Календарь Русской Революции (Сентябрь) - В Бурцев

{245} С мая 1895 г. еврейское рабочее движение разливается все шире: захватывает новые районы и проникает глубже в массы; в июле 1896 г. появляется первый № рабочей политической газеты "Arbeiterstimme",

(ldn-knigi, на нем. "Голос Рабочих") печатающейся в тайной типографии.

С этого времени начинаются также усиленные репрессии со стороны правительства: массовые аресты, ссылка и процессы, но они только способствуют политическому пробуждению масс и выдвигают новые формы борьбы.

Начинаются демонстрант в Белостоке, Варшаве, Вильне и др. городах.

К осени 1897 г. местные организации уже настолько окрепли, что явилась возможность осуществить давно назревшую потребность в съезде. 25 сентября 1897 г. представители еврейских социал-демократических организаций съехались в Вильне. Историческая заслуга первого съезда Бунда очень значительная: на нем были формулированы задачи еврейского рабочего движения и заложена самостоятельная организация еврейского пролетариата. Когда в 1898 году образовалась

Р. С. - Д. Р. П., Бунд вступил в нее, как автономная организация, самостоятельная лишь в вопросах, касающихся специально еврейского пролетариата. "Специальные интересы еврейского пролетариата" не были достаточно ясно формулированы и сводились к необходимости уничтожения гражданского бесправия евреев в России и потребности еврейских рабочих в литературе на разговорном еврейском языке.

Но эти специальные требования являлись только конкретным применением программных принципов российской социал-демократии в национальном вопросе, и поэтому автономия Бунда в партии была только частичной и ограниченной. Между еврейским и общерусским рабочим движением существовала самая тесная связь. Так продолжалось до 1901 года, когда (на 4-м съезде Бунда) в программу еврейского рабочего движения были внесены национальные требования и был поднят вопрос о федеративном. устройстве Р. С. - Д. Р. П. и вступлении Бунда в партию на федеративных основаниях.

Между Бундом и партией, видевшей в национальной программе Бунда затемнение классового самосознания еврейских рабочих и в требовании федеративного устройства Р. С. - Д. Р. П. покушение на целостность и единство общерусского рабочего движения, начался разлад, который привел к выступлению Бунда из партии на 2-м съезде Р. С. - Д. Р. П.

{246} Это время (с основания Бунда до выступления его из партии) важнейший период еврейского рабочего движения. Оно характеризуется огромным развитием классового самосознания и революционного энтузиазма еврейского пролетариата и в то же время национализацией еврейского рабочего движения. Источником и того и другого является специфическое положение еврейского пролетариата, как пролетариата угнетенной национальности.

"Еврейский пролетариат в России страдает не только как пролетариат вообще, но и как еврейский пролетаpиат, как принадлежащий к преследуемой в России нации",- говорилось в брошюре "Поворотный пункт".

И вот, когда в 90-х годах в еврейском народе намечалось стихийное пробуждение национального самосознания, еврейский рабочий не мог остаться чужд этому движению.

Уже на третьем съезде Бунда (в декабрь 1899 г.) поднимается вопрос о национальных требованиях. Указывается на то, что гражданское равноправие не ограждает насущных интересов пролетариата угнетенной национальности, и поэтому пункт о гражданском равноправии в программе Бунда должен быть заменен более широким пунктом национального равноправия.

Эти взгляды не встретили, однако, на съезде сочувствия, и в резолюции по этому поводу подчеркивалось, что "Бунд в своих политических требованиях выставляет требование только гражданского, а не национального равноправия".

В течение следующих полутора лет в рядах Бунда происходит коренное изменение во взглядах на национальный вопрос. На 4-м съезд, в мае 1901 г., принимается резолюция, в которой признается, что задача социал-демократии бороться не только против политического, но и национального гнета; что государство, подобно России состоящее из множества разнородных национальностей, должно в будущем преобразоваться в федерацию национальностей с полной национальной автономией каждой из них, независимо от обитаемой ею территории; что понятие национальность применимо также и к еврейскому народу, и выставляется требование отмены всех исключительных законов против евреев, что же касается вытекающего из этой постановки национального вопроса требования национальной автономии для евреев, то его выставление объявляется "преждевременным".

Только впоследствии (ко времени II съезда партии) идея еврейской {247} автономии начинает выдвигаться в Бунде с большей настойчивостью, но и тогда не в форме "полной национальной автономии", как это вытекает из теоретической постановки вопроса, а только ограниченной культурными потребностями масс - "национально культурной" автономии.

Логическим следствием этой резолюции об автономии явилось изменение взглядов на район деятельности Бунда ("Ареной деятельности Бунда может и должен быть любой уголок России, где существует еврейский пролетариат") и идея о федеративном устройстве Российской Социал-демократической Партии ("Р. С. - Д. Р. П. должна явиться федеративным соединением соц. - дем. партий всех наций, населяющих Российское государство").

Партия стояла на точке зрения территориального (государственного, областного) принципа организации и поэтому резко воспротивилась национальному принципу организации пролетариата и опирающемуся на нем организационному федерализму.

Борьба, завязавшаяся между Бундом и Р. С. - Д. после 4-го съезда Бунда, закончилась расколом на 11-м съезде партии. Делегация Бунда объявила о выступлении Бунда из партии, после того как большинством съезда было отвергнуто признание Бунда единственным представителем еврейского пролетариата в партии и неограниченность района его деятельности.

Выступление Бунда из партии было апогеем в развитии еврейского рабочего движения: оно приобрело самостоятельность. И в сотнях резолюций, принимаемых на собраниях еврейских рабочих организаций, звучало гордое сознание самостоятельности. Но эта самостоятельность была аномалией, так как не опиралась ни на один из необходимых в данном случае элементов: ни на самостоятельность программы, ни на самостоятельность области. Поэтому и результаты выступления Бунда из партии были чисто отрицательного характера. Они, главным образом, выразились в чрезмерном развитии специфических пунктов бундовской программы, явившихся причиной и задачей самостоятельного существования Бунда. Идея национально-культурной автономии стала центральным пунктом программы Бунда. Затем это требование (национально-культурная автономия) стало {248} источником внутреннего расслабления Бунда и привело к его упадку в смысле самостоятельности.

На 7-м съезде (в сентябре 1906 г.) Бунд принял условия, выработанные объединительным съездом Р. С. - Д. Р. П. , и отказался от тех принципов, которые в 1903 г. послужили причиной раскола.

Г. Абрамов

1905. В Москве забастовка пекарей. Штурм булочной Филиппова, где засели забастовавшие пекаря.

1906. Покушение на жизнь ген.-м. Думбадзе в Севастополе. Думбадзе легко ранен. Покушавшийся скрылся.

-"- В Казани брошена божба в вице-губ. Кобеко, - Кобеко легко ранен. Покушавшийся скрылся.

27.

1884. Из речи В. Фигнер в окружном суде в СПБ.

... "Из Воронежа я поехала в Петербург, где вскоре общество "Земля и Воля" распалось, и мне было сделано предложение сделаться агентом Исполнительного Комитета, на что я изъявила свое согласие. Моя предыдущая жизнь привела меня к тому убеждению, что единственный путь, которым данный порядок может быть изменен, есть путь насильственный.

Мирным путем я идти не могла. Печать, как известно, у нас не свободна, так что думать о распространении идей посредством печатного слова невозможно. Если бы какой-нибудь орган общества показал мне какой-либо другой путь кроме насилия, быть может я бы его выбрала, по крайней мере, попробовала бы. Но я не видела протеста ни у суде, ни в каких-либо корпорациях, ни воздействия литературы на какие бы то ни было изменения в той жизни, в которой мы живем, так что я считала, что единственный выход из этого положения, в котором мы находимся, заключается в насильственной деятельности.

Раз принявши это положение, я уже пошла этим путем до конца. В программе по которой я действовала, самой существенной стороной, которая имела для меня наибольшее значение, было уничтожение абсолютистического образа правления.

Собственно, я не придаю практического значения тому, будет ли у нас республика или конституционная монархия. {249} Я думаю, что можно мечтать и о республике, но что воплотиться в жизнь та форма, к которой общество окажется подготовленным; так что этот вопрос не имеет для меня особого значения. Я считаю самым главным, самым существенным, чтобы явились такие условия, среди которых возможно развитие своих сил и приложение их на пользу общества, и мне кажется, что при наших порядках таких условий не существует".