Косово поле. Балканы - Дмитрий Черкасов

Пожарник привычно спрятал конверт во внутренний карман куртки.

— По сто грамм? — предложил повеселевший Абу.

— Благодарю, — сурово отказался разбогатевший инспектор и вновь перешел на «вы». — Итак, я послезавтра к вам зайду и проверю.

— Какие вопросы! — Бачараев картинно развел руками. — Все сделаем в лучшем виде!

— Тогда до послезавтра! — Районный чиновник откланялся.

Абу посидел еще минут десять, выпил полстакана коньяка, скривился от резкого вкуса, выдававшего подделку, но остатки из бутылки не вылил, а заботливо спрятал заткнутый свернутой газетой пузырь в нижний ящик стола. Напитком можно будет расплатиться с грузчиками из числа окрестных бомжей или налить на посошок участковому.

Бачараев открыл засаленную записную книжку с выпадающими страницами, пододвинул к себе старенький телефон с допотопным крутящимся диском и набрал номер.

— Але! Мне Виталия Владиленовича! Кто говорит?.. Скажите, Абу беспокоит… Он знает… — Подождал минуту, бросил в рот таблетку «антиполицая». — Але! Виталий Владиленович? Вышел, да? А когда будет?.. Понятно… Нет, я перезвоню… Ах, на территории!.. Ладно. Он никуда сегодня уезжать не собирался?.. Нет? Тогда скажите ему, что я подъеду… Да, Абу… Спасибо… Да, через час. Да, знаю… Хорошо.

Положив трубку, коммерсант потянулся, зевнул, обнажив давно не чищенные зубы, поскреб себя по животу. Снова сел нормально и принялся запихивать в папку бумаги, которые ему надо было отвезти своему человеку на таможню.

У Госсекретаря США вновь случился приступ хандры.

Операция «Решительная сила», на которую возлагалось столько надежд и в Администрации, и среди военных, и у промышленников, пробуксовывала. Бомбардировки длились уже полтора месяца, а конца края этому процессу видно не было. Сербы вместо того, чтобы сбросить режим Милошевича и вознести на престол управляемого из Вашингтона Вука Драшковича, сплотились вокруг своего одиозного Президента и даже начали довольно успешное контрнаступление на юге Косова. Батальон «Тигры» под руководством легендарного Аркана выбил косоваров с равнины и запер три с лишним тысячи террористов на узкой полосе возле гор.

По албанцам лихо била сербская артиллерия, уничтожая в день до сотни бойцов УЧК. Если так будет продолжаться и дальше, от албанских сепаратистов скоро ничего не останется. Несмотря на то что албанцы со всех уголков мира ехали на помощь собратьям, силы освободительной армии таяли. Сербы организовали множество мелких партизанских групп и вполне профессионально резали косоваров почти по всему Косову. Причем к сербам тут же присоединились русины, египтяне и даже цыгане.

На такой масштаб сопротивления мадам не рассчитывала.

По ее мнению, война должна была продлиться максимум неделю. Потом измученные бомбежками сербы попросят пощады, откроют границы для входа натовского контингента и с распростертыми объятьями встретят миротворцев. Заодно выдадут международному трибуналу по бывшей Югославии десяток наиболее активных генералов. Прежде всего — Желько Ражнятовича по прозвищу Аркан. С Арканом у Олбрайт были свои счеты. Еще с Боснии, когда этот сербский патриот разгромил элитный отряд хорватских усташей и лично вздернул на ближайшем клене американского инструктора, приходившегося Мадлен троюродным братом.

А тут еще пропала связь с Ясхаром. Проект, на который затратили миллионы долларов и несколько лет работы, оказался под угрозой. Албанец дисциплинированно выходил в эфир раз в три дня. И вдруг все оборвалось. Посланные на разведку косовары попали в засаду и были уничтожены, даже не дойдя до точки назначения. Вторая группа под видом беженцев добралась до ворот и сообщила, что все завалено обломками скал. Судьба лаборатории пока оставалась неизвестной. Непонятно было также, где Ясхар с Хирургом.

Госсекретарь постучала карандашом по столу. Помощник поднял голову от бумаг.

— Продолжайте, — проскрипела мадам, делая вид, что внимательно слушает доклад молодого дипломата.

— Удерживать журналистов оказывается все труднее. Вчера французы привезли из края запись захоронения мирных жителей. Прогнали ее на монтажном стенде и выяснили, что фон и звук подмонтированы. Из-за того, что район, где производилась съемка, был рекомендован нашими специалистами, назревает большой скандал. — Помощник отчеркнул нижний абзац документа и передал его Мадлен. — Особенно усердствуют финны, шведы и французы. Они практически в открытую обвиняют пресс-центр НАТО в подтасовке данных о беженцах и числе потерь среди населения. Группа из организации «Врачи без границ» проверила лагерь возле Блаце[6]. Из восьми тысяч заявленных беженцев обнаружили лишь тысячу сто. В дополнение к этому — совершенно чудовищное разворовывание средств, которые выделяют европейские страны на гуманитарную помощь.

— Вы приняли меры?

— Да. Насчет количества беженцев заявили, что большинство из них уже отправлены в другие лагеря. С хищениями хуже — мы не смогли вовремя изъять документы, и корреспонденты успели снять ксерокопии.

Мадам покрутила головой, словно сова, вылезшая из своего дупла в неурочное время, когда солнце стоит в зените.

— Без оригиналов копии ничего не стоят.

— Не скажите, — помощник позволил себе не согласиться, — для анонса на первой полосе хватит. А при существующих настроениях европейцев для нас это будет крайне неприятным фактом.

— Сколько всего беженцев?

— Чуть более двухсот тысяч. Мы сообщаем о восьмистах.

— Где остальные?

— Триста пятьдесят тысяч ушли в Сербию, около двухсот — в Черногорию, часть — в Албанию. — Помощник сверился с таблицей: — Даже в Болгарии сейчас примерно пятьдесят тысяч. Сербы пропустили их через свою территорию в конце апреля.

— Это очень плохо! — выдохнула Госсекретарь. — Они должны были идти в Македонию.

— Ничего не попишешь, — дипломат развел руками, — албанцы бегут туда, куда ближе. Сербы их не трогают. Косоварам это прекрасно известно.

— Надо усилить нажим авиации, — решила Олбрайт. — Я переговорю с Кларком. Хватит миндальничать! Бегущих в Сербию албанцев не должно существовать по определению. Только в Албанию или в Македонию…

— Но мы же не можем перекрыть границу Косова с Сербией! — удивился помощник. — Если только вы не имеете в виду высадку сухопутного десанта.

— Не имею, — отмахнулась Мадлен.

— Тогда как?

— Этот вопрос не входит в сферу вашей компетенции.

— Но мне надо отвечать на бриффинге, — осмелился высказаться дипломат, — и там могут возникнуть вопросы… Что мне сообщать журналистам?

— Ничего, — Госсекретарь взяла из вазочки засахаренный орех. — Эти писаки ничего не узнают. Продолжайте в уже выработанном ключе. Основное внимание обращайте на зверства сербов. Документальный ряд вам обеспечат. Кстати, кто курирует работу CNN в Македонии?

— Гендерсон, из ЦРУ.

— Прекрасно. Сориентируйте его на увеличение объема интервью с беженцами. Побольше деталей о том, как у них отбирают деньги и документы, выгоняют из домов, расстреливают… Вы сами знаете.

— Есть проблема, — помощник насупился, — все дело в том, что сербы только проводят регистрацию на границе. Деньги отбирают бойцы УЧК. Они организовали промежуточные контрольно-пропускные пункты и шерстят всех подряд. Средства якобы собирают на освободительную борьбу.

— В любом деле есть накладки, — беспечно заявила мадам.

Помощник уставился в стол.

Ситуация полностью повторяла разговор двухнедельной давности, когда встал вопрос о том, что лидеры УЧК вербуют для работы проститутками наиболее привлекательных молодых албанок и на военно-транспортных самолетах отправляют их в Прагу и Гамбург. Тогда Госсекретарь тоже заявила про «накладки». И перевела беседу на другую тему, давая понять, что не видит в подобных действиях своих подопечных ничего особенного.

И немудрено!

Проституцию и содержание публичных домов Мадлен считала делом нестыдным и прибыльным. Ее маман имела в довоенной Чехии один из самых престижных борделей, и маленькая Мария с самого детства видела в «ночных бабочках» лишь источник дохода. Заодно сей бизнес позволял не увеличивать расходы на вооружение и оснащение сепаратистов, мотивируя это немалыми доходами с торговли живым товаром. Албанцы такой подход одобряли и не требовали от США слишком многого.

Мадам потянулась за следующим орехом.

— Записи переговоров Милошевича со спецпредставителем русских еще не прибыли?

— Пока нет. Ждем, — помощник решил не развивать тему с поведением косоваров, — но, боюсь, запись будет далеко не полной. Они несколько раз уединялись в саду, обсуждая самые важные вопросы.

— Это не страшно. Наши московские друзья уже переслали нам решения, которые поступят на подпись Борису.