Милый Каин - Игнасио Гарсиа-Валиньо

В комнате Нико Карлос нашел в стенном шкафу бейсбольную биту, прикинул, насколько крепким можно считать это импровизированное оружие, и вернулся в коридор, к дверям своей спальни. Он сжал зубы, постарался успокоить дыхание и приготовился сразиться не на жизнь, а на смерть с тем, что ждало его там, за дверью, — с человеком, зверем или чудовищем. Карлос Альберт понял, что ему действительно неважно, какая опасность ждет его впереди. Он хотел защитить свою семью, свой дом, был готов сделать это даже ценой собственной жизни, хотя все же надеялся на то, что дело обойдется жизнью противника.

Карлос сделал еще один глубокий вдох и мощным ударом ноги распахнул дверь в комнату. Буквально через секунду бейсбольная бита с гулким звуком рухнула на пол. Карлосу пришлось прислониться к стене, чтобы не упасть. Его желудок сжался в плотный маленький комок и стал подпрыгивать на месте, словно намереваясь в самое ближайшее время выскочить наружу через пищевод. Руки Карлоса безвольно повисли вдоль тела, ноги дрожали и подкашивались.

Он закрыл глаза, ощущая, как пульсирует кровь в висках, и не без труда разомкнул веки, чтобы заставить себя вновь взглянуть на собственную кровать. Там, в тусклом свете, пробивавшемся из коридора, на белоснежном покрывале четко прорисовывались контуры тела Аргоса, перепачканного кровью, сжавшегося калачиком. Голова собаки была неестественно запрокинута, под пастью натекла лужа крови, смешанной со слюной.

Карлос-Альберт присмотрелся чуть повнимательнее и заметил, что собака даже после смерти продолжала сжимать челюстями что-то маленькое и круглое. Это был теннисный мяч.

Нико невозмутимо смотрел на них. Помимо спокойствия в его взгляде было что-то еще, по всей видимости презрение.

— Я играл с ним, бросал ему мяч. Он выбежал на улицу, а там как раз ехал грузовик. — Сын бесстрастно описал родителям то, что случилось с собакой.

Они втроем сидели в гостиной. Отец и мать явно намеревались серьезно побеседовать с Нико. Он же, судя по всему, полагал, что говорить тут особо не о чем.

У Карлоса Альберта до сих пор шли мурашки по коже. Мертвый Аргос со вспоротым брюхом и наполовину вывалившимися кишками стоял у него перед глазами. На этот раз отец был твердо намерен получить от сына подробное объяснение случившегося. Слишком уж сильным оказалось потрясение, пережитое им.

Нико никогда не отличался словоохотливостью, не стремился к полноте и подробности описаний. Этот вечер не стал исключением. Как обычно, невозмутимый и безразличный ко всему, он просто выводил отца из себя скупыми, односложными ответами на все вопросы, заданные ему.

— Ты сам притащил собаку в дом с улицы, причем один?

Мальчик кивнул.

— Но скажи на милость, зачем? Почему, в конце концов, ты положил его к нам на кровать?

— Он был еще жив. Даже хвостом вилял.

Кораль и Карлос озадаченно переглянулись.

— Значит, ты положил его на кровать, чтобы он там умер? — продолжал расспрашивать отец.

Нико вновь кивнул и пожал плечами. Ну да, так, мол, получилось.

Кораль не верила своим ушам. Ей казалось невозможным, чтобы ребенок говорил о таком событии настолько безразлично, как будто о пустяке, недостойном переживаний, или, быть может, не очень приятном сне, о котором лучше скорее забыть. У нее возникло такое ощущение, что Николас даже не присутствовал при случившейся трагедии.

Она с трудом представляла себе эту сцену. Вот ее сын не то несет, не то тащит за собой в дом умирающую собаку. Кстати, она весила килограммов семьдесят. Вот он с трудом затаскивает ее по ступенькам на террасу, переваливает через порог, тащит вверх по лестнице и наконец из последних сил взваливает окровавленную тушу на родительскую кровать.

«Господи, да откуда у него только силы взялись?»

Кораль и в голову не могло прийти, что ее сын, в сущности еще совсем ребенок, был в состоянии проделать столь тяжелую физическую работу. Это не говоря уже о той невероятной психологической нагрузке, которую он должен был испытывать в тот момент.

«И что, спрашивается, все это может означать?»

— Но почему ты нам не позвонил? Почему, в конце концов, не позвал Арасели, не рассказал ей, что случилось? — Карлос и сам не замечал, как, задавая вопросы, жестикулировал все более бурно. — Почему ты никому ничего не сказал? Тебе хотелось посмотреть, что из всего этого выйдет?

Мальчик в очередной раз пожал плечами.

Чтобы не глядеть в эти ледяные, безразличные ко всему глаза, Карлос стал ходить из угла в угол гостиной и даже на какое-то время вышел в кухню.

Следующее замечание он произнес уже оттуда:

— Ты же должен был с ног до головы перепачкаться в крови.

— Я потом переоделся.

Кораль машинально подошла к стиральной машине и приоткрыла барабан. Там действительно лежал клубок вещей Нико, насквозь пропитавшихся свежей кровью. По всему выходило, что он на самом деле молча, никому ничего не рассказывая, переоделся и убрал грязную одежду. Ни дать ни взять воин, закаленный в боях. Он, видите ли, сменил потрепанную форму на новую после того, как у него на руках умер израненный боевой товарищ.

Кораль восприняла молчание сына как признак смирения и раскаяния. Мать почувствовала если не угрызения совести, то уж по крайней мере мощный прилив сочувствия и жалости по отношению к нему.

— Ну хорошо, Нико, — ласково, взвешивая каждое слово, сказала она. — Давай я расскажу тебе, как мы все это видим. Да, произошло несчастье. Но ты ведь в этом не виноват. Что случилось, то случилось. Собака попала под машину. Не нужно себя в этом укорять. Другое дело, что мы с папой очень испугались, когда увидели кровь на асфальте около дома. Знаешь, когда мы поняли, что это именно кровь, а не что-то другое, нам на миг показалось, будто с вами случилась беда. Можешь себе представить, что с нами творилось в те минуты?

Нико вновь пожал плечами.

— Да что же это такое? — теряя терпение, повысил голос отец. — Неужели тебе наплевать на то, что чувствуем мы с мамой?

Нико мрачно нахмурился.

Кораль положила руку на плечо Карлоса и сказала:

— Ладно. Оставь его. Не настаивай сейчас на объяснениях.

Аргос в очередной раз притащил ему обслюнявленный теннисный мяч. Пес был готов бегать за игрушкой куда угодно, причем чем дальше, тем лучше.

«Вот ведь надоел, — подумал Нико. — Мерзкое животное, хотя, в общем-то, если присмотреться, довольно симпатичное».

Пес носился за мячом как угорелый, при этом успевал в последний момент затормозить перед какой-нибудь клумбой и обегал ее по периметру, а не прокладывал себе путь напрямую.

«Впрочем, раз-другой он чуть было не попортил любимые розовые кусты мамы. Будь она сейчас дома — тут такое началось бы!.. Мама раскричалась бы на всю улицу и пошла бы за шваброй. Вот только попробуй догони эту хитрую псину. Пес мигом сообразил бы, что дело плохо, и тут же перевел бы эту ситуацию в новую игру, увлекательную хотя бы для него, — пятнашки».

Все это происходило на глазах Нико не раз и не два. Мама неизменно оказывалась проигравшей. Она отступала, так и не догнав Аргоса.

Николас сидел на ступеньках террасы, прислонившись к балюстраде, увитой плющом, с открытым ноутбуком на коленях. Было скучно. Родители уехали на свой коктейль, Арасели ушла в дом вместе с Дианой. Шахматная партия по мере приближения к эндшпилю становилась все более предсказуемой и уже не вызывала у Нико того интереса, который он испытывал в дебюте. Мальчик зевнул, причем уже в который раз за последние несколько минут.

Аргос положил мячик ему под ноги и едва не затанцевал перед ним на задних лапах от удовольствия. Еще бы! Он был уверен в том, что все это затянется до бесконечности. Мячик будет улетать все дальше и дальше, а он станет бегать за ним и приносить этот обслюнявленный комок сыну хозяина, оказавшемуся таким замечательным партнером по игре. Глаза пса сверкали, уши торчали, он ни секунды не мог усидеть на одном месте. Энергия в нем била через край.

В очередной раз мяч полетел уже совсем далеко — за забор, на улицу. Аргос юркнул в приоткрытую калитку и перехватил мяч уже у противоположного тротуара. Нико заметил, что у дома напротив стоит мебельный фургон. Грузчики как раз закончили работу, захлопнули задние дверцы и собрались садиться в кабину грузовика.

Пес опять тыкался ему в руку холодным носом, предлагая продолжить такую замечательную игру. Нико взял мяч и прицелился. Аргос не сводил глаз с его руки. Этот ход мальчик просчитал очень точно. Он даже не бросил, а скорее покатил мяч прямо по земле — через открытую калитку по тротуару, мостовой, на другую сторону улицы, к задним колесам грузовика. Через какую-то долю секунды туда же, под колеса машины, влетел и Аргос. Именно в этот момент грузовик тронулся с места.

Нико сделал очередной ход, и из компьютера донесся механический синтезированный голос: «Шах и мат». На лице победителя появилась довольная улыбка.