Тайны господина Синтеза - Луи Буссенар

Именно у этих вторых ворот я вчера днем установил наблюдение, явившись туда в экипаже, которым правил один из наших агентов.

— Прекрасная мысль! — воскликнул все более и более заинтригованный префект.

— И представьте себе, мое терпение чуть ли не сразу было вознаграждено. Не прошло и часу, как в стене, скрывавшей, как мне думается, пустырь, распахнулись ворота, выехал экипаж и полетел словно выпущенная из лука стрела. Мой кучер помчался за ним во весь опор. После фантастической гонки по улицам Парижа мы остановились на углу площади Сорбонны [28], против большого магазина химреактивов «Фонтен и К°», и тут-то я имел удовольствие увидеть выходящего из кареты Алексиса Фармака собственной персоной.

Выждав, пока он зайдет в магазин, начинаю с видом праздного зеваки прогуливаться взад-вперед по тротуару. Улучив минуту, когда профессор, уладив свои дела, показался в дверях, я изловчился ненароком его задеть, якобы по рассеянности.

— Вы ли это, дорогой мэтр?! [29]— воскликнул я восторженно.

— Любезнейший! Какими судьбами?!

— Меня привела в Париж тяжелая болезнь отца. А в данный момент я направляюсь в Сорбонну, хочу подать в секретариат заявление о зачислении на естественный факультет.

— Значит, продолжаете трудиться?

— Под вашим умелым руководством вошел во вкус и горячо желаю продолжить так прекрасно начавшееся обучение.

— Похвально, похвально, поздравляю!

— А вы, дорогой мэтр, как поживаете?

— О, нахожусь на вершине блаженства! Представьте себе, я руковожу огромной лабораторией, почти такой же большой, как в Сорбонне и в Коллеж де Франс [30], вместе взятых, под началом у меня — выдающиеся химики, а мой патрон [31] — самая необычайная личность как в Старом, так и в Новом Свете.

— Ах да, это господин Синтез. Припоминаю странную кличку, которой вы называли его на прошлой неделе в Женеве.

— Его настоящее имя, хотите вы сказать. Необыкновенная, превосходная, неподражаемая личность! Более знающий ученый, чем вся Национальная библиотека [32], больший богач, чем все финансисты мира, более могущественный, чем принцы и монархи, чьи имена записаны в Готтском альманахе! [33]

— Из этого следует, — начал я наугад, — что вы отказались от специального изучения взрывчатых веществ?

— Эге, дорогой мой, стоит ли говорить об этих детских игрушках, когда мы стоим на пороге гигантского, неслыханного, фантастического дела, при одной мысли о котором меня охватывает восторг, почти страх!

Не могу найти слов, чтобы описать мои чувства, язык бессилен выразить мысли, теснящиеся в моем мозгу! К тому же это чужой секрет, я не имею права дальше об этом распространяться. Знайте только, что вы скоро о нас услышите! Господина Синтеза и его скромных сотрудников узнает весь мир. Воплотив гениальную концепцию [34] моего хозяина, мы совершим Великое Дело! Однако всего хорошего, прощайте или, вернее, до свидания. Время не терпит, надо закончить наши последние приготовления.

— Значит, вы скоро уезжаете?

— Дней через восемь-десять, со всем моим многочисленным персоналом. Четыре парохода, подумать только, четыре больших парохода, набитых разнообразными химическими веществами, неизвестными машинами, прекрасной аппаратурой, повезут господина Синтеза и его помощников.

— Это колоссально!

— Вы нашли верное слово — колоссально! Вот вам лишь одна деталь, могущая дать кое-какое представление о важности нашего предприятия и его масштабах. Знайте же, среди прочего оборудования на одном из судов будут транспортировать пятьсот скафандров!

ГЛАВА 2

Тяжелые думы префекта полиции. — В Гранд-отеле. — Гражданское состояние господина Синтеза. — Индусы-бхили [35]. — «Документы» господина Синтеза. — Письма знатных вельмож. — Сборник дипломов. — Автографы монархов. — Витрины с орденами. — Господин Синтез охотно признает, что делает бриллианты. — «Все правильно, месье!» — Проект межзвездной связи. — Перемещение земной оси. — «Если планета не идет ко мне, я иду к планете!» — Удельный владелец Земли. — «Я сплю, и я голоден».

Префекта полиции все больше и больше занимала тайна, окружавшая господина Синтеза. Несмотря на множество обязанностей — и как главы парижской полиции, и как депутата, — отнимающих немало времени, он постоянно размышлял об этом загадочном человеке, личность которого никак не удавалось установить. Эта проблема стала для полицейского чем-то вроде навязчивой идеи. Раздираемый с одной стороны профессиональным любопытством, а с другой — чиновничьей боязнью совершить ложный шаг, префект колебался, вилял, досадовал и в конечном счете не пришел ни к какому выводу.

Последнее время он подвергался нападкам прессы самой разной партийной ориентации, которая не жалела для него шпилек и издевательств, обвиняя в высокомерии, называя его замашки диктаторскими, а манеры жеманными [36]. Давно известно, что репортерам, этим стоглазым Аргусам [37], довольно одной оплошности, одного промаха, сущего пустяка, и они, не щадя своей луженой глотки, набросятся и пригвоздят любого к позорному столбу, сделав всеобщим посмешищем…

Ах, возникни подобная ситуация в начале его карьеры, когда наш префект проявлял такое усердие, что любые препятствия были ему нипочем, все неприятности мигом остались бы позади! Но, к несчастью, его служебную репутацию уже омрачили несколько мелких случаев превышения власти; раздутые газетами, они стоили ему порядочной выволочки. Сам министр внутренних дел хоть и в узком кругу сослуживцев, но с оскорбленным видом обронил:

— Избегайте неуместного рвения, дружище, а главное — будьте половчей.

Быть половчей — вот где собака зарыта! Что бы ты ни делал, что бы ни говорил, существует лишь одно непреложное условие — не попадайся на язык злопыхателям!

В коридоре палаты депутатов он было подступился к министру, намереваясь поделиться своими тяготами, но, открыв рот, тут же смолк — даром что не робкого десятка, — услышав отповедь шефа, сделанную в обычном для него насмешливом тоне:

— Вы, дорогуша, префект полиции и наделены неограниченными полномочиями, так что уж будьте добры выпутывайтесь сами!

Хорошо говорить выпутывайся, а как быть, когда донесения агентов запутывают тебя еще больше!

Начнем с вопроса, где живет господин Синтез. В Гранд-отеле или в таинственном особняке на улице Гальвани? Ученый, богач, оригинал, который не ест и не спит, зато владеет целым флотом пароходов, командует целой армией ученых и, наконец, нанимает к себе в ассистенты человека, близко связанного с российскими нигилистами. Действительно ли это одно и то же лицо?! Или под именем Синтеза скрывается целое сообщество неустановленных лиц, преследующих свои тайные цели и, быть может, даже имеющих преступные намерения? В противном случае зачем тогда вся эта секретность, зачем двойное местожительство, зачем поездки взад-вперед на бешеной скорости, зачем скрытая от посторонних глаз лаборатория и все эти невиданные машины, чье назначение никому не ведомо? Зачем, наконец, такое несусветное количество скафандров?!