Другая сказка про Золушку (СИ) - Алексеева Ирина Сергеевна

И чего он их оправдывает? Я все прекрасно понимаю, ведь выросла в этом замке и знаю здесь каждого едва ли не с первого дня их службы. С появлением графини Милтон действительно многое изменилось.

Заколдованные слуги занялись своими делами, как будто ничего не произошло, и совершенно перестали обращать на нас внимание.

– Что ж, начнем с кареты, – Эрик несколько раз обошел вокруг большую зеленую тыкву, с одной стороны слегка погрызенную не то мышами, не то воронами. Затем, внезапно замерев, обхватил пальцами собственный подбородок и задумался. Я вздохнула. Да уж, нелегкая это работенка – отправить девушку на бал.

Фей взмахнул рукой – и тыкву охватило зеленоватое свечение. Она вся как будто запульсировала, и я на всякий случай отступила на пару шагов. Если эта штуковина взорвется, моему платью гарантированно придет конец.

Когда свечение стало таким ярким, что на него невозможно было смотреть, тыква начала расти. Она стремительно увеличивалась в размерах, и уже через минуту превратилась в прекрасную карету. Я зажала рот руками, чтобы не выругаться ненароком. Никогда не видела такое явное волшебство. Но вот она, карета, выросла прямо на грядке. Я неуверенно подошла ближе и коснулась гладкой черной дверцы. Настоящая.

Эрик, кажется, остался доволен своим творением. Он улыбался, наблюдая за бегущим к нам мальчишкой. Тот, спотыкаясь, перемахивал через грядки, но в итоге добрался до нас вполне успешно. В подоле мальчишка, как выяснилось, тащил мышей, живых, слабо копошащихся полевок.

– Мышки? – уже особо не удивляясь, спросила я.

– Кони, – крестный улыбнулся.

Мальчишка выпустил свою добычу, но пушистые комочки не торопились убегать. Окутанные мерцающим белым сиянием, они начали стремительно расти и вскоре превратились в шестерку тонконогих пепельно-серых коней. Серебристые хвосты были оплетены белоснежными лентами, гривы тщательно расчесаны, а в глубине прекрасных лиловых глаз ближайшего ко мне скакуна затаился хитрый блеск. Пальцы непроизвольно потянулись коснуться бархатистой морды, и жеребец дружелюбно всхрапнул, тронув мою руку мягкими губами. У отца была большая конюшня, в которой у меня даже жил собственный пони Клевер, от хвоста до ушей черный, смирный и, я бы сказала, меланхоличный, но таких великолепных скакунов можно было увидеть разве что при королевском дворе, в собственности какого-нибудь герцога.

– Это только начало, – еще одно скупое движение пальцами, и кони оказались запряжены в карету. Нетерпеливо фыркая, они косились на моего крестного. Фей, обойдя средство передвижения по кругу, замер, и его одежда на глазах сменилась на нарядный фрак, из-под которого выглядывали белые кружева. Усмехнувшись, Эрик поклонился и приглашающим жестом указал на карету. Меня затопила такая волна благодарности, что я едва удержалась, чтобы не разрыдаться. Неужели это правда? Неужели все это происходит со мной? Я действительно еду на бал?

Оглядевшись по сторонам, я не увидела никого из слуг. Похоже, все они разошлись под воздействием чар моего крестного.

– Ты едешь? – Эрик великодушно распахнул передо мной дверцу кареты, но я только отрицательно качнула головой и чуть приподняла подол платья, являя миру старые грязные башмаки, в которых выбежала на улицу. Он вздохнул и закатил глаза. Я виновато улыбнулась. Давай, фей, не могу же я, в самом деле, отправиться на бал в таком роскошном платье и таких убогих башмаках.

Еще один щелчок пальцами – и свершилось новое преображение. Я пару минут разглядывала произведение искусства на моих ногах. Прозрачные, практически невесомые туфельки, сделанные как будто из стекла. В них ходить-то можно? Или разобьются? Сделав пару шагов, я убедилась, что хрустальные «салатницы» на моих ногах вполне себе удобные и устойчивые. Что ж… Бросив неуверенный взгляд на фея, я забралась в карету. Будь что будет. И только когда дверца за мною захлопнулась и я откинулась на мягкую спинку сидения, снаружи донесся голос Эрика.

– Готова?

– Готова, – я обхватила себя руками, потому что едва ли не вся покрылась мурашками. Кожу на затылке стянуло, глаза щипало, дыхание рвалось из груди частыми рваными толчками. Невероятно! Я и правда еду на бал!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Карета слабо вздрогнула и плавно тронулась с места. Выглянув в окно, я сквозь застилающий глаза туман уставилась на медленно отдаляющийся замок Кристофф. Возможно, в последний раз.

Глава 5

Приподняв подол платья, я уставилась на изящные хрустальные туфельки. Каждое волшебство имеет свою цену, и подарок Эрика, скорее всего, обошелся ему недешево. Внезапно захотелось остановить карету и еще раз поблагодарить фея-крестного, и если бы мы не опаздывали на королевский бал, я бы так и сделала.

Через лес мы ехали совершенно бесшумно. Кони послушно мчались вперед, и в какой-то момент мне стало действительно жутко. Обычно животные фыркают, ржут, слышен топот копыт, а тут ничего, как будто мы летели по воздуху. Я выглянула в окно и убедилась, что колеса катятся по широкому, хорошо утоптанному тракту, протянувшемуся от северного края королевства до самого Приграничья. Нам предстояло проехать лишь малый отрезок этого длинного торгового пути, и я с чувством легкой тревоги откинулась обратно на сиденье. Нет, разбойников здесь быть не может, но… как-то слишком тихо.

Дорога от моего родового поместья до королевского дворца в центре столицы заняла не более получаса, но это время показалось мне вечностью. Заметно стемнело, поэтому еще издали, прижавшись носом к окошку кареты, я увидела огни, окрасившие небо золотом и багрянцем. На безоблачной глади расцвели сверкающие пионы салюта в честь дня рождения наследника, созданные стихийной магией Его Величества короля. Ходили слухи, что кронпринц по силе превзошел собственного отца, и ему пророчили великое будущее. Вряд ли такой завидный жених обратит внимание на одну из моих сестер, даже несмотря на все ухищрения графини Милтон.

Едва мы покинули границы леса, чувство тревоги, сжимавшее сердце, начало постепенно отпускать, и губы невольно растянулись в улыбке. И чего я, спрашивается, испугалась? Колеса мерно выстукивали по мостовой, лесное безмолвие отступило, окружив меня хороводом красок и звуков. Столица Алорана была хорошо освещена уличными фонарями, а на улице, по которой мы ехали, шли народные гуляния. Прямо на тротуарах стояли бочки с вином, щедро предоставленные королем. Из ближайших таверн вынесли столы, и празднующие сидели прямо на улице, любуясь салютом и слушая менестрелей. От одной из открытых пекарен аппетитно пахло сдобой и ягодами рафы, а чуть дальше на костре жарили поросенка. Интересно, почему сидя в закрытой карете я чувствую запахи и слышу музыку? Наверное, это тоже часть магии Эрика, чтобы я смогла во всех подробностях рассмотреть столицу нашего королевства.

Я была при дворе всего один раз, после смерти матери. Его Величество Король пожелал лично высказать свои соболезнования по поводу нашей утраты, но тогда мне было слишком больно, чтобы в полной мере оценить красоту, созданную несколькими поколениями Артауров.

Мелькавшие за окном домики внезапно закончились – мы приближались к королевской резиденции. За оградой дворца раскинулся волшебный фруктовый сад, и, проезжая под созданной кронами галереей, я почувствовала давно забытый аромат медовых яблок. Могу поспорить, это чудо было создано Ее Величеством Королевой Мередит, чистокровной эльфийкой. Отец рассказывал, что это был династический брак, заключенный с одной лишь целью – подписание мирного договора с эльфами Приграничья. Юную эльфийскую принцессу выдали замуж без принуждения, ведь она прекрасно понимала, как важен союз, и вряд ли предполагала, что в итоге больше жизни полюбит своего супруга. Король Стефан, в свою очередь, боготворил юную жену, и прекраснее пары не было во всем Алоране.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Миновав ровные ряды цветущих яблонь, карета плавно подкатила к высоким кованым воротам, гостеприимно распахнутым. Над городом давно сгустились сумерки, и металл таинственно мерцал в свете вспышек салюта. Откуда-то из глубины сада доносилась музыка, и, прислушавшись, я с удивлением узнала песню, которую часто напевала моя матушка.