Федор Конюхов. Повелитель Ветра. Вокруг света на аэростате, или Принципы жизни великого путешественника - Оскар Федорович Конюхов

Познакомил нас с Гошей и Лёшей наш друг охотник-промысловик Александр Кабанов. Благодаря его протекции, приняли меня и отца таёжные аборигены радушно и выделили нам всю левую половину своего домика.

Условия в тайге суровые – спать приходится на деревянных нарах; за водой надо ходить к замёрзшей реке; для помывки только холодная вода или надо несколько часов топить баню… Но в целом условия сносные.

Охотничья заимка в Красноярской тайге, на реке Мана

Мне, 15-летнему пацану, буквально каждая деталь таёжной жизни была интересна. Особенно нравилось наблюдать, как Гоша и Лёша ухаживали за своим оружием. У них и двустволки были, и одностволки… После каждой охоты всё чистилось и заботливо смазывалось оружейным маслом. А по вечерам они снаряжали патроны. Гильзы, пыжи, порох, дробь! Этот процесс походил на магический ритуал, буквально завораживал. Времена-то были совсем другие: никого интернета и прочих «виртуальных глупостей».

До сих пор вспоминаю охотничьи рассказы, которые звучали по вечерам под треск раскалённой печки-буржуйки. Ребята рассказывали про свою жизнь мастерски: с яркими эмоциями, выразительной мимикой, забавными ужимками. Настоящие артисты! Это были шедевры русского самобытного фольклора! Мы с отцом обхохатывались до слёз.

После таёжных баек Гоши и Лёши я не воспринимаю современные стендап-шоу. Эти «импровизации» кажутся мне пошлыми и примитивными по сравнению с рассказами бывалых промысловиков. В их историях был искромётный юмор, глубокий смысл, незаурядные мысли и потрясающий жизненный опыт! И всё это было на самом деле пережито, пропущено через себя. Ведь эти люди годами выживали в условиях дикой природы, с ними происходили невероятные коллизии на грани жизни и смерти.

Несколько товарищей Лёши и Гоши погибли в тайге. Кто-то по своей дурости или по пьянке, а кто-то из-за рокового стечения обстоятельств или суровых погодных условий. Но даже эти истории подавались с шутками и прибаутками, без обиды на жизнь, на мир, людей и природу.

Слушая красноярских охотников, я понял, как важно сохранять самоиронию. Лёша и Гоша – по сути, бичи, живущие в тайге десятилетиями без прописки, без паспорта, без всего, что даёт современному человеку цивилизация, – чувствовали себя счастливыми людьми. Несмотря ни на что, бесконечно шутили и умели посмеяться над собой. Это была хорошая житейская формула: в каких бы обстоятельствах ты ни оказался, не стоит уж очень серьёзно к себе относиться. Впоследствии, став намного старше, я подметил закономерность – человек, который делает по-настоящему великие дела, легко позволяет окружающим относиться к себе несерьезно, без лишнего пафоса.

У меня остались самые добрые воспоминания о жизни в красноярской тайге. Помню, на пресс-конференции в Москве Фёдора спросили: «Кто ваш диетолог? Кто ваш тренер по физической подготовке?» Он улыбнулся и ответил: «Два отличных парня – охотники Гоша и Лёша. Готовили меня всю зиму в красноярской тайге. Фамилий не знаю, но вот такие мужики!»

Отец предпочитает тренировки в естественных условиях. Даже когда обстановка не совсем подходящая, он умеет смоделировать нагрузки, позволяющие наработать необходимую физическую форму и специфические навыки. Когда отец готовился к восхождению на Эверест, мы жили в Приморском крае. На берегу Японского моря нет высоких гор. Поэтому базовой частью тренировок стали регулярные марафонские забеги. Круглый год, даже в крепкие морозы, отец вместе со своим младшим братом Павлом раз за разом пробегал по 55 километров от порта Восточный до посёлка Николаевка, в котором проживала их родная сестра Нина Егорова. «Все нормальные родственники приезжают друг к другу на машинах или на автобусах. И только мои братья прибегают в гости на своих двоих», – то и дело бранилась моя тётя, когда к ней в квартиру вваливались обмороженные и обезвоженные марафонцы.

Фёдор всегда тренируется, что называется, на износ. В экспедициях, когда организм отказывает, эта наработанная выносливость спасает жизнь. Помогает и то, что отец развит физически всесторонне. Это обязательное качество для тех, кто занимается экстремальными экспедициями. Нельзя говорить: «Я – яхтсмен, занимаюсь парусом и должен заниматься только парусом». Фёдор никогда не фокусировался на чём-то одном. Он обладает званием «мастер спорта» по лыжному, парусному спорту, альпинизму, велосипедному спорту (проехал на велосипеде от Находки до Санкт-Петербурга, тогда ещё Ленинграда). «Только разные спортивные навыки дают человеку комплексное физическое развитие», – объясняет отец.

И ещё у Фёдора особое отношение к питанию. Он может не есть день-два, а потом сесть и поесть, как говорится, за троих. Отец может не спать по несколько суток, используя метод коротких отключений. Я это обнаружил, когда первый раз пересекал с ним Атлантический океан. Фёдор проваливается в сон на 5–10 минут и потом бодрствует по 3–4 часа.

Фёдор противник постоянного графика, считает, что «режим – это плохо». Я думаю, что доктора с ним не согласятся. Но на самом деле, чёткий регламент нужен человеку, если он живёт спокойной и размеренной жизнью. В санатории, например, очень хорошо так жить: завтрак, обед, ужин, процедуры в строго определённое врачом время… Но если человек готовится к каким-то сверхзадачам, то выработанный на протяжении длительного времени режим – только помеха. Как говорит Фёдор, «зарегламентированный» организм не может реагировать адекватно на стрессовые ситуации.

Кстати, когда мы в 1999 году готовились к гонкам на собачьих упряжках Iditarod на Аляске, из привычного режима выводили даже собак. Большую часть времени четвероногие живут на ферме. Как правило, каждое утро их выгоняют на 10-километровую пробежку, потом кормят и дают отдых. Вечером ещё один забег. Ближе к старту хозяйка фермы Линда Плетнер стала отправлять Фёдора и его упряжку в дальние забеги. Собаки трудились по несколько суток подряд, каждый раз ночуя на новом месте. Как объясняла Линда, регулярная новизна закаляет психику животных. Когда начинается большая гонка, они уже не теряются оттого, что вечером не вернулись в свою тёплую будку. А те участники, кто «жалел» своих подопечных и держал в домашних условиях, в итоге оказывались в сложной ситуации. Потому что их питомцы, привыкшие каждый вечер возвращаться на родную ферму, через несколько дней в гонке Iditarod просто отказывались работать…

С организмом человека примерно так же. Если человек всё время соблюдает режим, а потом попадает в экстремальную ситуацию, организм через пару дней обязательно даст сбой. Если же человек приучает себя к постоянно меняющимся обстоятельствам, живёт в условиях «турбулентности», то, оказавшись в сложной ситуации, сможет быстро к ней адаптироваться.

СПРАВОЧНО Гонку на собачьих упряжках Iditarod называют не иначе как Великой гонкой. Она – выражение самого духа Аляски. В 1925 году в селении Ном, что на побережье Берингова моря, вспыхнула эпидемия дифтерии. Требовалось как можно скорее доставить туда из Анкориджа лечебную сыворотку, и