2009 № 9 - Мария ГАЛИНА

— Не медведь это, — тихо произнес Влох. — Это оборотень.

— Чего оборотню в такой глуши делать? — усомнился Радим. — И следы зачем затирать? Он в человека перекинется да уйдет. Я знаю, как они себя ведут.

— Где? — спросил Дардейл, стараясь не смотреть Радиму в лицо.

— Под городом лет пять назад объявился один. Только он в волка перекидывался. Вовкулак называется.

— И что с ним стало?

— Затравили его городские, потом просадили кольями и так проткнутого закопали на Могилихе. Потом болтали, будто он все равно встает, но это уже брехня, детишек пугать. А тут просто медведь. Поросенка схватил и думал, что стадо побежит. А секач не стерпел и кинулся. Медведь его задрал, потом по земле повалялся, они это дело любят, а тушу уволок. Прикопает где ни на есть, а потом будет тухлятиной лакомиться.

— Гладко у тебя получается, — Влох не то Радиму говорил, не то себе под нос бормотал. — Только все равно это не медведь, а оборотень. Я их породу во всяком обличье чую.

— Чего тогда на меня смотришь? — напрямую спросил Радим. — Я не медведь и не оборотень, знать должен, раз это дело чуешь.

— Знать-то знаю, а на медведя твоего поглядеть хочу поближе.

— Я и сам хочу, но боязно. Ни медведя возле добычи, ни оборотня зря тревожить не стоит. Были бы вы охотники, я бы понял, а вы говорили, что амулетики делаете.

— Артефакты, — скрипучим голосом поправил Влох.

— И нам удивительно, — добавил Дардейл, — что земля взрыта, следы затерты, а ни одного клочка шерсти не видать. И потом, куда он тушу девал? След где, хоть медвежий, хоть человеческий?

— Землю кабаны взрыли еще прежде того. А где следы — не знаю. Сами говорите, нечисто тут. Так я вас и предупреждал, что в здешних краях нечисто. Уходить надо.

— Уйдем. Но сначала... — Влох вскинул руки и незнакомым гортанным голосом пропел заклинание.

Начиналось серьезное колдовство, которого путники до сих пор избегали, экономя силы для неведомой цели. Радим сморщился и попятился от мага. Видимо, заклятие больно стегнуло по изощренным чувствам проводника, привыкшего ловить чуть заметные токи природной силы. Влох продолжал выпевать слова незнакомого, давно сгинувшего наречия, и в ответ раздался не то треск, не то рев разъяренного зверя. Ясень, стоявший у самого края полянки, качнулся, сгибаясь немыслимым для дерева изворотом, кора вздыбилась шерстью, трухлявое дупло обернулось зловонной пастью. Чудовище рвалось к поющему чародею, но корни, слишком глубоко ушедшие в землю, покуда не пускали его.

Затем в дело вступил Дардейл. Короткое, словно вскрик, заклинание, и зверь, наконец высвободивший лапы из взрытой почвы, вместо того чтобы прыгнуть на врага, метнулся в сторону и, ломая кусты, исчез.

— Арбауэр! — выдохнул Дардейл. В голосе его было больше восхищения, нежели страха. — А я-то не верил, что они есть на свете.

— Аюкла, — тихо произнес Радим. — Я думал, в здешней дуброве леший пошаливает, а это вон кто!

— Красавец! — восхищенно добавил Дардейл. — И ведь расскажешь кому — не поверят.

— Что ж ты его отпустил? — посетовал Влох. — Бить надо было.

— Ничего, мы свое возьмем... Не может быть, чтобы он нам корешка не отломил.

Чародей наклонился, начал разгребать многократно взрытую почву. Влох подошел, принялся помогать.

— Воняет, — недовольно произнес он.

— Это от кабана. Туточки он закопан. А вот и корешок!.. — Дардейл потянул из земли корень, обломленный спешащим оборотнем.

Почти сразу после того был найден второй корень, а затем и еще один, поменьше. Теперь и Влох оставил хмурый вид и излучал довольство.

— Нет там больше ничего, — напомнил о себе Радим, — а поросенок сгорит, если еще будете копать. Или съест его кто-нибудь. Придется тогда кабана выкапывать вонючего.

Угроза подействовала, и перемазанные землей волшебники поспешили обратно в лагерь, разглядывая на ходу свои находки.

— Из этих корней амулеты делать будете? — без особого интереса спросил Радим.

— Из них, — откликнулся Дардейл, даже не поправив проводника, который опять обозвал колдовской артефакт амулетом.

— Я знаю тут одну травницу, которая тоже амулеты готовит, так она бы корешок аюклы за версту обошла. Кто понимает, сразу видит: от этой штуки только порча, равно на всех, и на того, кого сглазить хотят, и на того, кто колдует. С аюклой шутки плохи, это тебе не майская трава и не мышиный череп. Так что вы там осторожнее.

— Почему ты его аюклой зовешь? — поинтересовался Дардейл.

— А вы почему кличете аюклу арбауэром? — не остался в долгу проводник.

— В книге монстров и магических существ, — наставительно произнес Влох, — арбауэром назван оборотень, в обычном состоянии имеющий вид дерева, но способный трансформироваться в медведя. Добычу он закапывает в земле, укореняется поверх нее и высасывает соки. Впрочем, никто из ныне живущих магов не рассказывал, будто встречал живого арбауэра. Книга монстров написана не колдуном, а библиотекарем, так что сказок в ней больше, чем правды. Просто удивительно, что эта легенда оказалась истинной.

— У нас об аюкле тоже сказки рассказывают. Растет, мол, в лесу дерево-людоед, которое кричать детским голосом может: «Аю! Аю!..». А кто подойдет на крик, того схватит. Враки, конечно, вы сами видели: оно как дерево ничего не может.

— А кричать?

— Того не знаю. Сам первый раз аюклу видел. Вы уж его не трогайте, зверюга безобидная, пока в глуши живет.

Дардейл усмехнулся кривоватой улыбкой и согласно сказал:

— Нам самим твой аюкла живым нужен. Убили бы его сейчас, сила вот этих обломков вдесятеро бы упала. Так что пусть гуляет, покуда его корни носят.

В лагере колдуны, даже не глянув на завтрак, занялись добычей волшебной. Корни были вымыты в ручье, выпрямлены и обмотаны серой пряжей, добытой из мешков. Началось колдовское действо. Радим поморщился и, отломив свою долю свинины, отошел подальше. Глухо доносились голоса, волны чужой магии неприятно свербили разум, путая мысли. И зачем взял с собой таких попутчиков? Ведь знал, что так будет. Волшебники идут по волшебным делам, — значит, будут колдовать. А все равно взял. Похвастаться, что ли, захотелось? Или просто невмоготу стало одному быть? Ну, теперь терпи. Вот один гундосит, и пряжа, которая и не пряжа вовсе, закручивается по часовой стрелке, истаивая и впитываясь в живую древесину. Теперь второй начал крутить против часовой стрелки. Так и будут, один посолонь, другой противосолонь, пока на корешке не образуется прочный слой. И впрямь, никакой тайны, просто научились темный чародей и светлый волшебник вместе работать. Им хорошо, их двое. Интересно, играют ли они друг с другом в карты или каждый раскладывает свой пасьянс? Ну... вроде закончили. Можно возвращаться.