Через тернии – в загс! - Алина Кускова

Алла вернулась к себе в комнату под непрекращающуюся трель звонка. Тот, кто звонил, был очень настойчивым. Конечно, этим упорным типом оказалась генеральная директриса, потребовавшая немедленно Емельянова к аппарату. Алла ответила, что шефа нет у себя. Куда он отправился, не поставил в известность. Ей так хотелось сказать, что он пошел в туалет смывать помаду, но сдержалась. Кто знает их отношения. Вдруг Емельянов никакой не хозяин здесь, и Эмма сама уволит Аллу за дерзость. Но та, похоже, лишать работы ее пока не собиралась, наоборот, подкинула забот. Она потребовала срочно найти Максима и передать ему, что место вечерней встречи переносится. Алла пообещала все обязательно передать. А что она ожидала? Да, они целовались сегодня, после чего решили сходить в ресторан. Как будто, кроме Емельянова, той больше не с кем таскаться по ресторанам. Вцепилась в него мертвой хваткой: утром она с ним, в обед – к нему, так еще и на вечер строит совместные планы! Сейчас, держите карман шире, она все расскажет, она им эту встречу организует. Да ни слова не скажет! Пусть ждут друг друга: он у аптеки, а она в кино. А завтра на том же месте в тот же час.

Хорошо, что врать Алле не пришлось – после обеда Емельянова след простыл. Искать его она не собиралась. Никто толком не знал, чем увлекается их новый начальник, кроме тренажеров. С чистой совестью Алла дождалась окончания рабочего дня и направилась домой. В лифте Татьяна принялась рассказывать ей про своего Толика, по принципу «скажи мне, кто твой друг…» Получалось, что Толик у нее золотой парень и все его друзья – такие же. Алла разглядывала кабину лифта, где она ночью танцевала танго с Максимом и улыбалась. Завтра она обязательно скажет ему что-нибудь приятное. А еще лучше, если они вдвоем застрянут в лифте, и… Двери раскрылись, как всегда, не вовремя, помешав Алле дофантазировать остальное.

На улице фантазии развеяло ветром, как пушинки с белых одуванчиков. Реальность больно ударила лысыми одуванчиками по мозгам: у подъезда их офиса Емельянов раскрывал дверцу своего автомобиля и подсаживал туда Машку из рекламного отдела! Алла, как вкопанная, замерла посреди улицы. Шеф, радостный и довольный, юркнул за Машкой следом и захлопнул дверцу с тонированными стеклами. Машина загудела и сорвалась с места. Алла не верила своим глазам: Емельянов собрался изменить Эмме?! Значит, все это чушь про мои года, мое богатство. Мужикам нужно молодое здоровое тело! Престарелых красоток побоку! Она ему докажет, что еще может нравиться молодым мужчинам. Где они, эти мужчины?! Алла обвела глазами округу, вдали маячила худощавая нескладная фигура Виталика Семенова, которому она всегда нравилась. Ну и что, что ему еще нет и тридцати, это даже лучше. Она тоже выглядит не на свой возраст, ее всегда незнакомые люди называют старшей сестрой Аленки, а не мамой.

– Ну и что? – глубокомысленно поинтересовалась Татьяна, толкая подругу в сторону своего мелкого красного «Матиза». – Ничего особенного. Человек решил сделать доброе дело, подвезти сотрудницу. Может, им по пути? Так я скажу Толику, чтобы он приводил друга в воскресенье? Я пирогов напеку.

Алла сжала губы и отрицательно покачала головой. Сдаваться она не собиралась. Недаром ей приснился такой провокационный сон, ох, недаром! Судьба сама подсказывает – нужно действовать, чтобы что-то получить. Всегда и всюду, даже в лифте. Вот если завтра они застрянут, то Алла ему устроит такой компромат! Что там туфля, она скинет с себя всю одежду! И пусть потом оправдывается, что он ни при чем. Она задумалась над завтрашним гардеробом, скидывать нужно не просто вещи, а сущий гламур! Она залезет в заначку, которую собирала для отпуска, и потратит ее на эксклюзив. И купит себе новые туфли. Алла вздохнула, к морю они собирались ехать втроем. Если она потратит деньги на тряпки, то лишит своих детей летнего отдыха. Она вздохнула и села к Татьяне в машину, им действительно было по пути.

Затарившись в супермаркете по полной программе, Алла потащила продукты к дому. Возле подъезда, как обычно, сидели словоохотливые старушки и переживали за своих соседей. Доставалось каждому, кто проходил мимо них, оттого жители дома ныряли в свои подъезды, как перепуганные лягушки в тину пруда. Алла прибавила было шаг, но с тремя пакетами и дамской сумкой за спиной бежать было практически невозможно. Ничего не оставалось, как пройти мимо престарелых дам с гордо поднятой головой. Пусть позубоскалят, она им отвечать не станет.

– Аллочка, – проскрипели хором те, едва завидев ее на углу дома, – а твои уже сидят в квартире, тебя дожидаются. Или не ждут совсем, к чему ты им нужна? Разве что пожрать сварганишь? Им по молодому делу одним небось посидеть хочется, срамотой всякой заняться. Аллочка, чего молчишь? Картошечку по какой цене покупала? Она у тебя китайская, как и сумка? Ты что, патриотка далекой республики? Или у тебя брак с ихним басурманом намечается? Тамара Геннадьевна видела, как тебя иностранец подвозил…

– Он, между прочим, швед, а не китаец, – не выдержала Алла, поравнявшись со старушенциями. – А картошечка, бабушки, молодая, кубинская. Сейчас нажарю с луком, пальчики оближешь. «Чтоб они слюной захлебнулись», – подумала Алла и, пожелав им доброго вечера, потопала к лифту.

Жарить ей ничего не пришлось, на кухне царствовал Антон, и оттуда по всей квартире разносились умопомрачительные запахи. Алла сглотнула слюну и скинула плащ и туфли.

– Ой! Аллочка пришла! – Из ванной комнаты выскочила дочь, чмокнула ее в щеку и побежала в свою комнату. – Выглядишь потрясно, тебе идет! Внизу объявление повесили: в семь часов отключат горячую воду. Так что поспеши.

Мельком взглянув на часы, Алла побежала в ванную, у нее оставалось целых полчаса. Но нужно было спешить. Быстро раздевшись, она забралась под душ и блаженно закрыла глаза.

– Пусенька! Лапусенька! Твой ежик принес тебе наливное яблочко на золотом блюдечке.

Алла улыбнулась. Так вот, как они общаются друг с другом, когда остаются одни. А при ней все слишком официально. Наверняка, Антон приготовил что-то вкусное и тащит свое яблочко своей Лапусе.

– Лапуся! Я обижусь, если ты не съешь, – игриво продолжал зять, открывая дверь в ванную комнату, которую Алла, спеша в душ, забыла закрыть на защелку. – Съешь кусочек, поцелую разочек, – пел Антон.

Алла открыла глаза и с ужасом увидела, как открывается дверь. Крик застыл у нее в горле, руки задеревенели. Она еще ни разу не оказывалась в таком дурацком положении. Конечно, не считая того, что в первое время забывала, что у них проживает Антон, и закрывала утром его на два замка. А ночью пару раз спросонья забегала к дочери, когда та, как ей казалось, стонала от боли. Был еще один вопиющий случай беспамятства, когда теща забыла зятя на балконе. Тамара Геннадьевна вызвала милицию, подумав, что к Хрусталевым забрался вор, те долго разбирались, что к чему, в результате чего весь дом оказался в курсе гражданских отношений ее молодых.

– Лапуся! – произнес Антон и опешил.

– Тебе тоже доброго вечера, – улыбнулась Алла, прячась за прозрачную занавеску. – Курсовую сдал?

– Добрый вечер, – ответил воспитанный Антон, прижимая к груди поднос с яствами. – Сдал, спасибо, что вспомнили. Профессор такой въедливый мужик оказался.

– Сложная курсовая? – Алла, делая вид, что ничего не случилось, продолжала намыливать себя мочалкой. Она пыталась закруглить разговор на более интеллигентной ноте. Не кричать же ему, что он идиот. Зачем притащился, мог бы и постучать.

– Сложная, – кивнул покрасневший Антон и принялся переминаться с ноги на ногу. – Инвестиционная политика в системе рыночных отношений.

– Надо же, – покачала головой Алла, – какая интересная тема. И сколько получил? – Кто ее тянул за язык? И чего он стоит, как истукан? Ах, да. Она же его спросила. Но мог бы догадаться, что она поддерживает с ним разговор только из приличия.

– Пятерку, – с удовольствием сообщил тот. – Можно, я пойду?

– Да, конечно! – обрадовалась Алла. – Иди. Заходи еще, если что. – Что она говорит?! Алла закрыла рот рукой. Более глупого положения в ее жизни еще не было, не считая туфли в кармане Емельянова.

– Тошка! Тошка! – раздался крик дочери. – А ты что тут делаешь? – поинтересовалась она после того, как тот пискнул в ответ. – Мамуль, тебе спинку потереть?

– Спасибо, спасибо, дорогие мои, – Алла нервно намылила себе лицо. – Сама как-нибудь. Мы тут, – она задумалась, как бы оправдаться, – говорили. Про отношения. Антон молодец! Ты, я надеюсь, тоже курсовую сдала на пять баллов?

– Аллочка, может, поговорим позже? – усмехнулась дочь и вытащила своего Тошку из ванной.

Алла обессиленно опустилась в ванну и полила себя водой из душа. Она никогда не научится жить под одной крышей с зятем. Для нее это было существо неизвестного рода: с одной стороны, вроде бы мужчина, а с другой стороны, второй ребенок. По крайней мере, она старалась вести себя с ним, как с ребенком. Получалось отвратительно.