В гостях у Берроуза. Американская повесть - Александр Давидович Бренер

моего незабвенного, хотя и мимолётного друга-говоруна, которого я посетил в его последнем канзасском убежище незадолго до того, как он ушёл в мир иной.

Базель, 30 октября 2020

Часть первая. Бренда

1

Моя повесть относится к лету 1996 года, когда я путешествовал по Америке с художниками из словенской группы IRWIN.

Они организовали проект под названием Transnacionala – месячную поездку по Соединённым Штатам.

Мы передвигались в двух трейлерах – жилых комнатах на колёсах.

Путешествие началось в Атланте и закончилось в Сиэтле.

В проекте участвовали ещё два московских художника – Юрий Лейдерман и Вадим Фишкин.

Как почти все художественные затеи подобного рода, это была халтура (под соусом встречи Запада и Востока).

Зато я увидел места, о которых мог только мечтать: Долину Смерти, Большой Каньон, Скалистые горы.

В каком-то мотеле в пустыне я обнаружил в ванне гремучую змею, спавшую мирно, как младенец.

В другой раз я видел койота, забежавшего в супермаркет и раскидавшего товары.

Но самым неожиданным моим открытием было то, что аризонские божьи коровки хрюкают, как месячные поросята.

2

В Америке мне снились странные кошмары: будто туча летучих мышей вылетает из унитаза и облепляет моё тело.

Или что у меня вместо зубов гвозди и я пережёвываю ими жевательную резину.

Или что я встречаюсь в каком-то подвале с Фиделем Кастро.

Из-за этих чёртовых снов нервы мои расшатались.

Впрочем, другие участники проекта Transnacionala тоже нуждались в починке.

У Фишкина, например, ни с того ни с сего завелись блохи.

Лейдерман постоянно скрипел зубами.

А у Борута Вогельника из группы IRWIN поминутно текли слёзы.

Отношения в нашей компании разладились: из-за тесного соседства в трейлерах мы готовы были прикончить друг друга.

Но у меня сохранились приятельские отношения с Мираном Мохаром – самым доброжелательным из группы IRWIN.

Ему я навсегда благодарен и за это американское приключение, и за многое другое, что он для нас с Барбарой сделал.

3

IRWINы планировали дискуссии с разными людьми в разных городах Соединённых Штатов.

Самой заманчивой в их списке была встреча с Уильямом Берроузом – знаменитым автором «Naked Lunch» и прочих забавных книжек.

Калифорнийский художник Марк Полин – основатель группы Survival Research Labs и организатор механических перформансов Robot Wars – дал IRWINам телефон Берроуза в Лоуренсе.

Вот они и вознамерились заехать в этот городок в Канзасе, где обитал писатель.

Однако Берроуз на звонки не отвечал, и, посовещавшись, IRWINы отказались от своего плана.

Меня это не только расстроило, но и разозлило.

Я очень хотел увидеть Берроуза: я им тогда восхищался.

Кроме того, мне настолько опротивела компания Лейдермана (а ему моя), что я просто жаждал смыться из машины, где мы сидели, как два скорпиона.

Я решил отколоться от группы Transnacionala и пообещал Мирану, что догоню их в Альбукерке.

Как сказал Берроуз: «Told by an idiot, signifying nothing».

4

В Канзас-сити я сел на рейсовый автобус и покатил в Лоуренс, понадеявшись на удачу.

За окном маячили поля кукурузы, поля кукурузы, поля кукурузы.

Я думал: «В Америке меня ни с чем не связывают никакие узы».

Мне это было по нраву.

Помню, мы проехали мимо громадного потрёпанного американского флага, развевающегося над бензоколонкой.

И я вспомнил флаги Джаспера Джонса.

Помню, в кукурузных полях стояли заброшенные амбары.

Я подумал, что мог бы спрятаться в одном из них, если бы скрывался от закона.

В автобусе сидел чернокожий, как две капли воды похожий на Джеймса Болдуина.

Я любил его книги, но Уильям Берроуз интересовал меня куда больше.

Он сказал о себе однажды: «Я знаю то, чего никто не знает. И понимаю то, чего никто не понимает».

Я ехал в Лоуренс, чтобы познакомиться с самым знающим и понимающим человеком на свете.

5

В том автобусе на плече впередисидящего пассажира сидел большой зелёный богомол, молитвенно сложив длинные лапки с острыми шипами.

Возможно, этот богомол спас нас от автодорожной катастрофы.

А потом он куда-то делся.

6

Город Берроуза оказался довольно провинциальным.

Сперва я прошёлся по центральной улице, застроенной красными кирпичными домами.

Там я встретил красивую девушку, прогуливавшую свою попку.

Именно так: девушка двигалась сама по себе, а её попка – чуть сбоку, как роскошная собачонка.

Попка была одета в белые шорты, а девушка – в чёрную блузку с очень низким вырезом (и спереди, и сзади).

Я решил бросить всё на свете и навечно связать судьбу с этой красоткой.

Вообще-то я не любитель попок, но эта меня околдовала.

Я упорно влачился за ними, пока мы не оказались в респектабельном квартале с каменными особняками.

Тут красотка повернулась ко мне и сказала:

– Ты ведь не обидишь меня, милый?

– Ни за что, – сказал я и положил руку на сердце.

– Ты меня не поранишь?

– Нет, конечно.

– И не задушишь?

– Да нет же.

– И не порежешь ножом на мелкие кусочки? Я стоял и смотрел на неё честными глазами.

– Тогда пойдём, – сказала она и, взяв меня за руку, повела к старому двухэтажному дому, окружённому чугунной решёткой.

У этой девушки было неимоверно мощное, сосредоточенное, изумительно властное магнитное поле.

И я угодил в него, как металлическая стружка. Её звали Бренда.

7

Дом был вроде виллы – с лужайкой и бассейном. Больше всего меня поразило то, что в бассейне плавал мёртвый опоссум.

Бренда попросила меня достать его оттуда.

– Они сюда часто забегают и тонут, – сказала моя новая знакомка. – А однажды я нашла здесь здоровенного дикобраза. У него были очень острые иглы. Он плавал прямо посреди бассейна. Я сперва решила, что это гризли.

Я выловил опоссума большим сачком на длинной ручке.

Потом мы положили его в чёрный пластиковый мешок, принесённый Брендой.

Она унесла мешок и вернулась – без всякой одежды.

Голая она была ещё красивее, чем в блузке.

Голая она была СОВЕРШЕНСТВО.

8

Я испугался. Я не знал, что всё это значит.

Я подумал, что она нимфоманка.

Я подумал, что она безумна.

Я подумал: «Неужели я опять влип во что-то?»

Я подумал: всё это мне снится.

Она предложила мне поплавать голышом в том самом бассейне, где ещё недавно плавал мёртвый опоссум.

Она