Дети пустоши - Александр Шабанов

Когда юноша входил в столовую жилого отсека, его встретил звук открывшейся бутылки шампанского.

— Ура!! — встретили сына хором родители

— Двадцать два года и докторская степень! Обогнал старика-отца — на целый год раньше меня получил звание, я только в двадцать три защитил свою докторскую! — не унимался радостный отец, который не скрывал гордость за сына.

— Ты изучал разницу во вращении желтых, белых и коричневых карликов! Не понимаю, почему ты так долго возился с ними, прежде чем получил свою степень. Там расчетов максимум на полгода, — с серьезным лицом подшутил сын над отцом.

— Мать, кажется, мы сотворили монстра, у которого появился еще один повод для бахвальства, — с наигранной печалью заметил Апелей.

— Хватит мериться степенями, ужин уже на столе!

Фетинда пригласила семью за стол, на котором уже дымилась ароматная курица.

— За Лекса! И его докторскую, надеюсь, всего лишь первую! — поднял бокал шампанского отец. Все пригубили напиток и сели за стол обедать.

— Ну что, чем собираешься заняться дальше? — поинтересовался Апелей за трапезой у сына.

— Может, в Академию наук пойду, или выберу какой-нибудь научно-исследовательский институт. Пока не знаю, предложений много, — ответил Лекс.

— А во флот не звали еще? Когда будешь в Академии флота, обязательно позовут к себе. Они не могут позволить пропустить мимо себя такого специалиста как ты, — предположила мама.

— Может быть. Но в любом случае, я туда не планирую поступать. Делать там все равно нечего, так что, зачем тратить на них свое время? — резюмировал молодой доктор наук.

В Террарии каждого доктора наук флот всегда брал себе на воинский учет с присвоением ему звания «офицер запаса». Делалось это на случай военных действий — при объявлении мобилизации или введении военного положения ученых рекрутировали для службы в тылу. Кроме того, флот нередко привлекал деятелей умственного труда для работы в каких-то секретных проектах или новых разработках.

Через пять дней после защиты диссертации Лекс отправился на Землю в Афины, в Академию наук, где ему в торжественной обстановке присвоили докторскую степень. После чествования в древнем полисе одного из самых молодых ученых в истории Террарии юноша отправился в Санкт-Петербург, в Академию флота, для постановки там на воинский учет.

Когда Лекс прибыл на место, он долго бродил по длинным коридорам административного корпуса Академии в поисках нужного ему отдела бронирования. На пути ему встретился офицер, а точнее — капитан. Лекс решил сэкономить время на поисках и спросить у него дорогу:

— Добрый день. Не подскажите, где отдел бронирования и постановки граждан на воинский учет?

— Он находится выше. Я провожу Вас, как раз туда направлялся, — ответил офицер.

— Спасибо.

Оба человека дошли до ближайшего турболифта и вошли в кабину. Офицер на панели управления нажал кнопку с обозначением двадцать второго уровня. Двери подъемника закрылись, и кабина начала быстрое движение вверх. Когда турболифт поднялся на нужный этаж, офицер сказал:

— Следуйте за мной.

Капитан вышел из кабины и пошел куда-то по коридору. Лекс последовал за ним. После недолгого пути, офицер подошел к одному из многочисленных закрытых кабинетов. Он приложил свой браслет на правом запястье к датчику на двери, и она бесшумно отворилась.

— Заходите, — неожиданно пригласил офицер молодого человека.

Лекс прочитал надпись на открытой двери: отдел бронирования и постановки граждан на воинский учет.

— Присаживайтесь, — указал офицер рукой на свободный стул. Сам же сел в кресло за столом.

Лекс зашел в кабинет и занял предложенный стул. Капитан включил свой компьютер. Он даже не посмотрел на молодого человека и сказал:

— Так, Вы у нас…

— Доктор физических наук Лекс…, — гордо начал представляться молодой человек.

— Да, нашел. Так-с… — без эмоций перебил юношу офицер, пока читал что-то с монитора. — Доктор наук. Документы есть?

Лекс на своем планшете открыл полученное только сегодня подтверждение о присвоении степени и показал их офицеру.

Капитан взял планшет и несколько мгновений изучал полученные данные. Затем вновь перевел взгляд на компьютер и открыл личное дело молодого ученого. В процессе ознакомления с ним, офицер удивился:

— Канидайский язык изучали! Немногие на это осмеливаются добровольно. Говорят, он крайне сложный в произношении. Что подтолкнуло Вас на это?

— Именно тот факт, что немногие на это осмеливаются добровольно.

— Хм. Ясно. Ну что ж, спасибо, что нашли время на нас. Я введу Ваши данные в нашу картотеку.

— И это все? — разочарованно спросил Лекс.

— Да, все. Мы, конечно, берем на учет молодых ученых, но на моем веку флот еще ни разу не привлекал гражданских к работе. У нас достаточно своих специалистов в разных областях. Сами понимаете, секретность, воинский устав — это все не для рядовых обывателей. Тем более в Шестом отделе.

Офицер встал из-за стола, подошел к двери кабинета, открыл ее и указал гостю на выход.

— Шестой отдел? — спросил Лекс и встал со стула.

— Да, разведка и контрразведка. Но это будет Вам неинтересно. Не Ваш профиль. Наука — вот Ваше истинное призвание.

Лекс почувствовал обиду за то, что ему, самому молодому ученому Террарии, флот не только ничего не предлагает, но и сам за него решает, что ему, Лексу, будет интересно, а что нет. И это при том, что он с детства очень любил решать трудные задачи — в пытливом уме будущего ученого всегда играл научный азарт, — а в разведке и контрразведке таких задач, как ему показалось, должно было быть немало. Лекс потратил лишь пару мгновений на то, чтобы взвесить все «Pro» и «Contra». Он вновь сел на стул.

— Отчего же неинтересно? Может, меня что-то и заинтересует, — постарался отрешенно ответить молодой человек, но получилось это у него явно наигранно.

Офицер повернул голову в сторону открытой двери, улыбнулся еле заметной ухмылкой и вновь закрыл дверь. Он вернулся на свое место за столом и сказал:

— Ну, тогда давайте знакомиться. Меня зовут капитан Райт. Николас Райт.

Эпизод 4

Ночной сумрак Лондона постепенно рассеивался, уступая место знаменитому утреннему туману. Базил потерял ход времени, пока измерял шагами городские улицы, набережные и мосты. Он бродил в одиночестве, укутавшись в теплое пальто и шарф. Июнь выдался холодным и сырым. Но, несмотря на погоду, молодой человек завершал свой ежегодный пеший ритуал по знакомым улицам. С этим городом у молодого человека была своя особая связь. Не только по причине того, что он тут родился и вырос. Но и потому, что в этом древнем лесу из стали, бетона и стекла он когда-то потерял своих родителей.

Базил дошел до пересечения улиц Ноттинг Хилл Гейт и Кенсингтон Палас Гарденс. Тут