Депортация - Сергей Павлыш

– Хочешь еще интересных рассказов? Их есть у меня. Вот скажи мне, экономист, почему тебе, блестящему выпускнику, революционеру, в первых рядах штурмовавшему Дворец Правительства, пострадавшему и награжденному, обласканному и стоящему на трибуне рядом с Лидером и будущим президентом в час нашего триумфа, не досталось никакого значимого поста в новом правительстве?

– Я занимаюсь важным делом, – попытался возразить я. Но Карел меня перебил.

– Ты перекладываешь ничего не значащие и ни на что не влияющие бумажки. Та экономика, которую ты учил на лекциях Пимчука, не может окупить и расходов на учебники. Эти дурацкие лозунги – "рынок все расставит по своим местам", "экономика лишь условие и средство человеческой жизни" – да, да, не смотри на меня так, мы хоть и технари, но определенное количество часов на лекциях этого говнюка вынужденно отсидели, – он и ему подобные высосали из своего грязного указательного пальца. Вот поэтому и получилось, что наше правительство на девяносто процентов состоит из пламенных революционеров, в глазах которых страх господень, потому что они понятия не имеют, что с этой свалившейся на них властью делать. Разве только набивать карманы, но, увы, нечем – все уже украдено до них. А десять процентов – это мы, технари, которых позвали, чтобы сообразить из остатков нашей промышленности хоть что-то отдаленно похожее на экономику. Нас, а не вас! Потому что вам, опускаясь до прямой лжи, вдолбили в подкорку, что без нашей жратвы метрополия загнется, без наших внутрисистемников они перестанут летать, и мерканцы лучшие торгаши и обеспечат нашим товарам наивысший спрос.

– Ну вот скажи, экономист, кому могут продать мерканцы нашу самую лучшую и такую ах экологически чистую сельхозпродукцию? – продолжил Карел. Из лекций профессора Пима я знал ответ, но вопрос был явно риторическим, и я промолчал. Но Карел истолковал мое молчание по своему.

– Молчишь? Правильно делаешь. Тем же землянам и продадут, и свою маржу при этом не забудут. Потому что Ойкумена так устроена, что продавать больше некому. Устроена не нами! Мы всего лишь маленькая колония, которая возомнила о себе невесть что. Все миры Экспансии связывает только Земля, только у нее есть звездолеты, а теперь, предполагаю, и туннели, и вся система межзвездной торговли завязана исключительно на них. Если жабы и пробились к нам, это не означает, что их торговые представительства есть везде. А теперь скажи, дружище – как вашему безумному профессору могла прийти в голову идея, что торговать через посредника выгоднее, чем напрямую? Или идея эта – навеяна извне? И заодно скажи, нужны ли им подготовленные специалисты в правительстве, которое, конечно, состоит в основном из мудаков, но все же хотя бы примерно понимает, какое безблагодатное наследство досталось им от той череды ушлепков, которая полтора столетия правила такой благополучной и гордой системой.

Коммуникатор в кармане Карела тихонько мявкнул. Он опять достал его, прочитал пришедшее сообщение, покачался на стуле, посмотрел на носки своих начищенных до блеска ботинок, еще раз качнулся и, видимо, принял решение.

– Ладно, – сказал он. – Я, наверное, сейчас делаю большую глупость, которая может мне дорого обойтись, но я дам тебе добрый совет. В нашем порту сейчас стоит "Муадиб". Это звездолет Земной Федерации. Или ты сегодня в списке его пассажиров, или завтра ты в десантном отсеке "Руйнівника". Или "Вбивця". Куда тебя определят, я не знаю. Но что ты с двумя сотнями тысяч прочих оболваненных пацанов полетишь воевать Вторую Луну – это стопроцентно. И что ты там сложишь голову, как и все остальные – и к бабке не ходи. Потому что Земля прогнала через туннель, в существование которого ты не веришь, столько военной техники, что наши нищие Вооруженные Силы будут им на один зуб.

Я поверил своему другу. И через 24 часа я уже заселил комфортабельную каюту туристического класса на земном лайнере "Муадиб".

Король и Кардинал.

– Мы должны избавиться от лишних людей! – Председатель, как это часто с ним бывало, горячился, его лицо наливалось краской, и в этом состоянии он не был готов прислушаться к голосу рассудка.

– Нигде, ни в одной строчке документа нет слова "лишние", господин Председатель! – шипящие звуки в вопросе Володаря смогла бы уловить только змея.

– Кто составлял аналитическую записку? – Председатель потряс жиденькой пачкой бумаги. – Под ней стоит ваша подпись, господин Володарь! Значит, вы ее, по крайней мере, читали. Я уверен, что к этому документу вы отнеслись с максимальной ответственностью.

– Это вы пришли к такому далеко идущему выводу, господин Председатель, вы, а не я! Наша группа всего лишь собрала статистику, проанализировала тенденции и пришла к вполне однозначному заключению. Я не только осознаю полноту ответственности, я готов принять ее на себя! Предложения по исправлению ситуации мои, я собственноручно добавил их к записке, и вы первый человек, который их увидел. Ну хорошо, второй, первым был все-таки я.

– Но что вас так возбудило? – продолжил Володарь. – Не то ли обстоятельство, что вы, как умный и опытный человек, ясно видите, что варианты А и Б это всего лишь паллиатив, они не решат проблемы, а лишь отсрочат ее, оставив на усмотрение потомков, которые, – тут Володарь изобразил подобие улыбки, – уж конечно, окажутся умнее и гуманнее нас. И если вариант А откладывает проблему лишь на поколение, и при этом останется хоть какая-то надежда, то вариант Б изначально проигрышный. Ибо через сотню лет просто не останется дееспособных – в нашем понимании – людей, вы же читали аналитику! Некому будет решать, и этот вариант я включил в доклад исключительно из соображений гуманизма.

– А варианты Г и Д, надо полагать, для контраста, – Председатель успокоился.

Это хорошо, что он успокоился, теперь можно начинать давить, – подумал Володарь. Но вслух он сказал:

– Ну разумеется. Для контраста. Вы сами произнесли эти слова – лишние люди. – Володарь помахал пальцами в воздухе, обозначая кавычки. – Пока, подчеркиваю, пока – всё можно. Можно просто не обращать на них внимания и делать вид, что всё в порядке, можно придумать для них необременительные занятия – этим мы отложим проблему на короткий или долгий срок. Во всяком случае на срок вашего председательства, уважаемый. Можно стерилизовать носителей – это наш хваленый гуманизм еще выдюжит, но четкой методики распознавания нет и не предвидится, и это значит, что под каток попадут и те, кого мы призваны спасать и защищать. Ну и наконец вариант Д этически неприемлем. Но, повторяю, слова произнесены, тем самым вы, Ваше Превосходительство, осознали проблему, отсекли паллиатив, экстремальные варианты мы, думаю, обсуждать не будем, а значит должны сконцентрировать усилия на варианте В.

Володарь замолчал, ожидая реакции Председателя. Ее, однако, не последовано, и он продолжил.

– У меня имеются три варианта для плана В. Я не доверил их бумаге, потому что малейшая утечка мгонвенно сведет все планы на нет. Назовем их условно – Фильтрация, Изоляция, Выбраковка. И хотя последний весьма сложен в исполнении – и, кроме того, его стоимость потрясает даже мое тренированное воображение, он наиболее полно отвечает конечной цели проекта. И к тому же относительно гуманен. Относительно – означает всего лишь, что нам придется поступиться некоторыми догматами, но не принципами.

– Расскажи, – глухо проговорил Председатель. – что ты надумал по поводу того, – как всегда в сложных ситуациях, он перешел на неформальное обращение, – кто будет первым, и, самое главное, куда?

Володарь изобразил сложное движение глазами – сначала уставился в пол, а потом возвел очи долу.

– Я тебя правильно понял? – изумился Председатель. – Их – туда?

Слово «ИХ» прозвучало как плевок.

– Да, господин председатель, – Володарь не поддержал фамильярности. – Чистый эксперимент. Девяносто процентов Вы назвали лишними. Я предпочитаю термин «балласт», но это уж как вам будет угодно. Из этих процентов примерно треть по разным причинам неспособна к созидательной деятельности. Под созиданием я понимаю, кроме всего прочего, и воспроизведение себе подобных. В рамках проекта они неинтересны, этот балласт будет сброшен естественным путем.

Председатель усмехнулся и пробормотал про себя что-то вроде «размножение пидарасов естественным путем», но Володарь услышал и возразил.

– Не только они. Существует множество сообществ – чайлдфри, феминистки, адамисты, шовинисты, но все они не составят и четверти упомянутых. Я говорю прежде всего о тех, кто неспособен создать семью вследствие невозможности ее содержать. Это в основном белые люди, которые считают себя недооцененными – что не соответствует действительности, свои доходы недостаточными – что, напротив, истинно, и довольствуются случайными связями, Размножаться они не собираются, и это снимает с наших плеч часть нагрузки и, соответственно, расходов.