Белая лошадь - горе не мое - Наталья Соломко

География - это красиво! Дальние страны, лежащие где-то там, за горизонтом, за тридевять земель, "ревущие" сороковые широты, горы и водопады!.. А здесь что? Лес да поле с оврагом, дорога в выбоинах...

А Саня шел да шел по дороге, глубоко вдыхая ночной, влажный ветер. Иногда приходилось зажигать фонарь. В резком желтом свете блестели рядом напряженные темные глаза Кукареки, ночь окружала его страхами, он жался к учителю. От этих лесных страхов отвлекало Кукареку только то, что сразу за ним шел вундеркинд Боря и постоянно наступал ему на пятки.

Они сошли с дороги, вошли в лес. Сразу потянуло речной свежестью. Маленькая речка Утя чуть слышно бежала рядом с ними среди травы и деревьев, и Саня даже засмеялся тихонько - так ему вдруг стало легко и счастливо. Отчего? Кто его разберет... Вот шагают они все вместе по ночному лесу, и земля пружинит под ногами, а город, каменный, замкнутый со всех сторон своими стенами и крышами, остался где-то вдали, и там уже ложатся спать... А в середине цепочки легко ступает по траве Петухова Юля из десятого "А", и это почему-то неуловимо, непонятно меняет все в мире, делает его еще прекрасней, и хочется идти, идти, хочется, чтоб не кончалась тропа, и этот лес, и ночь эта...

А Исупов Леша шагал в самом конце цепочки, думал о своем и не замечал ни леса, ни осени... "Что же делать? - отчаянно думал Исупов. - Что мне делать?.. Виталя маленький, глупый, он не поможет, я один..." Ночь была, никто не видел несчастное Лешино лицо, а утром оно стало уже обычным: он придумал.

Он бегал со всеми на тренировку, чистил речку, заготавливал дрова. Никто не знал, что с завтрашнего дня ученик шестого "Б" Леша Исупов начинает новую жизнь...

День прошел быстро, как все хорошее. И как все хорошее, кончился он плохо: опоздали на электричку. Перед самым отходом дежурный Толик Адыев отправился мыть посуду и непостижимым для себя образом вместе с котелками и кружками ушел в соседний лес. Искали долго, а следующая электричка шла только через полтора часа... Дома всем попало. А больше всех, конечно, Сане.

Даже мама сказала ему:

- Ты меня в гроб вгоняешь!

А уж про Арсения Александровича и говорить нечего.

- Александр! Ты поднял на ноги всю школу! Мне оборвали телефон: где ты? Где дети? Что случилось? И я не знал, что отвечать, Александр! Александр! Это возмутительно!

Кончилось тем, что Арсений Александрович проклял сына и его педагогическую деятельность.

Саня обиделся и ушел спать - ему с утра надо было на уроки, а, кроме того, завтра ведь предстоял малоприятный разговор с директором школы, надо было копить силы...

- Что показывает барометр? - поинтересовался он, входя в родной шестой "Б".

- Штормит! - жизнерадостно отозвался шестой "Б".

- Дома сильно попало?

- Сан Сенич, а я на стоянке одеяло забыл!

- Молодец! - похвалил Александр Арсеньевич рассеянного. - К уроку готовы?

- Сан Сенич, - сразу зашумел шестой "Б", - а куда сегодня поплывем?

- Тихо! Сегодня будем открывать Америку.

- Ур-ра!

- Тихо, я сказал! Сдвигайте парты к стене, Атлантический океан - на пол... Кто будет держать небо?

На этот вопрос шестой "Б" реагировал без восторга: скучное это было занятие - держать над океаном карту звездного неба...

- Нет добровольцев? Назначаю по списку: Васильев, Козаченко, Кравченко, Пименов...

- Я в прошлый раз держал! - возмутился Васильев.

- Извини, забыл. Вовик Смирнов, значит, твоя очередь страдать. Быстренько.

"Атланты" нехотя побрели за картой.

- Девочки почему-то никогда не держат! - попенял один из них.

- Не почему-то, а потому, что они девочки, - объяснил Александр Арсеньевич. - А тяжелой работой должны заниматься мужчины.

Шестой "Б", толкаясь и споря, устраивался на полу, вокруг "океана".

- Выходим из Лиссабона, - сказал Александр Арсеньевич, оглядывая свою юную команду. - Дежурный штурман, где астролябия? Компасы спрячьте, их еще не изобрели... Экипаж, по местам!

- Стойте! - с отчаянием закричал штурман. - Они опять небо не так держат!

- Всем четверым сейчас двойки поставлю! - грозно пообещал Александр Арсеньевич. - Шутники!

"Атланты", ухмыляясь, развернули небо на сто восемьдесят градусов...

И сразу где-то совсем рядом тяжело и зовуще загремел прибой, загудел ветер. Капитан взбежал на мостик и отдал приказ поднять паруса. Команда бросилась на реи, парусина захлопала под ветром, засвистели снасти... Шестой "Б" ушел в океан. Туда, туда, вдаль, в синь, в ветер, где лежали среди зыбей еще не открытые материки...

Поэтому, когда на перемене вошел в класс маленький величественный человек, он увидел только сгроможденные парты, за ними, в пустом пространстве, четырех учеников, держащих над головой небесный свод, а откуда-то снизу, из-за парт, неслось сосредоточенное сопение...

- Так... А остальные где изволят быть? - грозно спросил он.

- Да здесь мы, - донесся откуда-то снизу голос учителя географии.

- Александр Арсеньевич, отпустите учеников, уже давно был звонок на перемену, - сурово сказал Арсений Александрович, а это был именно он. - И после уроков зайдите ко мне...

- Хорошо, - отозвался Александр Арсеньевич без особой, надо сказать, радости.

Если кто-то решил, что Арсения Александровича вызвали в школу из-за плохого поведения Александра Арсеньевича, то это неверно. Тут придется кое-что разъяснить, чтоб не возникло путаницы.

Всем известно о существовании многочисленных трудовых династий. Есть у нас в стране потомственные хлеборобы, и потомственные сталевары есть. А Саня (Александр Арсеньевич то есть) был потомственным учителем...

Вообще-то в детстве он мечтал стать путешественником, но отец (учитель истории) и мама (учитель литературы и русского языка) считали эту Санину мечту совершенно несерьезной. Они считали, что сын должен пойти по их стопам.

Когда Саня закончил школу, его несерьезная мечта, естественно, пришла в столкновение с серьезной и выношенной мечтой родителей. Саня упрямился и твердил, что в учителя не хочет. Родители тоже упрямились. По этому поводу был созван семейный совет, который уместнее будет назвать просто педсоветом, ибо, кроме отца и мамы, на нем присутствовали: дядя Вася (учитель химии), тетя Таня (учитель младших классов) и Аристотель (так во все времена, из поколения в поколение, звали Матвея Ивановича ученики; Аристотель был старинным, еще со студенческой скамьи, другом отца и соратником).

Отец разъяснил Сане, что в наше время, когда на карте совсем не осталось белых пятен, быть путешественником просто глупо. Мама сообщила Сане, что труд учителя самый благородный (она и представить себе не могла, как это ее единственный, ненаглядный сын, такой слабенький, такой домашний, будет бродить где-то там, от нее далеко, голодный, холодный, неухоженный!.. Заблудится, свалится в пропасть или дикие звери его задерут! Нет уж! Никаких этих ужасных путешествий! Сын должен быть дома, с мамой).

- На геодезический он пойдет! - со свойственной ему прямотой сказал дядя Вася. - А в армию так не хочешь?

- Василий! - грозно оборвала брата Елена Николаевна. - Перестань говорить глупости. У мальчика месяц назад было сотрясение мозга!

- Вот в армии ему его мозги и вправили бы! - тонко пошутил дядя Вася.

- А может, и правда не надо... - жалостливо сказала тетя Таня. - За что мальчику мучиться?..

Тетя Таня знала, что говорила: сама она мучилась в школе вот уже двадцать лет.

- Дети - они ведь такие... - со вздохом продолжала она. Непослушные... А Санечка - мальчик тихий, домашний. Разве он справится?..

- Не хочу учителем! - с отчаянием повторял Саня.

Это был его первый в жизни спор с родителями, он действительно был мальчик тихий и послушный. Даже в сложный период переходного возраста не проявлял агрессивности и на авторитеты не посягал: ни тебе драк с ровесниками, ни битых стекол, ни поздних приходов домой... Чудо-мальчик, образцово-показательный ребенок, каких теперь и в кино не увидишь...

И тогда в разговор вмешался Аристотель. Он все сидел и молчал, сидел и молчал, а тут вдруг заговорил... То есть попросту устроил ужасный скандал: решительно поставил на место дядю Васю, отрекся от друга юности, а Елене Николаевне сказал гневно:

- А уж от тебя, Лена, я такого не ожидал!..

И ушел, не прощаясь.

- Мотька, Мотька, ну подожди! - несся за ним по лесенке растерявший обычную величественность Арсений Александрович. - Ты с ума сошел, подожди, давай поговорим!..

- Я не могу тебе помешать искалечить сыну жизнь, Арсений, - загремел на лестнице Аристотель. - Но уж уволь меня от трогательных объяснений, почему ты хочешь это сделать! И поищи себе другого историка, я с тобой работать не желаю!

- Лена, собирайся, - велел Арсений Александрович, вернувшись из подъезда, - пойдем к этому дураку...

- Уж это точно, - хмыкнул дядя Вася, - дурак! Да не дурак сумасшедший он! Как ты его терпишь, Сеня?

- Вася, - ответил Арсений Александрович близкому родственнику, - если ты не хочешь, чтоб я тебя спустил с лестницы, замолчи! Танюша, извини, мы ушли, ужинайте с Александром...