Манюня - Наринэ Абгарян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Про историю с гудроном мы старались не распространяться. Потому что было за что. Недели три назад на нашей улице меняли трубы. И рабочие, которые потом укладывали асфальт, привезли с собой какую-то большую, размером с бочонок, цилиндрической формы чёрную штуковину.
-А что это такое?- наматывали мы круги вокруг рабочих.
-Это специальная чёрная смола, она как резина, ну или как жвачка. Её используют при дорожных работах,- снисходительно объясняли они нам.
При слове жвачка у нас загорелись глаза. Как только все ушли на обеденный перерыв, мы прокрались за ограждение и оторвали большой кусок гудрона. И потом до поздней ночи жевали его. Гудрон пах бензином, и оставляла во рту неприятный привкус.
-Если закрыть глаза, то можно представить, что это жвачка,- приговаривала Манька.
-Главное, чтобы мы потом не отравились,- беспокоилась я.
-А я знаю, чего с нами будет,- вдруг сказала Каринка.
-Чего?
-Мы станем неграми. Смола-то чёрная. Вот проснёмся с утра, и будем чёрные с ног до головы. И волосы буду кучерявые. Как у Африка Саймона с пластинки. Ну который поёт афанафанфана шаралала.
Я не буду рассказывать вам в подробностях, как мы пережили ту ужасную ночь. Каждая из нас по восемь раз вскакивала с постели и при лунном свете проверяла цвет своей кожи. Пугало даже не то, что мы станем чёрными, а то, что придётся рассказывать родителям про гудрон. К счастью, с утра мы проснулись такими же, какими были вчера. «Повезло»,- решили, и от греха подальше никогда больше не жевали гудрон.
Мы с Каринкой переглянулись. Маринка, в общем-то, была права. Она мировая девочка, и ни разу не подводила нас.
-Ладно, пойдём,- кивнули мы.
-А я вам по дороге расскажу про своего брата,- радостно запрыгала вокруг нас Маринка.
-Чего он ещё отчебучил?- подскочили мы. Тринадцатилетний брат Маринки был «тот ещё фрукт», и периодически выкидывал непонятные нашему девчачьему уму фортели.
-Он стащил у мамы запретную книгу и прочёл её от корки до корки,- округлила глаза Маринка.
-Какую такую запретную книгу?
-Какую то бакачу. Там что-то страшное и не для детского чтения,- объяснила Маринка,- а Сурик это книгу украдкой читал. И прятал у себя под матрасом. А мама полезла менять бельё и нашла бакачу. И папа выдрал Сурику уши и сказал, что он балбес и об этом ему ещё рано читать. А Сурик сказал можно подумать что там такого, а папа назвал его олухом царя небесного. А потом ещё маму отругал за то, что она книги такие покупает. Вот.
-Надо же,- покачали мы головами,- какой непослушный мальчик!
-И ещё мне Рита из тридцать пятой рассказала секрет, и я который день страдаю,- пригорюнилась Маринка.
-Секреты выдавать нельзя,- вздохнули мы.
-Да я знаю, вот и страдаю.
Так мы дошли до дома Шаапуни. Манька ждала нас у ворот.
-А чего это вас так много?- испугалась она.
-Маринку мы по дороге встретили.
-Наверное не пустят на примерку,- вздохнула Манька.
-Если не пустят, то я уйду,- заплакала Маринка,- я и так несколько дней страдаю, могу и из-за этого пострадать.
-А чего это ты страдаешь?- удивилась Манюня.
-Ей Рита из тридцать пятой доверила страшный секрет,- рассказали мы.
-Ой-ой, чужие секреты выдавать нельзя,- покачала головой Манька.
-Нельзя-нельзя,- вторили мы ей.
-Вот я и страдаю,- пуще прежнего разрыдалась Маринка.
Мы в растерянности топтались рядом. Каждую из нас подмывало спросить, что же такого страшного доверила ей Рита, но мы помнили, что секреты выдавать нельзя. Поэтому молча страдали вместе с Маринкой.
-Ладно, пойдём с нами,- Манька вытащила из кармана платок и протянула Маринке,- утри слёзы.
-Спасибо тебе большое,- вздохнула Маринка, трубно высморкалась в платок, а потом протёрла им лицо.
Агнесса, конечно, не возражала против присутствия Маринки. Она была очень радостная, постоянно смеялась и светилась счастьем. Приведи мы с собой ещё с десяток девочек, Агнесса бы, наверное, и слова не сказала.
-А почему ты заплаканная?- спросила она Маринку.
-Страдает,- объяснили мы хором.
-Сейчас мы её утешим,- сказала Агнесса и повела нас к себе в комнату. Там она усадила нас на диван, открыла коробку конфет, которую мы с собой принесли.
-Угощайтесь, сейчас вам ещё лимонаду принесу.
-Вот повезло,- переглянулись мы, и взяли каждая по конфете. Маринка взяла две, но мы на неё грозно цыкнули, и она виновато положила одну обратно.
-Это я от переживаний,- пробубнила она.
Потом пришла портниха, принесла платье Агнессы, и мы, затаив дыхание, ждали, пока она его достанет из большого пакета.
-Красота-то какаааая,- выдохнули мы, когда портниха развернула свадебный наряд. Это было платье нашей мечты. Белое, лёгкое, с вышитым бисером корсетом, прозрачными рукавами-бабочками и пышной, словно пенной, юбкой. Когда Агнесса его надела, мы разинули рты. Такой красивой мы её ещё никогда не видели.
-Доченька моя,- заплакала мама Агнессы, тётя Нина,- какая ты у меня красивая!
-И такая счастливая,- завертелась в платье Агнесса. Она встала на цыпочки, и стала кружиться вокруг себя. Мы любовались её изящными ножками и впервые в жизни стали смутно понимать, сколько силы таится в хрупкой женской красоте.
-А-а-а-а-а-ааааа,- вдруг разрыдалась Маринка,- не хочууууууу!!!!!!!
-Чего не хочешь?- всполошились все,- ну что такое с тобой происходит?
Агнесса перестала вертеться, пощупала лоб Маринки и уложила её на диван.
-Может ребёнку успокоительное дать?- повернулась она к матери.
-Не надо мне успокоительного,- вскочила Маринка,- пойдём отсюда, девочки.
Мы попрощались, и вышли на улицу.
-Переволновалась бедненькая,- долетел до нас шёпот портнихи.
Так как до Маниного дома было рукой подать, то мы направились прямиком туда. Маринка села на скамейку под тутовым деревом, обняла ноги руками, спрятала лицо в колени и через плач, заикаясь, зашептала:
-Девочки, сил моих нет больше молчать. Сейчас вам расскажу. Знаете, что будет с Агнессой, когда она замуж выйдет?
-Что будет?- наклонились мы к ней.
-Она ляжет в постель со своим мужем и он… и он… и он…
-Чего и он?
-И он… по-пи-са-ет на неёооооо!!!!!!!- забылась в истерике Маринка.
-Чегооооо?????????- вылупились мы.
-Ну мне это Ритка по секрету сказала. Говорит – знаешь, откуда дети берутся? Я говорю - знаю, из живота мамы. А она говорит – знаешь, как они туда попадают? Я говорю - нет. А она говорит – для этого нужно, чтобы муж обнял жену и пописал на неё.
-Фууууууууууу,- закричали мы,- ужас какой, ужас какой! Фуууууууууу!!!!!
-Да врёт эта твоя Ритка,- рассердилась Каринка,- врёт она всё, она же вруша!
-Я тоже так думала, поэтому пришла домой и спросила брата. А брат сначала посмеялся, а потом говорит – ну, в принципе, всё пра-виль-ноооо!!!!!!!!!! А он же запретную книгу бакачи читал, он всёоооо знаееееет!
Мы с Манькой подумали, и тоже заголосили.
-Дуры,- прокомментировала ситуацию Каринка.
-Что это за съезд плакальщиц?- раздался из кухонного окна голос Ба.
Мы обернулись. Маринка, как была вся зарёванная, с задранными на скамеечку ногами и размазанными по лицу соплями, так и замерла. Потому что все дети нашего городка очень боялись Ба.
-Ну у Мани, конечно, бабушка ваще грозная,- качали они головами, и при виде куда-то спешащей Ба быстренько переходили на другую сторону улицы. У всех в памяти ещё жива была история, которая приключилась с мальчиком Рудиком. Рудик имел несчастье куда-то ехать на самокате, разогнался, отвлёкся, и врезался в Ба. Прямо в ту её ногу, на которой были больные вены. Вот. А потом родители Рудика собирали по городу запчасти самоката, который разъярённая Ба мигом разобрала на щепки. Собрать самокат обратно они не смогли, но и к Ба идти с разборками побоялись. И остался Рудик без самоката на веки вечные.
Поэтому когда Ба выглянула в кухонное окно, Маринка тут же попыталась превратиться в каменную статую. Любую другую бабушку, наверное, можно было провести таким приёмом, но только не Ба. Ба высунулась в окно по самый пояс и сверлила нас своим фирменным взглядом из-под насупленных бровей. Мы вспотели. Рассказывать ей о том, что мы узнали у Маринки, было смерти подобно. С другой стороны, мы не были уверены, что она ничего не слышала. А врать Ба мы тоже не могли, потому что больнее всего нам попадало именно тогда, когда она ловила нас на лжи. Поэтому мы молчали, как воды в рот набрали, и только изредка осторожно выдыхали.
-Я долго буду ждать?- прогрохотала Ба.
-Это,- решилась Манька,- Ба, а ты знаешь Маринку?
-Ближе к делу, а то у меня там ореховое варенье на плите стоит,- отрезала Ба,- и если оно подгорит, то вам тогда точно несдобровать!
Маринка издала что-то вроде мемеканья и попыталась упасть в обморок.