Блестящая калоша с правой ноги - Тамара Крюкова

"Интересно, что скрывается за этой чудесной дверью?" — подумала Калоша, вскарабкалась по ступенькам и толкнула створку двери, но та не приоткрылась. Калоша поплевала на ладошки и опять налегла на дубовые доски. Она пыхтела и отдувалась, но все напрасно.

— Там, наверняка, нет ничего интересного, — сказала Калоша после третьей попытки и кубарем покатилась вниз по ступенькам. Она чуть не попала под ноги двум серьезным и солидным мужчинам, которые поднимались ей навстречу. Конечно, когда кувыркаешься по ступенькам, трудно прислушиваться к чужим разговорам, к тому же Калоша знала, что серьезные и солидные люди никогда не говорят ни о чем интересном, но вдруг она случайно уловила магическое слово "музей". Калоша хотела немедленно повернуть назад к двери, чтобы успеть зайти, пока дверь открыта, но вместо этого:

— Шлеп-шлеп-шлеп-шмяк! — оказалась на тротуаре, потому что даже для Блестящей Калоши спускаться по лестнице гораздо легче, чем подниматься. Пока Калоша вновь карабкалась по ступеньками, мужчины уже вошли в здание, плотно прикрыв за собой входную дверь. Калоше не оставалось ничего другого, как поджидать удобного случая, чтобы проскользнуть в дверь.

— Не удивительно, что проникнуть в музей так трудно, ведь там хранится история, а попасть в историю нелегко, — резонно рассудила Калоша и, немного помолчав, добавила, — Хотя как сказать. Иной раз сам не знаешь, в какую историю попадешь.

Ждать пришлось недолго. Из-за угла соседнего здания вышла вереница детей. Шествие замыкала молодая учительница. Ребята чинно шли парами, однако стоило учительнице уйти вперед, как задние пары тут же сбились в кучу, налетели на передних, и началась такая чехарда, что учительнице вновь пришлось возвратиться в хвост процессии. Дети подошли к музею и остановились.

Калоша поняла, что пришло время действовать. Когда учительница начала считать ребят, Калоша, на всякий случай, пристроилась поближе, чтобы про нее не забыли. Стоило учительнице открыть дверь музея, как Калоша увидела, что она не одинока в своем стремлении попасть в историю. Дети гурьбой ринулись в узкий проход, как будто намеревались взять здание штурмом.

Калоша нырнула в самую гущу ног, чтобы успеть войти. В этот момент какой-то вертлявый мальчишка наступил каблуком прямо на ее отполированный нос.

— Эй, нельзя ли поосторожнее! Что за манера ходить по головам? сердито окликнула его Калоша, но за гвалтом ребячьих голосов она не услышала собственного голоса. К тому же мальчишке было не до нее. Видимо, он был самым большим любителем истории, потому что непременно хотел зайти в музей первым. Он с таким усердием работал локтями, что все шарахались в стороны. Юный историк толкнул мальчишку справа, чтобы тот посторонился, дал пинок идущему впереди, чтобы тому было неповадно соваться, а оказавшись в холле, изо всех сил дернул за косу белобрысую девчонку и прогнусявил:

— Дерни за веревочку, дверца и откроется.

Калоша была не на шутку возмущена. Мало того, что этот задира наступил на нее, он еще и обидел всех вокруг! Такие выходки нельзя оставлять безнаказанными. Калоша решительно направилась к обидчику, но тут произошло нечто совсем неожиданное. Задира подошел к парню, который был на пол головы выше него ростом, припер того к стенке и нахально спросил:

— Ну что, Вениамин-апельсин, конфету принес?

Вместо того, чтобы отпихнуть забияку, Вениамин молча порылся в карманах и протянул ему конфету. Тот взял ее и вместо "Спасибо" сморщился:

— Карамелька. Завтра, Венька, принесешь шоколадную. А то я тебе устрою, — добавил он и показал кулак.

— Ладно, — покорно пролепетал Вениамин-Венька.

— То-то же. И еще вот что. Захвати-ка мой ранец. Мне что-то надоело его таскать самому.

Вениамин взял ранец забияки и безропотно потащил его. Калоша хотела было вмешаться, но передумала.

— Оба хороши, — сказала она себе. — Один забияка, а другой трус. Придется разбираться с обоими.

Калоша еще не знала, как она будет с ними разбираться, но одно было ясно: с поисками своего места в жизни придется повременить. Калоша засеменила за школьниками, не обращая внимания на витрины и экспонаты. Впрочем, Веньке тоже было не до экскурсии. С навьюченными на него ранцами он плелся в хвосте, не чая, когда все это кончится. Тащить два ранца было тяжело и неудобно, и он постепенно стал отставать. Наконец, в одном из залов музея Венька решил передохнуть. Он вздохнул и присел на банкетку возле стены.

Только сейчас Венька увидел, что попал в самый интересный зал. Тут хранились рыцарские доспехи и оружие. Прямо напротив банкетки возвышался рыцарь верхом на коне. Латы его блестели, как зеркало. Шлем украшало страусовое перо. Забрало было опущено, на поясе висел меч, а в руке всадник держал копье.

Больше всего Венька любил читать книжки про рыцарей, и теперь он представил себе трибуны, переполненные народом, палатки рыцарей, съехавшихся на турнир, развевающиеся на ветру разноцветные знамена…

И вдруг…

— Значит тебя зовут Венька, — прервал его грезы чей-то голос.

Мальчишка обернулся и при виде говорящего побелел, как полотно. Возле него стояла обыкновенная калоша.

"Храбрец, нечего сказать", — подумала Калоша, а вслух произнесла.

— Ну, чего ты перепугался? Я понимаю, что не каждый день встретишь Блестящую Калошу с Правой Ноги, но это еще не причина, чтобы дрожать.

— Т-т-ты что, м-м-музейная р-р-редкость? — заикаясь пролепетал мальчишка.

— Да, — скромно подтвердила Калоша.

В это время Венькин портфель наклонился так, что не удержался на банкетке и шлепнулся вниз. От хлопка Венька подскочил и опасливо обернулся.

— Да ты, как я погляжу, просто трус, — возмущенно топнула ногой Калоша, и тут мальчишка заплакал в три ручья.

"Ну и ну. Нехватало еще разводить сырость в музее", — пробормотала Калоша и громко скомандовала:

— Перестань сейчас же!

Но мальчишк продолжал безутешно рыдать, размазывая кулаком слезы:

— Я сам знаю, что я трус. Но что я могу поделать, если мне страшно? Меня Севка каждый день бьет…

— И будет бить, пока ты не покончишь со своим страхом, — серьезно произнесла Калоша.

— Я бы покончил, но как? — всхлипнул Венька.

— Раз и навсегда, — ответила Калоша.

— Я пробовал, но у меня ничего не получается, — мальчишка понуро опустил голову.

— Наверное, ты просто не знаешь секретов храбрости, но если хочешь, я тебя научу.

— Правда? — Венька перестал плакать, и в его глазах появилась искорка надежды.

— Это совсем не трудно. Во-первых, не надо унывать. Лучше рассмеяться в лицо опасности.

— Ну да, а если мне будет не до смеха?

— Тогда можно кинуть презрительное ха-ха! Ну-ка, попробуй!

— Ха-ха! — повторил Венька, и не уверенный, что он кинул его достаточно презрительно, повторил еще два раза. — Ха — ха!

— Уже лучше, — похвалила его Калоша. — Но самое главное — надо посмотреть на все другими глазами.

— Какими другими? — не понял мальчишка.

— Самыми обыкновенными.

— Но у меня и так глаза самые обыкновенные.

— Ничего подобного. Не зря говорят, что у страха глаза велики. Значит, когда ты боишься, ты все видишь, словно через увеличительное стекло, а ты попробуй увидеть все, как есть. Чаще всего опасность бывает не такая страшная, как мы ее воображаем, — пояснила Калоша.

Венька хотел было что-то возразить, но Калоша не дала ему вставить ни слова и продолжила:

— Но, конечно, проще всего избавиться от страха, если тебя посветят в рыцари, потому что рыцари, ничего не боятся.

— В наше время в рыцари уже не посвещают, — вздохнул Венька.

— А кто говорит про наше время? Мы отправимся в средневековье! воскликнула Калоша.

— Разве это возможно?

— Вообще-то это нелегко, но тебе повезло, что мы находимся в музее. Тут собрана вся история, поэтому для путешествия в прошлое нет места более подходящего, — Калоша привстала на ножках, выгнула спину, словно горячий вороной конь и скомандовала, — Ну-ка, оседлай меня!

Венька робко сунул ногу в Калошу, та хитро подмигнула и…

ГЛАВА 5. ПОСВЯЩЕНИЕ В РЫЦАРИ

В тот же миг стены музейного зала словно растворились. К своему ужасу Венька обнаружил, что сидит верхом на пони посреди дороги, серпантином убегающей вдаль. Всадника обуял неописуемый страх. Он судорожно вцепился в гриву лошадки, но та довольно миролюбиво переступила передними ножками, и встала, как вкопанная. Вопреки Венькиным опасениям пони не лягалась и не кусалась. Мало помалу наездник успокоился и даже решился погладить свою лошадку по блестящей черной шерстке.

— Попробуем не унывать, — сказал он себе и огляделся.

Вокруг простиралась унылая равнина. Земля была покрыта пучками сухой травы. Кое-где торчали пропыленные кустики и чахлые деревца. Вдруг за спиной Венька услышал цокот копыт. Сердце у Веньки екнуло. Воображение живо нарисовало ему банду отчаянных головорезов, свирепых и кровожадных разбойников с большой дороги. Венька был готов провалиться сквозь землю от страха. Он огляделся в поисках убежища, но спрятаться было некуда.