Маршал Жуков, его соратники и противники в годы войны и мира. Книга I - Владимир Карпов

Отшумели сражения второй мировой войны, раскрыты архивы и тайны генеральных штабов воевавших сторон, рассказаны и обнародованы ухищрения дипломатов, политических деятелей и военачальников. Казалось бы, пришло время изучать людям правду о всем происшедшем. И вот начали эту правду излагать. Но, как это ни странно, правда опять разная в двух лагерях, так же как это было в дни, когда гремели пушки. Оперируя теми же событиями, сражениями, рубежами и фронтами, количеством войск, датами, именами полководцев и героев, обе стороны теперь пишут историю на свой манер, толкуют так, как это выгодно той или другой стороне, причем самое любопытное, что все подтверждают свои точки зрения достоверными, убедительными аргументами, документами, а в конечном счете приходят к своим, желаемым выводам.

Можно ли не поддаться этому пороку? Давайте попробуем. Но это будет не просто, потому что, хоть и очень много написано об этой войне, она все еще остается по-настоящему «неизвестной».

В связи с перестройкой и гласностью появилось в печати, извлечено из личных и государственных архивов огромное количество неведомых нам ранее фактов или таких событий, о которых нельзя было писать и говорить.

Работая над книгой о Жукове без прежних ограничений и запретов, я обнаружил, что и нам самим эта война во многом не известна. Как это ни странно, но это так! Не говоря уже о тенденциозности и прямой фальсификации, мы еще не знаем многие стороны и подробности войны потому, что есть целые материки материалов, которых мало кто касался. Назову два из них, которые мне довелось просмотреть. Жуков, выезжая на фронт, в действующую армию, ежедневно в конце дня, а чаще ночью или уже утром писал совершенно секретные донесения Сталину Подчеркиваю — ежедневно! Эти донесения ввиду их большой секретности писались в единственном экземпляре лично Жуковым или под его диктовку генералом для особых поручений. На машинке донесения не перепечатывались Их текст передавался Верховному Главнокомандующему шифром. Все, кому был известен текст, расписывались на донесении — начиная от Жукова и кончая шифровальщиками. Донесения эти собраны в несколько объемистых томов по пятьсот и более листов Я прочитал и сделал выписки из этих томов, причем не из расшифрованного в Генеральном штабе текста, а из подлинных, написанных и правленных Жуковым разными карандашами и чернилами. В каждом донесении из почерка так и проявляется, бросается в глаза настроение, душевное состояние маршала. В каждом донесении излагается обстановка на определенный день и час, а также решение Жукова на действия войск в этих обстоятельствах.

Слова, буквы, строчки в каждом донесении разные. Если дела идут успешно, войска наступают или стойко обороняются, строки текста, абзац к абзацу ложится прямыми, строгими прямоугольниками. Но если идет сшибка с контрударами, контратаками, вклиниванием противника и, не дай бог, отходом наших войск, в этом случае и текст донесения на листах бумаги весь вкривь и вкось, с вставками и перечеркиванием, приписками сбоку и на обороте. Тут и карандаши разного цвета, и восклицательные знаки иногда по три подряд.

И, даже порой не выдерживая жуковского темперамента, бумага местами прорвана энергичным росчерком. Представляю еще и восклицания при этом: Жуков под горячую руку, как говорится, за словом в карман не лез, выпаливал, что накипело, громко и энергично.

Другие, еще более объемистые, залежи «неизвестной войны» (наверное, с ними работали ученые, журналисты, работники Министерства обороны и до меня, не претендую на роль первооткрывателя, но для меня это были действительно неведомые сокровища). Представьте себе 96 больших коробок, в каждой из них по 3-4 тома подлинных политических донесений из многих дивизий всех армий и всех фронтов! И в каждом томе более 500 документов. Здесь вся война, каждый ее день, героические поступки, подлые предательства, партсобрания с приветствиями «вождю народов», пьянки и дебоши, сбор средств на вооружение, самоубийства и самострелы. освобожденные города и села, радостные встречи соотечественников и их же помощь нашим врагам, перебои в снабжении и раненые, брошенные на произвол судьбы. Солдаты-герои и генералы-подлецы. Подлецы-солдаты и герои-генералы.

Вот где она, «неизвестная война».

Я познакомлю читателей с многими из этих материалов, имеющих отношение к моей теме, к Жукову, операциям, которыми он руководил

Но, повторяю, сотни томов и тысячи документов еще ждут отбора и публикации, да не только из этих коробок. Стоят на стеллажах, ждут своих первооткрывателей упаковки с делами управлений Генштаба — оперативного, разведывательного — и многих других. И не только Генштаба. Ко всему этому прикасались пока одиночки Все это еще по сей день «неизвестная война».

А у нас некоторые критики и литературоведы договорились до того, что считают военная тема себя исчерпала! Нет, уважаемые коллеги, к военной теме по-настоящему прикоснулись еще очень немногие. Большие открытия и успехи нашей литературы в создании правды о войне и о человеке на войне еще впереди.

Введение мое немного затянулось, но прошу учесть — оно написано ко всей книге, а не только к первой ее части, публикуемой здесь.

Эта первая часть охватывает события, действия людей и главного героя Жукова от начала XX века до Московской битвы включительно.

Вторая часть, над которой я теперь работаю, освещает сражения и роль в них Жукова начиная от Московской битвы и до Дня Победы и принятия Жуковым капитуляции гитлеровской Германии.

Третья часть будет посвящена послевоенной службе и жизни Георгия Константиновича. Эта часть его биографии меньше всего освещена, и была она трудной, потому что фактически сразу после победы, с 1946 года, и до смерти Сталина в 1953 году и с 1957 года до конца жизни он находился в опале.

И лишь в самые последние годы жизни судьба подарила ему большое счастье — любовь к прекрасной женщине и ее такое же сильное ответное чувство. Тем и завершится моя книга.

В моей мозаике описано далеко не все-события, личные поступки и качества людей рассмотрены мной преимущественно в едином аспекте: я писатель военный и стремлюсь не выходить за пределы моей компетентности. Возможно, есть в книге и огрехи. Мне бы очень хотелось получить от читателей замечания, поправки и особенно какие-то новые факты, эпизоды из жизни Георгия Константиновича, которые оказались мне неизвестны при работе над книгой Все это я учту с благодарностью.

Часть I

Начало ратного пути

Как это ни странно звучит сегодня, но будущий маршал, вступая в жизнь, даже не помышлял быть военным. И родители, назвав его при крещении Егорием, вовсе не думали о внесенном в святцы воине Георгии Победоносце.

Выстрел в Сараево 28 июня 1914 года, которым был убит наследник австро-венгерского престола эрцгерцог Франц-Фердинанд и с которого принято считать начало первой мировой войны, перевернул судьбы не только императоров, но и деревенского парня, каким был Егор Жуков.

Я начинаю свое повествование с того дня, когда Георгии впервые, еще не надев военной формы, столкнулся, как сказали бы сегодня, с военной проблемой.

Произошло это так. С началом боевых действий, под влиянием, как мы говорим в наши дни, пропаганды произошел всплеск патриотических чувств, особенно у молодежи, быстрее других поддающейся романтическим мечтаниям война, мол, это подвиги, геройство, награды…

К этим дням Жуков семь лет проработал в скорняжной мастерской. Из мальчика-ученика он уже стал мастером, получал «целых десять рублей»! И, как он сам вспоминает» «Хозяин доверял мне, видимо убедившись в моей честности. Он часто посылал меня в банк получать по чекам или вносить деньги на его текущий счет Ценил он меня и как безотказного работника и часто брал в свой магазин, где кроме скорняжной работы мне поручалась упаковка грузов и отправка их по товарным конторам.

Мне нравилась такая работа больше, чем в мастерской, где, кроме ругани между мастерами, не было слышно других разговоров. В магазине — дело другое…»

Нравилось! Глядишь, и вырос бы из Жукова не наш великий полководец, а купец или крупный коммерсант Но вспыхнула война, взбудоражила юношей, захватила возможностью отличиться. Одним из таких был сверстник Георгия, 17-летний парнишка Александр Пилихин, он предложил бежать на фронт Но более рассудительный Георгий решил посоветоваться с самым авторитетным для него человеком — мастером Федором Ивановичем. Тот сказал:

— Мне понятно желание Александра, у него отец богатый, ему есть из-за чего воевать. А тебе, дураку, за что воевать? Уж не за то ли, что твоя мать с голоду пухнет? Вернешься калекой, никому не будешь нужен.

Так старый мастер преподал первый урок социального мышления на военную тему будущему полководцу.

Жуков на фронт не убежал, и, следовательно, первое его соприкосновение с делами военными было не в пользу ратной карьеры. Коммерческое будущее пока взяло верх. А незадачливый друг его все-таки бежал на фронт, и через два месяца его привезли тяжело раненного.