Мой взгляд на любовь (ЛП) - Стерритт Кейт

— Закрой глаза и расскажи, что увидела на странице.

Я перестала говорить «перья», потому что не думала, что в этом смысл. Я вспомнила, что сказала та женщина, подарившая картину. Закрыв глаза, я положила руку на страницу и представила себе перья, летящие на ветру, плывущие над рынком, по городу и вверх в голубое небо, размытое белыми дымчатыми облаками.

Я больше не смотрела на перья, которые кружились вместе с музыкой, играющей в моей голове. Теперь я была с ними, смотрела вниз на тихие улицы города. Я видела свой дом, незначительный недостаток, бессмысленный, как мне кажется.

Я видела реку, огибающую город и протекающую туда, где она заканчивалась. Когда я увидела Трента и его друзей, я взлетела выше, пока они не стали крошечными, и я стала неприкасаемой.

— Они заставляют меня чувствовать свет и надежду, — сказала я, открывая глаза. — Они дарят мне крылья.

Дженни широко улыбнулась.

— Большинство людей просто говорят «перья».

Я кивнула, указывая на добрую женщину в художественной палатке.

— Она сказала, что я художница, — гордо ответила я. — Впервые кто-то не назвал меня помехой, а потом она обняла меня.

— Тогда она – перо в твоих крыльях, — Дженни подняла кисть и открыла несколько баночек с краской. — На протяжении жизни, некоторые люди будут пытаться подрезать твои крылья, в то время как другие помогут научиться летать.

Я вздрогнула от щекотки, когда краска заскользила по коже на моей руке. Сполоснув кисть, она окунула ее в баночку с краской более темного оттенка, прежде чем сделать одну гладкую линию.

— Твое первое перо, — сказала Дженни, снова промывая кисть.

Я склонила голову и вытянула руку, чтобы увидеть ее работу. Это было прекрасно. Пушистое белое перо с темным стеблем, придающим ему силу.

— Спасибо.

— Что еще?

Я приподняла подбородок.

— Однажды я бы хотела увидеть океан.

Она кивнула и начала рисовать идеальную ракушку на другой руке.

Может быть, она наслаждалась моим восхищением или, может быть, потому, что не было других посетителей, она позволила мне выбрать другой рисунок.

— Я хочу почувствовать себя воином. Воин, который находит свои крылья.

Следующие пятнадцать минут Дженни рисовала различные узоры на моих руках. Я попросила ее добавить точки и звезды. И без объяснений, она нарисовала их на моих руках.

— Почему вы нарисовали глаза на руках? — спросила я растерянно.

— Это глаз Гора – древнеегипетский символ защиты и власти. Каждая часть рисунка связана с одним из чувств. Правая сторона глаза – запах, зрачок – зрение, а бровь – мысли, — она указала на левую сторону глаза. — Слух, — ее палец парил над моей кожей, следуя за изогнутым хвостом. — Вкус, и наконец, — она указала на слезу и нежно постучала меня по носу. — Прикосновение, — мы улыбались друг другу, как будто только что поделились большим секретом. — Теперь ты будешь видеть вещи не только глазами.

Моя улыбка поникла, когда я пыталась осмыслить сказанное. Подняв руки перед собой, я смотрела на прекрасные рисунки с трепетом, удивлением, благодарностью и упоением.

Дженни продолжила:

— Используй найденное своими руками и что видишь разумом, чтобы сотворить что-то свое.

Счастливая, я спрыгнула со стула.

— Я начну сегодня же.

— Эван, ты слышал? — сказала она. — Мой маленький чистый холст однажды станет известной художницей.

Эван рассмеялся, но я не чувствовала, что он смеется надо мной.

Отдавая Дженни свои деньги, я не удержалась и обняла ее, надеясь, что не размазала краску.

— Спасибо, что показали мне свое творчество, — сказала я. — Я в восторге.

— Всегда пожалуйста, Эмерсон. Не позволяй никому подрезать твои крылья, но и не воруй чужие. Договорились?

В тот момент я чувствовала себя непобедимой. С крыльями я могла улететь от безразличия матери, кулаков сводного брата, насмешек Джейкоба и любого, кто говорил мне, что я никогда ничего не добьюсь.

Как только я вышла из палатки, в моей голове начали зарождаться идеи. Я могла бы нарисовать свою картину. Я могла бы сделать что-то только для себя. С тысячью разных мыслей, я перебралась через забор и подошла к склону у реки, наслаждаясь прохладой. Горячее солнце опаляло мои голые руки, и капли пота стекали по моему лицу. Мне нужны тень и принадлежности, поэтому я начала искать. Я слышала пение птиц, когда ходила по берегу. Возможно, так они меня подбадривали. Похоже, что так, потому что чем сильнее увеличивался звук, тем больше камней я смогла собрать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я остановилась у берега реки, затененного большими нависающими деревьями. Основную часть территории покрывала мягкая трава, и если бы я не планировала рисовать, то лежала бы на спине и весь оставшийся день смотрела на облака. Я подошла к поляне у подножия большого дерева подальше от реки. На ней были сорняки, которые я могла легко убрать, и немного травы, но это может быть мой первый холст. Когда я поставила возле дерева красивую картину, которую мне подарили, заметила гладкий белый камешек, застрявший в земле рядом с открытым корнем.

Я почувствовала волнение в животе, и ощущение мира, которое я никогда не испытывала раньше, окутало меня.

Неужели я нашла свое место?

Опустившись на колени, я вытащила из кармана свои находки и начала их раскладывать. Время от времени поднимала лицо к солнцу, проникающему сквозь ветви, прежде чем возвращалась к творчеству.

Я буду приходить сюда каждый день после школы. Это очень волнительно, иметь секретное место, которое было только моим.

Зная, что опоздала, я останавливалась у нескольких домов, чтобы выиграть время и решить, что делать дальше. Я не хотела идти туда и видеть сводного брата. Трент был всего на несколько месяцев старше меня, но недавно у него произошел скачок роста, и теперь он был выше мамы. Если бы я не вернулась домой, мне пришлось бы найти другое место для сна, но это ничего не меняло. Я все равно увижусь с ним на следующий день.

Глубоко вздохнув и прижимая холст, я направилась дальше. Я боялась того с чем предстоит столкнуться, но когда осторожно открыла дверь, напомнила себе, что я сильная.

Я с опаской прошла по коридору и проскочила в свою комнату. Поставив рюкзак и новую картину за дверь, пошла на кухню, чтобы приготовить ужин.

В доме было не особо много еды, поэтому я поставила кастрюлю с водой кипятиться на плиту, и взяла пачку макарон из шкафа. Я была как прислуга, поэтому наслаждалась тишиной и покоем, до того момента, пока не зашел Трент.

— Ты в курсе, сколько сейчас времени? — крикнул он с порога.

Пачка макарон взлетела в моих руках, когда я подпрыгнула, и кусочки посыпались, словно дождь.

— Я… ну... я заблудилась.

Трент подошел ближе, размахивая моим холстом.

— Ты украла это? — зашипел он с обвинением. — Ты воровка.

Впервые я не хотела стоять и мириться с этим дерьмом. Наверное, потому, что я нашла убежище у реки, или на это повлияла моя новая страсть к искусству.

Я посмотрела на рисунки на руке, и почувствовала смелость. Я чувствовала себя воином с крыльями.

— Оставь меня в покое, — сказала сквозь зубы. — Я ничего не украла.

— Что это за гадость? — спросил он, грубо хватая за руку. — Ты выглядишь уродливо.

Ярость заглушила страх. Как он смеет критиковать то, чего никогда не мог понять? Я вырвала руку, сжала кулак и изо всех сил ударила его в живот.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Реакция Трента была быстрой и жестокой. Он с такой силой ударил меня по лицу, что я увидела звезды, а затем он с самодовольным видом выбежал из комнаты, смеясь.

Я не знала, что он сделает с моим холстом. Когда вернулась позже вечером в комнату, нашла холст на моей кровати, он был уничтожен. Трент кулаком пробил центр моей красивой картины.

Я увидела красный, а потом и другие цвета, которые заполнили мое сознание ярким коллажем идей и надежд. Видимо, Трент думал, что выиграл, но все, что он сделал, было легким огнем, который помогал мне следующие годы.