Синдром Glamoura - Лидия Новоселецкая

Этой фразой наш коммерческий пытался показать всем свою осведомленность в вопросе, и что он действительно читал форум с кризисными посылами, а не просто так здесь сидел, в конце концов.

Акционеры "Галактики" хмурили брови и переводили взгляды с одного оратора на другого. Им казалось, что суть проблемы вот-вот прояснится, но она все ускользала.

Инвесторы — люди всегда очень занятые, и, как правило, последние узнают обо всех fuck up, происходящих в проектах. Проблема заключалась в следующем: один из недовольных клиентов проекта по малобюджетному коттеджному строительству опубликовал на популярных форумах сайтов недвижимости все замеченные им недочеты в договорах, обнаружив тем самым, ряд серьезных недостатков, существующих в проекте. Сразу после публикации на проект обрушился шквал звонков настоящих и потенциальных клиентов с конкретными вопросами.

Кризис набрал обороты буквально за неделю и принял по-настоящему ужасающие масштабы. Под угрозой оказались результаты миллионной рекламной кампании, начатой полгода назад.

Ванька Воронин, PR-директор нашего РА, как выяснилось в ходе собрания, должен был подготовить стратегию антикризисного PR к сегодняшнему дню. Мне стало кристально ясно, что он этого делать даже не начинал, просто не знал, с чего начать. Слова "кризис" и "Ваня Воронин" всегда шли рука об руку, но чаще кризис ликвидировал Ваню, чем Ваня кризис.

Вместо конкретного предложения по решению проблемы, он честно раздал всем присутствующим цветные графики с какими-то сводками, видимо у маркетологов позаимствовал, и теперь вел запутанный монолог о том "как космические корабли бороздят большой театр". Его неумная физиономия с широкими бровями, маленьким красным ртом и огромным носом, специально обученным для регулярного потребления кокса в необъятных количествах, сегодня утром имела странное и какое-то потерянное выражение.

Ваня явно испытывает страх, понимая, что его квалификации недостаточно даже для рассылки пресс-релизов о приезде Софии Лорен в сельский клуб. Работай Ваня в одиночку, даже такое событие не привлекло бы внимания прессы. В такие моменты зерна от плевел отделяются сами по себе. Папино влияние не распространяется на все сферы жизни и карьеры. Рано или поздно, приходится включать мозги или сваливать в сторону.

Мы с Витькой Карамзиным посылали друг другу понимающие улыбки. Видимо, он мысленно уже поедал пончики с кунжутом или думал о каких-то других приятных вещах, потому что вид у него был самый, что ни на есть довольный. У меня не получалось веселиться. В глубине души начинали зреть опасения, причина которых была близка и понятна только мне. Когда Ванька не справлялся, а так происходило всегда, его работу в приказном порядке вешали на меня, как на руководителя отдела, где, как однажды выразился наш генеральный, "тоже что-то пишут".

Ваня продолжал нести свою ахинею. Лица присутствующих выражали либо скуку, от понимания, что происходящее — полная лажа, либо глубокую озабоченность, скорее всего от непонимания, как же все-таки будет решаться наболевший вопрос, и кто же, все-таки эта Марья Ивановна? (как в известном фильме)

Внезапно, я погрузилась в депрессивные мысли. Мне уже двадцать семь лет, меня до смерти достала моя работа, точнее не сама работа, а туго умные придурки, занимающие в компании руководящие должности. Вообще, если сказать честно, моя работа мне тоже надоела. Чаще всего я выполняла заказы строительных организаций, девелоперских компаний, однажды был даже завод по производству удобрений. Вдруг, со всей отчетливостью, я осознала, что сижу в полном удобрении уже на протяжении нескольких лет. Мне хотелось закричать или заплакать. Неужели я так всю жизнь буду писать всякую ахинею, публиковаться на рекламных площадях и отворачиваться при виде результатов своей работы?

Обычно мысли подобного содержания заставляют менять работу, двигаться вперед, и, по ходу, горы сворачивать. Только не в тот день! Точнее, может и в тот день, но определенно, не меня. Нужно признать очевидное: мое гадкое настроение "произрастало" из опасений личного характера. Слава не звонил уже четыре дня. Я начинала чувствовать неладное, как крыса потопление корабля.

Вдруг я поняла, что мне срочно нужно ему позвонить. Прямо сейчас, не откладывая ни на минуту. Я резко встала, и очень громко извинилась за то, что мне нужно не надолго выйти.

Витька сделал большие глаза, надул щеки и наклонил голову вправо. Это буквально означало следующее: сейчас умру от смеха. Наверное, все подумали, что мне приспичило в туалет. Ну и черт с ними! Перед кем тут держать лицо! Витька меня в любом виде любит, а остальных я мысленно послала куда подальше.

Я вышла из переговорной комнаты и направилась к своему рабочему месту. В моем отделе уже работало несколько компьютеров, но людей на местах, по-прежнему не было. Видимо ребята коллективно пошли пить утренний чай, часика на два, как обычно.

По идее нужно было устроить собрание и разбирательства, но мне было не до нравоучений, не до поучений, и вообще не до каких учений в этот момент мне дела не было. Я с трудом нашла в сумке свой мобильный, выбрала номер Славы из списка и нажала вызов. В трубке зазвучала какая-то идиотская прыгающая мелодия вместо стандартных гудков вызова. Это мне уже не понравилось. Не созванивались четыре дня, а уже такие изменения в сторону деградации!

Слава не брал трубку. Я нажала вызов еще раз. Трубка продолжала напевать Up&Down. Наконец, моя любовь отозвалась сонным голосом.

Она, моя любовь, то есть, редко работала, а когда ей все-таки доводилось снимать документальные фильмы на заказ или работать по найму в художественных картинах, обязательным пунктом в договоре является "свободное передвижение", "без привязки к рабочему месту".

То есть, сонный Славик в десять тридцать утра во вторник был для меня явлением более, чем естественным.

— Алло, эттто ктооо?

Я что, случайно набрала номер службы "секс по телефону"? Слава томно растягивал слова, как заправская проститутка. Мне стало за него как-то стыдно перед самой собой. То есть, если бы я сейчас оказалась на его месте, мне было бы стыдно за свое поведение и тон разговора передо мной. С трудом поняла, что сказала, ну да ладно.

Набрав полную грудь воздуха, я выпалила:

— Але, привет, это я. Ты давно не звонил, решила позвонить сама. У тебя ничего не случилось?

В трубке повисла какая-то пауза, характер которой был мне не известен, но, явно, ничего хорошего не предвещала.

— Ммммм. Кирюша, здравствуй милая. Как твои дела?

Голос сухой, тон сонно-официальный.