Метро 2033: Ледяной плен - Игорь Вардунас

– Думаю, с топливом проблем не будет, принимая в расчет реактор лодки. Что касается припасов, на базе бывшего учебного центра ВМФ наверняка что-то еще можно найти, – парировал явно подготовившийся к вопросу Ежи.

– Воронка там давно, а не учебный центр, – вздохнул Ерофеев и потер морщинистые костяшки. Пальцы продолжали дрожать.

– Не волнуйтесь, – калининградец одной рукой поднял со стола несколько документов. – Мы знаем, что конкретно искать. И, самое главное, – где.

Даже несмотря на поздний вечер, растревоженные прибытием таинственных визитеров обитатели убежища не спешили расходиться спать.

– Проводи-проводи дедушку, горлица, – привычно бормотал, заглядывая Лере в глаза, местный юродивый по кличке Птах. – Ангелы Господни дланью указующей проведут меня в чертоги благодатные…

Лера шла по коридору, вполуха слушая размеренную болтовню уцепившегося за ее тельняшку старичка. Раньше Птах числился среди самых удачливых добытчиков и постоянно выходил на поверхность. В тот день к Калининграду ушла группа из восьми человек. Вернулся он один – почти через неделю, в лохмотьях и с блаженной улыбкой на постаревшем лице. И никто за все время на поверхности его не тронул – ни зверь, ни человек. Что с ним произошло, одному Богу известно. Кто-то тогда в шутку сказал – Божий птах. Вот и прицепилось.

– Чертоги благодатные, земли обетованные, до которых дойду по барашкам морским, аки Христос… Нельзя плыть! Нельзя плыть! – юродивый неожиданно сосредоточился на какой-то новой мысли. – Птаху видно, народ не знает. Горе! Горе великое…

– Ты о чем это? – не поняла Лера.

– …закручинится Земля-Матушка пуще прежнего, умоется слезами горючими. Мир стал безжалостным, а человек – смертным, и воцарилась пустота великая. И небо скрылось, свившись как свиток, и всякая гора и остров двинулись с мест своих. И цари земные и вельможи, и богатые и тысяченачальники и сильные, и всякий раб, и всякий свободный скрылись в пещеры и в ущелья гор…

– Птах, ты куда? – окликнула девушка неожиданно отцепившегося от тельняшки блаженного.

– Не верь пришлым, ибо они есть слуги лукавого! Надобно Николе Чудотворному поклончик сложить, – бормотал ковыляющий прочь старик, зачем-то баюкающий левую руку. – Николушка не благословит, не благословит… Ионы во чреве китовом! Нельзя плыть!

Лера почти дошла до небольшой каморки, которую они делили с дедушкой, когда за очередным поворотом чуть не споткнулась о груду кевларовой брони на полу.

– Дядя Миша, опять? – девушка потеребила за плечо Батона, который, по обыкновению, к вечеру был мертвецки пьян. – Ну, вам же нельзя!

– А, это ты, лисенок? – буркнул мужик и громко икнул. – Чего Птаха-то разорался? Снова сеет свет в подземном царстве? Прометей м-мать…

– Вы упали, да? – протиснувшейся под могучую подмышку Лере с трудом удалось поставить пьяного на ноги. В ноздри резко ударил острый мужской пот.

– Тихо ты, а то расплескаешь, – бессвязно бормотал дядя Миша, опираясь на плечо девушки, которая с невероятными усилиями потащила его по коридору. – Неладное что-то с отрядом этим. Лихое дело задумали. В круиз им, видите ли, захотелось…

– Вы о чем?

– Да делегаты эти калининградские… Странные какие-то.

– Чего, Батоныч, опять змия за хвост поймал? – усмехнулся попавшийся навстречу мужичок. – В этот раз хоть зеленый?

– Отвали! – огрызнулась из-под плеча охотника Лера.

Но прошедший мимо острослов был прав. Известный на весь бункер свирепый одиночка по кличке Батон в таком состоянии превращался в податливый мякиш.

– Опять ходили туда? – осторожно поинтересовалась девушка, когда Батон с ее помощью втиснулся в свою холостяцкую каморку и, не раздеваясь, повалился на драный матрас.

– Не дошел, как всегда, – изогнувшись, дядя Миша пошарил под матрасом и достал полупустую бутыль сивухи.

– Дайте! – Лера строго протянула руку.

– Цыц! – отмахнулся Батон и, привычным движением сбив крышку, сделал пару жадных глотков. – Что нас не убивает, делает нас сильнее!

Присев рядом, Лера осторожно провела рукой по изуродовавшей лицо ране.

– Вам очень больно? Хотите, доктора позову?

– Нет, лисенок, мои болячки аспирином не вылечить. Да и от него последние двадцать лет толку – одно название. – Еще раз приложившись к стремительно пустеющей бутылке, добытчик закрыл чудом уцелевшие после первой встречи с буренкой глаза. – Знаешь, а ведь я руки жены до сих пор помню. А до дома так и не дойти: то химза сдаст, то твари полезут. А ведь мне каждую ночь снится, что я домой вернулся, дверь открываю, а мне Димка на шею прыгает. Как котенок, маленький такой… А еще апельсины. Много…

По небритой щеке неожиданно скатилась слезинка, растворившаяся в складках шрама. Этого от вечно задиристого одиночки не ожидала даже Лера.

– А дойти не могу…

– Дядя Миша, вам нужно поспать, – девушка огляделась в поисках одеяла.

– Я тебе, кстати, подарок принес, – неожиданно спохватился охотник. – Вас с Ерофеичем не было, так я его на стол поставил, не ошибешься. Конечно, не ах, но тварей я из-за него знатную кучу положил! Гнезда у них там разбросаны вот такусенькие, а пушка-то у меня во-о-от такущая…

– Вам нужно отдохнуть, – терпеливо повторила Лера, укутывая мужика ворсистым клетчатым одеялом.

– Спасибо тебе, Лерка, ты настоящий мужик! – пробормотал напоследок добитый сивухой дядя Миша, отвернувшись к стенке. – Одна меня понимаешь. Валера и я. Вале-е-ерия…

Через некоторое время он уже раскатисто захрапел.

На столе, рядом с моргающей карбидкой, в стеклянной бутылке стоял он. Настоящий, живой… ЦВЕТОК. От неожиданности Лера даже перестала дышать и замерла на пороге, боясь ступить в комнату, в сумраке которой таинственно переливались розоватым светом миниатюрные ромбовидные лепестки. Выйдя из оцепенения, девушка осторожно прикрыла за собой дверь и робко подошла к столу. В спертом воздухе комнаты разливался восхитительный сладковатый аромат, источаемый бледно-желтой мохнатой сердцевиной цветка.

– А, вернулась! – выглянул из своей половины Ерофеев. – Тебя тут уже прызент дожидается.

– Как красиво! – пролепетала присевшая на краешек скрипнувшего стула девушка. – Деда, а что это?

– Вестимо, что, – усмехнулся тот, разливая по чашкам дымящийся грибной чай. – Цветок. Все честь по чести, я на радиацию проверял. Где его Батон откопал, одному богу известно. На болотах, что ли?

Лера представила себе мерцающий бескрайний ковер где-то там, на поверхности.

– А как он называется?

– Спроси чего полегче, – поставив перед девушкой кружку, Ерофеев подсел к столу. – У природы теперь другие порядки. На тюльпан или розу вроде не похож. Вот и гадай теперь, кто. Цветочек аленький!

– Аленький, – завороженно повторила Лера незнакомое слово.

– Ладно, родная. С днем рождения!

Лера и дедушка чокнулись жестянками кружек.

– Деда, а зачем к нам караван пришел?

– Дело у них к нам серьезное, – прихлебнув из кружки, нехотя ответил Ерофеев. Девчонке совершенно необязательно знать об истинных целях визита гостей.

– Еще бы, – нахмурилась Лера. – Раз они проделали такой путь.

– Да не забивай ты себе голову чужими проблемами! Пусть Совет разбирается, – Ерофеев подлил девушке еще чая. – У тебя праздник все-таки.

– Ой, совсем забыла! Смотри, что мне подарили! – Лера достала из кармана пудреницу.

Дед повертел безделушку в руках, прищурился:

– Ишь ты! Витек расстарался?

– Как же! Я его вообще сегодня не видела. Юрик где-то достал.

– Подрастает, шельмец, – хмыкнул Ерофеич и вернул Лере подарок. – Все вы теперь, как на дрожжах. Скоро своих рожать приметесь.

– Дед, я тебе уже тысячу раз говорила и еще повторю, – Лера сверкнула глазами из-под рыжей челки: – Я эту образину ушастую и за ящик патронов к себе не подпущу! Хватит об этом!

– Ну, перестань, не кипятись. Не все же тебе в девках сидеть, вон уже какая, – примирительно сказал Ерофеев и стрельнул взглядом на лежащий на столе пожеванный томик с названием «Домоводство». – Прочитала?

– Деда, ну это же такая скука! – закатив глаза, простонала девушка.

– Конечно, живность по поверхности куда интереснее гонять. Только тебе давно уже о другом думать пора: как домашнее хозяйство вести, семейный быт налаживать…

– Нет, это тебе нужно. Чтобы породниться с Боровиковым и на Совете получить право голоса. А я? Меня ты спросил? Я сама хочу решать, как мне жить!

– Поверь, так будет лучше для всех, – прихлебнув из кружки, авторитетно заявил Ерофеев. – Я знаю.

– Не знаешь! – упрямо отрезала Лера.

– Опять перечишь? – нахмурился дед.

– В угол поставь! – буркнула та.

– И штаны на коленях заштопай, – Ерофеев оглядел порванные в некоторых местах джинсы девушки. – Ходишь, как неряха.

– А мне нравится! – Лера с вызовом вскинула подбородок.