня правду, думают, что я ничего не знаю. Мне требуется твоя помощь.

– Моя? – опешила я.

– Ты должна мне помочь. Сама знаешь, просьба умирающего – закон.

Я сжала его ладонь:

– А где гарантия, что я умру от старости? Может, от меня тоже что-то скрывают. Ведь ты совсем меня не знаешь.

– Ты выздоровеешь. Я это чувствую. У тебя все будет хорошо. У меня есть деньги. Узнав о своей болезни, я положил их в шкатулку и закопал на даче отца. Как только выпишешься, поезжай на дачу и отыщи шкатулку. В ней ровно сто пятьдесят тысяч долларов. Двадцать из них твои. Адрес дачи вот на этом листочке, – он протянул мне бумажку. – Смотри не потеряй. – Парень тяжело откинулся на спинку кресла, силы покинули его. – Только будь осторожна. Отец ничего не должен знать. На даче он бывает редко, в основном по выходным. Лучше копать ночью, чтобы не увидели соседи. В нашем саду есть одна-единственная яблоня. Копай рядом с ней, не ошибешься.

– Господи, да что ты такое говоришь?! – воскликнула я.

– Знаю, что говорю, можешь не сомневаться. Я еще в здравом уме и твердой памяти. Спрячь листок. Выкопаешь шкатулку, двадцать тысяч возьмешь себе, а остальные деньги отвезешь моей любимой женщине.

– Любимой женщине?

– Ты считаешь, что у меня не может быть любимой?

– Нет, ну почему? Только при чем тут я? Ты мог бы ей позвонить, рассказать про деньги. Она бы их сама забрала. Так проще и намного надежнее.

– Может быть, но я так не сделаю.

– Почему?

– Потому что она не возьмет эти деньги.

– А с чего ты взял, что она их возьмет от меня?

– Потому что меня уже не будет на этом свете.

Казалось, все это просто дурной сон. Какой-то нелепый, абсолютно нереальный… Хотелось только одного – чтобы он поскорее закончился. Сердце болезненно сжалось.

– Я предлагаю тебе хорошие деньги за эту услугу, и ты должна согласиться. Понимаешь, она любовница моего отца, но была близка и со мной. Нам было очень хорошо вместе. Мы встречались тайно несколько месяцев. Отец ничего не знал. А затем произошла небольшая ссора. Она назвала меня сопляком и сказала, что я никто и зовут меня никак. Мол, я живу только за счет отца, а сам ни на что не способен. Она поставила точку на наших встречах и стала меня избегать. С тех пор, как я заболел, ни разу не навестила меня. Мне всегда хотелось доказать, что я на многое способен и у меня могут быть собственные деньги. Я пошел на подлость и обокрал отца. Понимаю, что это аморально, но у меня не было другого выхода. Я выкрал деньги из сейфа. Ты даже не представляешь, какого труда мне это стоило. Отец пришел в дикую ярость, перетряс весь обслуживающий персонал, а я остался вне подозрений. В конце концов, я его сын. Понимаешь, сын! Я не виноват, что мы полюбили одну и ту же женщину. Разница в том, что я полюбил ее по-настоящему, а отец… так, просто пользуется ее красивым телом, покладистым характером.

– Она старше тебя?

– Да, на пятнадцать лет. При чем тут возраст, если приходит настоящее чувство? Мне необходимо доказать, что она ошибалась. Я знаю, отец дает ей какие-то жалкие подачки, а я хочу сделать для нее намного больше. Я мечтаю сделать ее богатой. Я хочу, чтобы она вспоминала обо мне с сожалением.

– Ты сам откопаешь эти деньги, как только выпишешься из больницы, – перебила я его.

Костя не обратил внимания на мои слова и, достав второй листок бумаги, положил его мне на колени.

– Это ее адрес. Передашь ей, что я очень ее любил, что эти деньги я заработал. Заработал ради нее. Чтобы она смогла расстаться с моим отцом и начать новую жизнь. Она обязательно встретит любовь, родит красивого мальчика и назовет его моим именем.

– Но почему ты мне доверяешь?

– Не знаю. Интуиция.

Мы помолчали. Я украдкой смахнула слезы и наконец решилась заговорить снова: